Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Владимир Муравьев

Итак, зазвучи же приятно, струнный мой инструмент, а ты. гора-пирамида, приплясывай под мое пение“.

После смерти Алексея Михайловича русский театр прекратил свое существование, труппа была распущена, составлявшие ее жители Мещанской слободы вернулись к своим прежним занятиям.

И хотя театр Мещанской слободы работал менее трех лет, но именно с него следует начинать историю профессионального русского театра.

В конце 1670-х — начале 1680-х годов была произведена полная перепись Мещанской слободы. В Переписные книги заносились сведения о занятии владельца двора, составе семьи, размере владения, постройках на нем, сумме уплачиваемого тягла, а также о жизни и занятиях хозяина до записи в слободу.

Каждого из слобожан привела в Мещанскую слободу своя судьба.

При всей краткости записей они дают не только полное представление об экономической жизни слободы, но также рисуют яркую картину сотен человеческих судеб, многие из которых могли бы своим сюжетом заинтересовать романиста.

Русские ремесленники из московских слобод и других городов записывались в тяглецы Мещанской слободы, чтобы получить землю под двор, так как купить ее в других местах они не имели средств.

Разными путями приходили в Мещанскую слободу переселенцы и пленники.

Довольно много переселенцев, выехавших „на государево имя“ в Москву, а после заключения мира уехавших на родину, через некоторое время вернулись в Россию. Так, например, оказалась в Мещанской слободе „вдова Овдотьица Яковлева“ с детьми, а детей у нее „2 сына Федки, да Ивашко, да Никанко“, которые „торгуют в Ветошном ряду“. „Муж ее, — сообщает перепись, — Дубровинского повету местечка Россаны… в 163 год (дата указана по летосчислению „от сотворения мира“ — 7163 год с обычным опущением цифры, обозначающей тысячелетие, это — 1654 год „от Рождества Христова“. — В. М.) вышли они на Москву на государево имя и на Москве жили у бараша у Козьмы Игнатьева добровольно. И в прошлом (то есть вообще прошедшем. — В. М.) во 176 году по Указу великих государей отпущен был муж ее в свою сторону, и в прошлом же во 178 году выехал ее муж сызнова к Москве на государево имя и в Мещанской слободе построился…“

Любопытна история шляхтича Федки Федосеева. „Во дворе Федка Федосеев, родиною Гродни города шляхтича Федосея Соболевского сын. В прошлом во 169 году взял его сын боярский, а как ево имя и чьих слыл, того не помнит, потому что, едучи, по дороге умер и после своего живота приказал его, Федку, Рождества Пресвятой Богородицы, что под Коломною, священнику Анисиму Павлову сыну Жемчужникову. А как де великий государь указал их братью шляхту и шляхецких детей отпущать в сторону королевского величества, и он, Федка, учинился от того священника свободен шляхечеством и в сторону королевского величества не поехал за скудостью своею… взят он в Мещанскую слободу с поручной записью, а кормитца черною работою“.

Эта история не единична: кроме Федки Федосеева в архиве Мещанской слободы указаны тяглецы — шляхтичи Иван Михайлов, „взятый в плен с конем“ и занимающийся ныне портновским делом, и Мишка Самойлов — гончар.

Так что происхождение графини Прасковьи Ивановны Шереметевой от „впавшего в бедность“ пленного шляхтича вполне могло быть подтверждено подлинными, а не сфабрикованными документами.

С приключениями попал в Мещанскую слободу Терешка Мартынов из села Красного Смоленского уезда. „Взял его в полон в малых летах стрелец… а продал Посольского приказа подьячему Григорью Каташихину… Он, Григорий… великому государю изменил, отъехал в Польшу, а он, Терешка, в то время с ним же, Григорьем, на службе был, а в Польшу с ним отъехать не похотел, и за то он, Терешка, пожалован — на Москве дана ему свобода и, свободясь, жил у сапожных мастеров в учениках. И в прошлом во 181 году взят в Мещанскую слободу с поручной записью, а рукоделие ево сапожное мастерство“.

Документы архива отмечают многие факты жизни слободы: ее рост, вступление новых тяглецов, разделение и объединение дворов, свадьбы (сохранились росписи приданого), смерти (имеются завещания и опись выморочного имущества).

Много судебных дел, которые разбирали старосты: спорили из-за неправильно проведенной межи, из-за оскорбительного слова, были драки, жаловались ученики на побои хозяев, случались покражи. Но большинство дел слобожане старались решить своим судом, чтобы не вмешивать в них чиновников Разбойного приказа, которые, как известно, обдерут и правого, и виноватого.

Но бывало иногда, что слобожане, давшие обязательство „дурном никаким не промышлять, вином и табаком не торговать“, нарушали его — и это получало огласку.

В архиве имеется дело о тайной торговле вином с подробным рассказом о том, как был обнаружен корчемщик:

„Часу в четвертом ночи в проходе у церкви учинился крик; и они-де, Ларка с товарищи, послыша той крик, из дворов своих на улицу выбежали, и мещанин-де Васька Парфенов с женою своею из двора своего кричит: „Разбой!“ И как-де они на той улице скопились и из двора своего вышел к ним он, Васька с женою, разбит, в крови. И говорит он, Васька, что против двора его, через улицу, у Тихонки кузнеца были незнаемо какие люди иноземцы и пили; и напився пьяни, ночью вышед на улицу, у двора его, Васькина, стали высекать табак и, высекши, пили табак (в XVII веке вместо современного курить табак употреблялся глагол пить. — В. М.). И он-де Васька с женою своею, послыша, выглянули из избы своей в окна и тем людям говорили, чтоб они двора их не зажгли. И те-де иноземцы, подскоча внезапно к обоим окошкам, ударили по головам палками, и головы у них пробили до крови и побежали в Напрудную слободу.

И они де, Ларка с товарищи, пришед к старосте Степану Копьеву того же часа, о всем извещали. И староста де велел им, десятским, итти к Тихону кузнецу на двор и каких людей застанут или вино сыщут, приказал их у него вынять.

И как-де они, десятские, пришли к нему, Тихону, и на дворе у него в огороде у частоколу нашли бочонок с вином ведра в два. И тот-де бочонок, навязав на него, Тишку, повели к мещанскому старосте. И как они вели его с тем вином дорогою, и он, видя вину свою, тот бочонок с плеча бросил на землю, и тот бочонок расшибся и вино розлил. И, схватив-де тот бочонок с достальным вином, его, Тишку, привели к старосте, а староста-де привел их в Посольский приказ“.

Продажа вина Тихоном не была по этому делу доказана, но он был бит батогами за то, что „держал вино не в хоромах, а на огороде“.

Еще одно серьезное дело было заведено о фальшивомонетчике. Десятский донес дворянину, что мещанин-серебряник Якушка Михайлов „серебряного ничего не делает, а чем-де кормитца, того нихто не ведает; а приходят де к нему, Якушку, по вся дни неведомо какие люди человека по три и по четыре и пьют-де беспрестанно“. Дворянин приказал сделать обыск у серебряника, и у того были найдены „чеканы денежные, и деньги медные и оловянные“. По серьезности преступления фальшивомонетчика из Посольского приказа передали в Приказ Большой казны.

Но в общем жизнь в Мещанской слободе была привлекательна, постоянно находились желающие вступить в нее, и она разрасталась новыми улицами в сторону реки Неглинной, параллельными главной.

Занятые своими заботами, жители Мещанской слободы не принимали участия в московских волнениях, сопровождавших борьбу царевны Софьи за трон. После окончания волнений 1682 года слободе была дана царская жалованная грамота: „…А вы будучи на Москве, нам служите верно и никаким прелестным и смутным словам не верите и к ним не приставаете и во всем показуете нам свою службу и верность и обытное повиновение и всякое послушание. И мы вас, Новомещанские слободы жителей, старосту и всех мещан [за] вашу верную службу жалуем и милостиво похваляем“.

После подавления Стрелецкого мятежа 1698 года были расформированы стрелецкие слободы, а затем упразднено и деление города на слободы, поскольку все его территории были подчинены единому городскому управлению. В Мещанской слободе самоуправление ликвидировалось в 1701 году; последним — 29-м — выборным старостой был Афанасий Гринцов.

В годы царствования Петра I Мещанская слобода утратила свой ремесленно-слободской характер. Открытая в 1701 году в Сухаревой башне Навигацкая школа сделала район культурно-учебным центром Москвы. Одетые в мундиры ученики школы, жившие в самой башне и в окрестных домах, влившись в уличную слободскую толпу, изменили ее общий облик. Частые посещения школы царем придавали району, как говорят теперь, особую престижность. В нем появились дворянские дома, здесь поселился один из ближайших сподвижников царя граф Я. В. Брюс. В 1706 году Петр распорядился устроить на Мещанской „аптекарский огород“, ставший первым московским Ботаническим садом. И неизвестно, как бы сложилась судьба Мещанской слободы, если бы не появился Петербург…