Марш Теней - Тэд Уильямс

Мучительная надежда в ее голосе растрогала и даже испугала Баррика.

Со всех сторон посыпались благословения и добрые пожелания, как незадолго до этого летели комья земли и камни. Толпа не расходилась, но люди образовали коридор для Баррика и рыцарей, чтобы те прошли во внутренний двор через Вороновы ворота.

— Вы хорошо справились, ваше высочество, — немного удивленно заметил Тайн. — Боги подсказали вам верные слова.

— Я — Эддон. Люди знают мою семью. Они верят, что мы не обманем их, — заявил он уверенно, хотя и сам был удивлен.

«Неужели я сделал это сам? Или все-таки боги направили меня? Но я не слышал голоса богов, это точно».

По правде говоря, ему трудно было понять, что он чувствует: гордость от сознания того, что сумел утихомирить разъяренных людей и дать им надежду, или огорчение тем, что люди так легко переметнулись от одной крайности к другой.

«А война еще не началась по-настоящему. Пока не началась. — Баррика охватили дурные предчувствия. — Что, если дела наши пойдут плохо? И на чьей стороне будут боги?»

Стук молотков был таким оглушительным, словно на Южный Предел спустилась стая гигантских дятлов. Люди облепили все башни и стены, обшивая их досками на случай осады.

После сонного состояния, в каком пребывала крепость последние несколько месяцев, было приятно видеть столь бурную деятельность. Но Бриони ни на миг не забывала, что им предстоит отбиваться не от воинов соседнего королевства. Южный Предел готовился к войне с совершенно неизвестным и, возможно, непостижимым врагом. Когда люди, занятые укреплением замка, бросали взгляды в сторону пока спокойного западного горизонта — а они очень часто это делали, — на их лицах отражался страх.

Принцесса так увлеклась наблюдением за работой, что умудрилась споткнуться о невысокую самшитовую изгородь. Роза и Мойна бросились на помощь, но она жестом отстранила фрейлин и сердито пробормотала:

— Чертовы кусты! Совершенно невозможно пройти!

Под аркой галереи появилась сестра Утта. Несмотря на пасмурную, прохладную погоду, на ней была лишь легкая светлая накидка поверх простого платья. Покрывало, прикрывавшее волосы, было одного с ними цвета, поэтому казалось, что красивое лицо жрицы висит в воздухе, как маска на стене.

— Трудно представить себе внутренний садик без живых изгородей, — спокойно заметила служительница Зории. — Надеюсь, вы не ушиблись, ваше высочество?

— Со мной все в порядке, — потирая лодыжку, ответила Бриони.

У рейтуз все-таки есть недостаток: они не защищали от ушибов.

Утта, кажется, догадалась, о чем подумала девушка. Во всяком случае, губы ее тронула легкая улыбка.

— Вы хотели встретиться со мной? — спросила она.

— Да, я страдаю, и мне не с кем поговорить, — ответила Бриони и тут же поймала на себе обиженные взгляды Розы и Мойны. — Кроме этих девушек, — поспешила она добавить. — Но и им я уже надоела своими жалобами.

— Ничего подобного, ваше высочество! — затараторила Роза. Бриони чуть не рассмеялась: девушка слишком рьяно стремилась ее разуверить. Значит, она и в самом деле им надоела.

— Мы беспокоимся за вас, Бриони, — добавила Мойна. Она забыла упомянуть титул своей госпожи — значит, говорила правду.

«Они хорошие, добрые девушки», — подумала принцесса.

Она чувствовала себя значительно старше их, словно приходилась им старшей сестрой или даже матерью, хотя светловолосая Роза была одного с ней возраста, а смуглая Мойна почти на год старше.

— Как поживает ваша тетушка? — спросила Утта.

— Мероланна? Уже лучше. Сейчас она в своей стихии, как капитан во время шторма: подходят все новые отряды солдат, в замке полно гостей. К тому же ей приходится присматривать за мачехой: близятся роды, а Чавен вдруг исчез без следа.

Бриони с трудом скрывала свое недовольство придворным врачом. Она стряхнула с рейтуз листья самшита и выпрямилась. Несмотря на холодный ветер с залива, сильно пахло иссопом и лавандой, но этот запах не успокаивал. Интересно, что может ее успокоить?

— А вы, сестра? — поинтересовалась принцесса. — Как вы себя чувствуете?

— Суставы болят. Это всегда случается, когда ветер становится холоднее. Я была бы не против покинуть сад, если вы пожелаете.

— Вас почти не слышно из-за этого шума, так что в любом случае нам лучше куда-нибудь пойти. Но куда?

— Я как раз направлялась в храм принести жертву за здоровье вашего брата и остальных воинов. Там тихо. Как вы считаете?

— Считаю, что выбор просто замечательный, — согласилась Бриони. — Роза, Мойна, хватит строить глазки мужчинам. Пойдемте.

Замковый храм Зории не был таким роскошным, как часовня Эривора, не говоря уже об огромном храме Тригона. Он располагался в углу внутреннего двора, под башней Лета. Алтарь в нем был довольно простым. Свет проникал внутрь через единственное окно с витражом, изображавшим Зорию и морских птиц, которые сидели на ее вытянутых вперед руках и летали над головой богини. Бриони всегда находила эту картину удивительно красивой. Даже сегодня, при слабом солнечном свете, краски витража сверкали.

В храме они никого не встретили, хотя престарелая жрица Зории и три ее послушницы жили рядом. Они были друзьями Утты и заменяли ей семью. Ее настоящая семья жила далеко, на Вуттских островах. Утта давно рассталась с родными.

— Когда вы в последний раз видели ваших родственников? — спросила Бриони наставницу. — Вашу кровную семью?

— Мой брат приезжал сюда несколько лет тому назад, — ответила Утта, сильно удивленная вопросом. — А до этого визита я не видела их с тех пор, как начала служить Зории.

«Наверное, лет тридцать, а то и больше», — решила Бриони.

— Вы по ним не скучаете?

— Я скучаю по молодости. Скучаю по тому времени, когда у меня был дом, остров и чувство, будто это и есть центр мироздания. Скучаю по той любви, что я испытывала к матери. Но позже мои чувства изменились. — Жрица склонила голову. — Да, изменились.

Бриони не поняла, как можно раздумывать о том, скучаешь ли ты по своей семье. Она постаралась скрыть свои чувства, занявшись свечами: зажгла одну из них и установила на алтаре перед статуей Зории. Здесь богиня изображалась более спокойной, чем на витраже: руки свободно опущены, глаза смотрят вниз, а на губах играет легкая улыбка, которая всегда нравилась Бриони, — улыбка женщины, погруженной в свои мысли. Роза и Мойна тоже подошли к алтарю. Обе выглядели смущенными, когда ставили свечи и прижимали к груди руки, сложенные знаком Тригона. Бриони видела, что девушки скованы и преодолевают неловкость — они выросли в деревне и до приезда в замок Южного Предела не сталкивались с культом Зории и жрицами богини.