Мертвое море (ЛП) - Тим Каррэн

            Фабрини сунул в поток лицо и подержал там несколько секунд.

            - Там темно... очень темно... но, кажется, я видел вдали какие-то огни.

            - Будь осторожен, - произнес Кушинг сквозь зубы.

            Фабрини кивнул и вошел в голубое пульсирующее поле. Вокруг него пробежала черная, призрачная рябь. Потом он исчез. Они ждали, что он скажет что-то, но не услышали ничего. И все же он был где-то там... И Джордж и Менхаус чувствовали натяжение веревки.

            - Почему он ничего не говорит? - встревожено спросил Менхаус.

            - Возможно... звук не проникает через это поле, - предположил Кушинг.

            И тут раздался голос Фабрини:

            - Я... в порядке, в порядке.

            Только голос был странный, колеблющийся и какой-то, словно исходил из далекого транзисторного радиоприемника, причем не очень хорошего качества. Слова то растягивались, то сжимались, отдаваясь эхом, отчего становились какими-то неземными и призрачными.

            -... Ладно... Я... тут темно... Вижу... огни впереди, странные огни и... и... странные... странные фигуры... шары или пузыри... только они квадратные и треугольные... нет, это шары... кристаллы, растущие кристаллы... раздувающиеся и блестящие, а это что? Веревка порвалась! Веревка порвалась! Я не вижу ее!

            - Веревка у нас! - крикнул Джордж. - Мы тебя держим!

            Снова этот отдающийся эхом голос, расцепляющийся и скачущий вокруг, словно мяч.       - Нет... все хорошо... веревка заканчивается в паре футов от меня, как будто... как будто она оборвалась... потом она появляется снова, то ли надо мной, то ли подо мной... я не уверен, - ответил он им. Его голос был каким-то хрупким, он словно рассыпался, и был искажен помехами. Как будто звуковые волны бешено вибрировали и разлетались. - Я... мои руки... с ними что-то не то... большие пальцы растут не из своего места... я не вижу свои ноги... у меня нет ног... большие пальцы растут из ладоней... где мое тело... где....

            - Вытаскивайте его, - отчаянно закричал Кушинг. - Вытаскивайте его оттуда!

            Джордж и Менхаус дернули за веревку, но та не поддалась. Она была словно привязана к бетонной плите. Тут подключился Сакс, а за ним Кушинг, несмотря на обожженные и забинтованные руки. Но веревка застряла намертво. Они тянули и тащили, пока с их лиц не хлынул пот.

            - Фабрини! - крикнул Кушинг. - Фабрини?- Фабрини? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь веревку? Возвращайся по ней обратно...

            - Веревка... веревка... веревка... она застряла во мне... у меня слишком много ног, слишком много ног... что за... бледно-зеленое лицо... Нет, это не лицо... это куб... живой куб, червь и грань кристалла... миллион ползающих пузырей... вытащите меня отсюда! Белые лица без тел... без глаз... не дайте им трогать меня... не дайте им трогать меня! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!

            Мужчины снова дернули веревку. Все кричали, объятые паникой и ужасом. Но веревка не сдвинулась с места. Она словно зацепилась за что-то. И Джорджу показалось, что ее нельзя было вытянуть даже бульдозером.

            - Ну же! - закричал Менхаус. - Тяните! - Тяните! Мы должны вытащить его оттуда!

            - Бесполезно, - сказал Сакс, задыхаясь.

            Джордж и Кушинг попробовали дернуть последний раз. Тут веревка у них в руках обвисла, затем натянулась, снова обвисла. Потом начала метаться из стороны в сторону, как будто они вытаскивали из воды гигантскую форель. Световое поле замерцало, и они снова почувствовали вес Фабрини на другом конце веревки. Он кричал, кричал что-то вроде "вывернутые наизнанку лица сливаются в голодные пузыри". Они дернули веревку изо всей силы, и Фабрини показался лишь на мгновение, по крайней мере, часть его.

            Но что-то было не так. Что бы ни находилось с другой стороны - пустота, иное измерение или промежуточный фрактал - оно изменило его, возможно, перемешало его атомы. Они увидели его спину и шею, золотая цепочка, которую он всегда носил, светилась, словно наэлектризованная. Вот только головы над шеей не было, и левая рука, отделившись от тела, летала сверху. Его правая рука была на месте, только была вывернута задом наперед, словно ее неправильно присоединили. А веревка...

            Веревка была не обвязана вокруг него, а проходила прямо сквозь тело.

            И он кричал. Боже, да. Он кричал, словно сто призрачных голосов, звучавших вразнобой.

            Элизабет закричала, и Джордж вместе с ней.

            Потом Фабрини затянуло обратно туда, где он был, но его левая рука была по-прежнему отделена от тела. И она была живой, рабочей, без каких либо следов крови или повреждений. Как тогда, когда Менхаус сунул руку в одно зеркало, и пальцы вышли из другого. Очень похоже. Каким-то образом, благодаря какому-то непотребному искривлению материи, его рука сохраняла связь с телом. Все наблюдали за ней. Она словно хватала что-то и тянулась вслед.

            - Веревка, - сказал Джордж. - Веревка... Рука тянется вслед за ней.

            Потом рука тоже исчезла.

            Фабрини пронзительно визжал с другой стороны, а они никак не могли ему помочь.

Веревка снова ожила у них в руках. Что-то с другой стороны схватило ее и так сильно, что едва не затянуло Джорджа и Менхауса в поток. Веревка обожгла им ладони, извивалась и хлопала, металась то влево, то вправо. То вверх, то вниз. Потом обвисла, только не упала, а как будто застряла в каком-то невероятном антигравитационном поле. Она просто парила, словно кусок шланга, плавающий на поверхности реки.

            Джордж и остальные просто стояли.

            Челюсть у Менхауса отвисла, он смотрел широко раскрытыми, немигающими глазами.

            Сакс отступил от луча подальше.

            Тут Джордж пришел в себя и, протянув руку, схватил веревку. Она была такой холодной, что обжигала руки. Он вскрикнул как ошпаренный, но, тем не менее, дернул ее. Кушинг ухватился за нее, встав за пределами луча, и Менхаус к нему присоединился. Они потянули, и веревка легко выскользнула из поля.

            А с ней и Фабрини.

            Он вывалился из луча... точнее не вывалился, а выплыл. Выплыл из луча, словно воздушный шар. Тело было вытянуто, руки прижаты к бокам. Он походил на замороженный кусок мяса. Лицо застыло в каком-то испуганном ступоре, напоминающем фирменное выражение актера Бела Лугоши.

            И тут Джордж заметил - как и все, собственно - что Фабрини стал прозрачным. Они видели его насквозь. Это был не совсем Фабрини, а скорее его отражение. Как будто его заменил эфирный призрак из иного измерения.