Уникумы Вселенной - 1 - Юрий Иванович

- Ещё бы! Более трёхсот лет в каждой из двадцати трёх провинций имелся свой верховный жрец, со­вершенно независимый от императора и полностью властвующий на своей территории. - Абелия вновь пустилась в объяснения. Её причёска была почти за­кончена. - Лишь импе­ратору Рокейви, дедушке нынешнего, удалось ввести пост Верхов­ного Жреца. Да и то, эта должность была чисто номинальной и не имела никакой власти. К тому же, выборной. Всё изменилось за время правления Дайви Садиван. И, естественно, Райгда. Его Святейшество прижал остальных жрецов так, что те боялись и пикнуть. За тридцать семь лет своей вла­сти он провёл почти полную замену недовольных и сущест­венную реорганизацию.

- Но теперь то жрецы зашевелились, - несмотря на серьёзность разговора Юниус не мог оторвать своего взгляда от ушка Абелии, на который свисал небольшой локон волос. Почему-то ему захотелось прикоснуться к этому локону. - Они надеялись на слабость им­ператора и неопытность принца и совершенно были не готовы к жёсткому устранению строптивых.

Видя, что девушка готова к выходу, тайный советник вскочил и галантно открыл перед ней дверь. Абелия внутренне приятно удивилась, но внешне ничем этого не выдала. Лишь небрежно спросила:

- Так зачем же мы едем в аэропорт?

- За самой современной спелеологической экипировкой.

- Для спуска в глубокую пещеру?

- И не просто глубокую, а самую глубокую! - многозначительно пояснил Юниус. Как бы невзначай он подставил свой локоть, Абелия, тоже, как бы невзначай, возложила на него свою ладошку и они, оживлённо продолжая разговор, отправились к выходу.

Глава 42. (Броди)

Лишь только затарахтел переносной генератор, всё вокруг залило ярким светом. Николай и Кормилец бросились разматывать провода и развешивать низковольтные лампы по длине всей галереи. Пако и Мануэль тут же отправились в обратную дорогу за следующей партией оборудования. С ними ушло десять рабочих. Ещё пятеро остались и под руководством Ирены расчищали ближайший завал. Они явно завидовали уходящим наверх и побаивались окружающего. Но ведь археологи не боялись! Бегали, весело пере­кликались и занимались самыми разнообразнейшими работами. Видимо эти подземелья не таили для них никакой опасности. Успокаиваясь, рабочие продолжили разборку ссы­пающихся сбоку валунов.

В одном из коридоров, уже освещённых электричеством, Броди собрал вокруг себя Ларису, Карла Пузина и Люсию. Они уселись на скальных выступах, будто специально

для этого приспособленных и со всем вниманием смотрели на руководителя экспедиции. Тот, медленно подбирая слова, заговорил:

- Я тебя понимаю, Карл. Пройти такой объект, как озеро и не заняться его исследо­ваниями, с твоей точки зрения - полный абсурд. Ты и раньше сомневался подобным обра­зом, потому что не знал всего. Сомневался и я. Теперь мы здесь, ты опять сомневаешься, не зная причины. И я опять сомневаюсь. Но уже с гораздо большей уверенностью в своей правоте. Сейчас, когда нам осталось сделать последний шаг, я обязан тебе всё объяснить. Так как действовать, возможно, придется в странной и неправдоподобной обстановке. Дело в том, что ты прочитал ещё не весь текст....

- Да, ты никогда не раскрываешь все карты! - хмыкнул Пузин.

- Сомнения! Вот что не оставляет меня до сих пор! В то, что существовала неиз­вестная доселе цивилизация, я поверил. С трудом, огромным, но всё-таки! А вот в то, что в этой воде, под нами, тысячи лет сохраняются живые люди той эпохи..., - все вздрогнули при этих словах и взглянули себе под ноги, - В это, поверить, не могу до сих пор.

- Ладно! - Пузин решительно прервал затянувшуюся паузу. - Показывай остальной текст! Или что там у тебя ещё!

- То, что у меня есть, уместилось всего на одном большом листе бумаги. - Алек­сандр Константинович достал из поясной сумки запечатанную в клеёнку страницу аль­бома. Медленно развернул, обвёл взглядом присутствующих и стал читать: -

Мой сон спокоен был и тих,

Мне снилась тень под пальмою зелёной,

Я в ней лежал, безмолвием пронзённый

Вдыхая запах сладких фиг.

Издалека вдруг шум речной

К ушам моим, играясь, прикоснулся

И в тот же миг я в воду окунулся,

В манящую прохладу с синевой.

Вдруг грудь заныла без дыханья

Я выплывал, цепляясь за камыш,

Но упирался в камень чёрный лишь:

Напрасны были все старанья.

И вдруг я вырвался как крик

Из груды мрачных глыб и влаги.

Как будто дух из древней саги,

Увидел Солнца ясный лик.

К нему летел я как к спасенью,

А сзади холод черный подгонял

В котором тело бренное я оставлял,

Оставшись лишь с душой, по моему хотенью.

- Там даже стихи были? - удивился Карл. - По моему мнению, человек всё опи­савший, являлся учёным и в прочитанных мною отрывках не впадал в лирику.

- Вот фраза, предшествующая стихотворению: "...и над усыпальницей первого че­ловека, побывавшего в путешествии разума, наш... (здесь труднопереводимое научное звание, которое встречается несколько раз в текстах) ... приказал выбить эти строки".

Александр Константинович перестал читать и многозначительно поднял вверх ука­зательный палец, глядя в основном только на Пузина. По реакции Ларисы видно было, что она знает весь текст полностью.

- А теперь прочитаю следующие отрывки, которые не вошли в основной текст: "...ведь все погибли, всё человечество! Остались лишь горстки самых умственно отста­лых варваров. С моими знаниями я для них почти что полубог. Минимум - старейшина и вождь племени в одном лице. Но вначале и я испытал огромные...". Конец отрывка. Чи­таю далее: "... усилия оказались напрасными, мы не смогли добраться до тел. Хоть не­сколько галерей и освобо­дились от воды, но до самых нижних ещё минимум восемь уров­ней. Мои два лучших ны­ряльщика оказались бессильны. Положительно лишь огромное увеличение моих запасов серебра. Вполне должно хватить для задуманного мной труда. Наш караван отпра­вился...". И по­следний отрывок: "... надеяться на новое возрождение цивилизации. Но, по всем при­знакам, оно на­ступит не скоро. Если кто-то найдёт мои за­писи, пусть правильно выполняют вышеописан­ные инструкции по извлечению тел из воды. Не знаю, сколько лет они пробу­дут в воде, но почему-то полностью уверен в их жизнедеятельности. Постараюсь привить моему пле­мени культ ненарушения покоя погре­бённых. Тогда никто из варваров не добе­рётся до се­ребряных пластин. Старость уже давно довела меня до черты, за которой..." - Броди за­кончил чтение и с минуту никто не сказал и слова. Затем Карл закрыл отвисшую челюсть и, помотав головой, спросил: