Однажды орел… - Энтон Майрер

— Не знаю. Не знаю… Дэмон встал.

— Уверяю, у нас получится. Мы переправимся. Вы должны разрешить мне сделать это!

— Я… — Уэсти как-то сразу осунулся, сломился. Обхватив голову руками, он начал качаться вперед и назад, плечи у него затряслись. — О господи! Я не могу смотреть на них. Мои ребята… Я больше не могу смотреть на них! Господи, помоги мне, я просто не знаю…

Дэмон постоял над ним, в отчаянии огляделся. В палатке и на расстоянии слышимости за ее пределами никого не было. Он протянул руку и схватил генерала за плечо.

— Разреши мне сделать это, Уэсти. Сейчас же. Скажи хоть слово!

Зазвонил телефон. Пошатываясь, Уэсти с трудом поднялся на йоги, лицо у него позеленело.

— Должно быть, это Дик.

Дэмон отступил назад. Качаясь из стороны в сторону, генерал подошел к столу и, придерживаясь за край одной рукой, склонился над телефоном.

— Я свяжусь с тобой позже, Сэм. Лучше подождать с этим. Я подумаю, переговорю с Диком…

Дэмон возвратился на командный пункт, кипя от ярости и разочарования. Бен, Фелтнер и другие поджидали его в блиндаже. По-видимому, все было написано у него на лице, но Бен все-таки спросил:

— Как наши дела?

— Не смог убедить его. Он болен. Боится предпринимать что бы то ни было.

— А как дела у Коха и Бопре?

— Никакого продвижения. Выдохлись, пройдя от тридцати до сорока ярдов.

— Плохо.

— Да, хуже некуда.

— Болван проклятый, неужели он не понимает, что нам грозит? — Бен отколупнул засохшую грязь с тыльной стороны руки. — Ну и черт с ним, будь я на твоем месте, я знаю, что сделал бы…

— Но ты не на моем месте, — ответил Дэмон резко.

— Спокойно. — Бен сунул ему в руки коробку с сухим пайком. — На-ка, слопай этот курочек динозавра, нашпигованный витаминами. Поддержи свои силы.

Слушая их разговор, Фелтнер чувствовал себя очень неловко. Никто не позволял себе так разговаривать с командиром полка, да и сам полковник никому не отвечал таким тоном. Дэмон подмигнул ему, надорвал конец плоской серовато-коричневой картонной коробки и вытряхнул из нее коробочку грязно-желтого цвета. Бен задумчиво вертел в руках свою коробку с пайком.

— Как ты думаешь, сколько вот таких штук валяется на продовольственных складах? Вероятно, сотни миллионов.

— Да, и знаешь, большую часть этого добра производит Том-мин дядюшка.

— Шутишь?

— Какие шутки. Фирма «Эри контейнер». Он наживает на них миллионы. Миллионы!

— Рад за него.

— Вот, вот. Он скоро станет каким-нибудь важным правительственным чиновником с окладом один доллар в год.

Дэмон испытывал какое-то злобное удовлетворение, сидя вот так, скорчившись, изнемогая от жары, в вонючем, полузатопленном блиндаже на побережье Папуа, вылавливая ложкой на консервной банки эту холодную студенистую мешанину из мяса и овощей и думая о дяде Эдгаре, который сидит себе в своем чистом, хорошо освещенном кабинете, подшучивает над Артуром Хедли (Уэллс Никерсон умер в 1938 году от сердечного приступа), поглядывает на длинный, застекленный фасад фабрики и разговаривает по телефону с Сомервеллом и Дональдом Нельсоном. Да, там, в тылу, хорошая жизнь — жизнь контрактов, повышений курса ценных бумаг, радужных бескрайних перспектив…

В блиндаж вошел сержант Чемберс вместе с солдатами патруля и начал докладывать Бену, а Дэмон наблюдал за их лицами. Все они дошли до красной черты. Признаки знакомые: унылый, отсутствующий взгляд, провалы в памяти, бессвязная речь, вспышки беспричинной ярости, тревожный рост случаев нервных расстройств на почве трудностей фронтовой обстановки. Трэнрок Меррик называл это трусостью. Но непрерывные бои со временем делают боязливым любого человека, любого живого человека. Можно ли здесь провести разграничительную черту? Изнурение, отчаяние или крушение воли — не все ли равно, что именно?

Раздался телефонный звонок, и Мейгс доложил:

— Это «Лось», полковник.

Дэмон вскочил на ноги, схватил трубку с легким раздражением.

— «Рысь» слушает.

— Алло, Сэм? Это Дик. Тебе надо немедленно прибыть сюда. Генерал заболел.

— Что с ним?

— Он бредит. Сейчас здесь находится врач Нэйт Уэйнтрауб. У генерала лихорадка, температура подскочила выше ста четырех, он совершенно ничего не соображает. Нэйт говорит, что он подцепил одновременно малярию и тропическую лихорадку. — Резкий голос Дикинсона, с акцентом уроженца Новой Англии, стал хриплым от волнения. — Меня беспокоит создавшееся положение, Сэм. Я хочу созвать совещание всех командиров полков и батальонов и их заместителей. Думаю, так будет лучше.

О господи! Еще одно совещание! Опять бесплодные споры и сумятица, в результате которых по всей бригаде расползаются страхи, как масляное пятно по воде. Бен, Фелтнер и другие наблюдали за ним со скрытым, напряженным ожиданием, хватавшим за сердце. Дикинсон продолжал говорить что-то о минометном обстреле боевых порядков на участке батальона Бопре, но Дэмон не слушал его. Он рассеянно смотрел на лица находившихся в блиндаже, а в его голове в это время отчетливо мелькало: «Бредит… Температура сто четыре…»

— Что вы, Дик, это невозможно, — с неожиданной для самого себя уверенностью произнес Дэмон. — Об этом не может быть и речи. Мы должны осуществить переправу. Вы ведь знаете о ней все, не так ли?

— Как? Нет… Какую переправу?

— Да здесь, через Ватубу. Генерал дал окончательное согласие. В пятнадцать ноль-ноль, сегодня. Мы начинаем в двадцать два тридцать. Он как раз собирался позвонить мне относительно огневой поддержки.

— Ночная атака?

— Совершенно верно. Он сказал, что намерен отдать боевой приказ «Барсуку» о начале атаки в это же время, а Коху — об отвлекающих действиях. Разве он не говорил с вами об этом?

Фелтнер смотрел на Дэмона, оцепенев от ужаса; Бен напряженно улыбался, глаза его сверкали.

— Разве он не говорил вам об этом, Дик? — допытывался Дэмон.

— Не-е-ет… Как я уже сказал, только я возвратился от Вильгельма, как навстречу мне бежит Олби и докладывает, что генерал лежит без сознания. На койке. Я просто не знаю… здесь у него на столе есть какие-то заметки, но я не могу…

— Не беспокойтесь, Дик, — прервал его Дэмон. — Действуйте решительнее… и знаете что, запишите, я продиктую. — Закрыв глаза, он, импровизируя, экспромтом, продиктовал текст боевого приказа.

— Сэм, я не думаю, что люди Вильгельма способны на сколько-нибудь серьезные действия, — озабоченно заметил Дикинсон. — К тому же ночная атака…

— Все будет в порядке. Вы только скажите им, чтобы они наделали побольше шума: японцы падки на эту старую приманку. Если им удастся оттянуть на себя хоть немного сил с берега реки, это уже помощь.

— Но двадцать два тридцать… Сможете ли вы подготовиться к этому времени?

— Конечно, — оживленно ответил Дэмон. — Мы уже несколько часов как готовы. Я уверен, все пройдет хорошо, Дик. Вы только действуйте решительнее. К двадцати одному тридцати или около этого пошлите нам шестьдесят мин для минометов, хорошо? Мы прорвемся на широком фронте, можете не сомневаться.

Дэмон передал трубку Мейгсу. Вот так! Прямое невыполнение приказа. Нет, фактически еще хуже: он выдумал приказ, он незаконно взял на себя командование. Ложные заявления, неповиновение, мятеж, насколько он понимает все это. Ну что ж, пусть так. Достаточно, хватит! Эта бессмысленная бойня должна быть прекращена прежде, чем они все свалятся с ног или будут убиты. В течение многих и многих лет он был хорошим солдатом, исполнительным и послушным подчиненным, а теперь больше не может. К чертовой матери! Если эти молодые ребята — небритые, грязные, больные, напуганные — могли все эти ужасные дни лезть на японские пулеметы, то и он может ради них подставить под удар свою изменчивую карьеру. Это не так уж много.

— Ну что ж, — сказал он вслух. — Приказ слышали? Действуем как запланировано. «Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг»[70]

Фелтнер лишился дара речи. Бен яростно чесал пальцами свою наголо остриженную голову.

— Черт возьми, Сэм! Ты, кажется, влез в это дело обеими ногами, правда?

Дэмон кивнул.

— Они тебя так шугнут обратно в Сан-Франциско, что от тебя всю дорогу только дым будет валить.

— Возможно.

Бен беззвучно расхохотался:

— Вот это да! Ты такой же непослушный ребенок, как и я. Все время хочешь быть дисциплинированным, степенным, живущим по уставу, но у тебя ничего не получается. Ты просто сумасшедший.

— Да, сумасшедший, — согласился Дэмон.

— Думаешь, нам это сойдет с рук?

— Сойдет, если Уэсти не начнет снова командовать. И если мы переправимся.

— Да, все будет зависеть от этого, верно? — Бен встал, надел каску, сдвинул ее до самых глаз. — Итак, все готово к операции «Смерть».