Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - А точнее? - спросила я.

   - А точнее, мы - это сопротивление, а ты - это продажная шкура, - ответил он.

   - Почему? - осведомилась я для порядка.

   - Потому что на тебе их форма, у тебя их оружие, и на этой земле тебе делать нечего, как и им, - сказал борзый мальчик и оглянулся на своих. Те зашевелились.

   - Круто, - оценила я. - И дальше что?

   Он потянулся за ножом, и я выстрелила. Сначала в него, одиночным. А потом по остальным, очередью, благо сидели они кучно, и всем хватило одного магазина два раза, а некоторым даже и три. И только потом я поняла, что сделала. То есть сначала почувствовала свои руки, потом огляделась и поняла, что от кабака досюда я шла с конкретной такой белой пеленой перед глазами и страшно зла на Эгерта, на себя и на всех. А после уже увидела трупы и сообразила, что это моих рук дело. Сходила в самоволку, называется... Ничего не оставалось делать, как идти сдаваться Асане да Сиалан. И я пошла. Но на КПП меня встретил Дейвин да Айгит. В другой день я бы испугалась, а так мне было уже пофиг. Он посмотрел на меня как обычно: решая, отправить по известному адресу или проигнорировать, и я сказала:

   - Господин маг, докладываю. Возвращаюсь из самовольной отлучки, находясь в которой я совершила умышленное убийство одиннадцати человек.

   Он развернулся ко мне всем телом и ответил:

   - Доложи подробно.

   - Есть подробно, - ответила я и рассказала про лагерь рядом с полигоном, где остались трупы.

   Услышав от Медуницы о группе мародеров рядом с учебным полигоном гвардии и Охотников, Дейвин едва не вздрогнул. Смеяться про себя он начал несколькими секундами позже, когда она закончила доклад - разумеется, неполный, как любой ее ответ. Нужно быть Медуницей, чтобы, уйдя в самоволку, предотвратить диверсию или теракт. Пожелай она сделать что-то хорошее, вышло бы опять невесть что. Она... как там говорит мистрис Бауэр? Альтернативный гений? Но поощрение для всего отделения это мерзавка заработала честно. Дейвин сказал все положенные слова и удивился снова: она деревянно ответила "есть" и спросила, можно ли ей идти. Спрашивать, не сошла ли она с ума, не было никакого смысла. И граф пошел к Асане, выяснять, что вообще происходит с ее подчиненной.

   Виконтессу он нашел на стадионе с ее гвардией, и судя по тому, что бедные девочки одарили его благодарными взглядами, Асана успела порядочно их загонять. Выслушав его, она широко раскрыла глаза, как было всегда, когда она пыталась подумать, а потом сказала:

   - Благодарю тебя, Дейвин. Я сейчас же пошлю за ней, - и подала сигнал к окончанию тренировки.

   Граф еле успел ее остановить.

   - Подожди, Асана! Я надеялся получить от тебя хоть какие-то объяснения всего этого.

   - Да, конечно. - Она развернулась к нему снова. - Ничего удивительного не случилось, Дейвин. Мистрис Бауэр в госпитале, а они давние подруги, вот Алишия и устроила новый трюк. Если успеть похвалить ее быстро, в другой раз, возможно, последствия будут менее разрушительны, чем были летом. Прости меня, я должна срочно с ней встретиться, пока она еще что-нибудь не сделала.

   Дейвин приподнял брови, покрутил головой и отправился в госпиталь. В школьное крыло его еле пропустили, а постовую сестру он уговаривал полный десяток минут дать ему просто поздороваться с заболевшей. А увидев рядом с Полиной Хайшен, помогавшую больной пить воду, наконец, поверил, что у Медуницы были все основания беспокоиться за подругу.

   - Вот так новости, - сказал он. - Сочувствую вам всем сердцем, желаю выздоровления и сожалею, что не увижу вас у себя в гостях в ближайшее время. Признаться, я дезориентирован и понимаю, что пропустил мимо внимания недопустимо много важных деталей. Похоже, ваше дело было только первой встречей с этими деталями.

   Граф никогда не видел у мистрис настолько безразличного и отстраненного взгляда, и когда она посмотрела ему в лицо, ему даже стало не по себе, но вдруг он увидел, что сквозь эту темную воду блеснул какой-то свет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Спасибо, господин граф, - сказала она негромко. - Как только смогу, я покажу вам то, о чем вы пока даже не догадываетесь.

   Хайшен, отставляя чашку, посмотрела на нее с интересом.

   - Да, обязательно, - согласился он, улыбаясь за всех троих присутствующих. Человек, дающий обещание, не собирается умирать, так что ее ответ был хорошим признаком.

   Я хотел тебя пригласить сюда ненадолго, пока зима и орды не двигаются с места, чтобы ты могла посмотреть, чем я занят, но вижу сейчас, что это несвоевременно. Обстоятельства наши запутываются все больше. Из каждой выявленной мелочи растет два новых вопроса, не имеющих ответа, и эта история, которая, казалось, началась неожиданно весной, уходит вглубь, в прошедшие годы все дальше, и уже дотянулась до года моего появления здесь. Боюсь, она дойдет и до года объявления присутствия, если не до дня отправки первой экспедиции...

   Из письма Дейвина да Айгита жене от 8 октября 2027 года

   Девятого октября наместник Озерного края назначил комиссару ОБСЕ встречу, в программу которой входили рабочая поездка по малым городам Ленинградской области, включая визиты к баронам Саалан и местным выборным чиновникам, и неофициальный ужин без галстуков. Эгерт узнал об этом из письма папы, но, к сожалению, слишком поздно, чтобы перехватить кортеж и сделать фото.

   По дороге в Красное Село водитель, выполняя требование князя, известное заранее на этот маршрут, включил радио на волну радиостанции Сопротивления. Из динамика комиссару в уши посыпался "Кадиш" Галича. Немолодой мужчина, хорошо знавший русский, приподнял брови:

   - Что это?

   - Вероятно, остатки программ к Дню учителя, - пожал плечами наместник. - Это радио Сопротивления, у них свое вещание, я иногда слушаю в дороге. Костя, выключи.

   - Как вы это терпите на своей территории? - удивился комиссар.

   - А почему нет? - улыбнулся Димитри. - Это их право - думать, иметь мнение и высказывать его.

   Комиссар помолчал, но не успокоился.

   - А как вы собираетесь обеспечивать безопасность?

   - С ними вместе, - невозмутимо ответил князь. - Да, еще весной они взрывали дороги и людей в казармах. Но теперь они ставят минные заграждения от фауны. Кстати, хотите посмотреть? Костя, остановись.

   Кортеж остановился, и Димитри пригласил комиссара выйти. В трех метрах от дороги в траве стоял небольшой колышек с красным флажком. На флажке была изображена пятилучевая звезда и рука в жесте "V", вписанная в нее. Наместник усмехнулся:

   - Знакомьтесь, Мартин, это заграждение делала "Красная вендетта", в недавнем прошлом одна из самых сильных наших головных болей. На их совести не меньше пятнадцати смертей моих людей. Но как видите, это минное заграждение их работы, подновленное, - князь присмотрелся, - после шторма. Дата последнего осмотра этой "паутинки" - двенадцатое сентября. Давайте продолжим путь, нас ждут.

   После довольно интенсивной рабочей встречи в Красном Селе, на которой аристократы Саалан наравне с чиновниками области решали вопросы защиты поселений и подготовки к зиме, разговор продолжился в кабинете наместника в Адмиралтействе. На недоумение по поводу легкости отношения к асоциальным элементам наместник края ответил комиссару намеком на осведомленность о том, что США оказывали поддержку фашистских режимов Южной Америки, и поинтересовался, осведомлен ли собеседник о судьбе евреев, не сумевших спастись от гитлеровского режима именно из-за позиции США по вопросу эмигрантов. Отмахнуться от язвительности сааланца нативному американцу, пусть и с большим опытом работы и жизни в Европе, не удалось. В ответ на замечание собеседника о сроках давности и цивилизованном подходе к вопросу наместник вспомнил, где именно дожидались конца сроков давности ушедшие от правосудия военные преступники Второй мировой. А потом еще перечислил Вьетнам, Ирак и Афганистан. По поводу последнего, впрочем, сразу же признав, что на той многострадальной земле только ленивый не потоптался. Но вдогонку он намекнул, что внешняя политика страны, где комиссар родился и вырос, становится причиной повторения подобных случаев раз за разом. А затем перешел, наконец, от исторических примеров к общему тезису, состоящему в том, что, с его аристократической точки зрения, выбор между правым и левым террором - абсолютно бессмысленное занятие. Поскольку, как наместник выразился, равные этические качества противников делают выбор между ними или невозможными, или бессмысленным. А лично его интересует не столько политическая позиция, сколько готовность людей участвовать в обороне края от фауны, и в этом вопросе все левые группировки практически незаменимы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})