Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

— Я стану первым главой аврората, уволенным час спустя после назначения на должность?

— Нет, я просто сломаю вам нос, — серьезно ответила она. — И хватит попусту тратить время, не то как бы я и впрямь не пожалела о том, что рекомендовала именно вас!

— Прошу прощения, — посерьезнел Уильямсон. — На радостях, знаете ли…

— Умерьте радость либо направьте позитивные эмоции в рабочее русло, — сказала Марина Николаевна. — И для охраны Хогвартса в этом году пришлите, пожалуйста, хороших специалистов. Таких, которые в пересменку смогут показать ученикам что-нибудь… Ну, вы поняли?

— А, устраивать что-то вроде факультативов? Это запросто! На это, кстати, многие отставники подпишутся, — произнес он. — Те, кто только-только в запас ушел. К службе в корпусе они уже не считаются годными, но еще многим молодым зададут жару!

— Тоже подойдет. Словом, жду ваших предложений, мистер Уильямсон. И поздравляю с назначением, — добавила она и наконец-то смогла спастись бегством.

Лето близилось к концу, и Марина Николаевна решила прогуляться по Диагон-аллее: нужно было кое-что купить, да и вообще следовало прислушаться к тому, о чем поговаривают вокруг.

Первокурсников-магглорожденных видно было сразу: еще весной Марина Николаевна решила вменить в обязанность сопровождать их старостам старших курсов, тем, кто уже был совершеннолетним и освоил аппарацию на должном уровне, потому как не разорваться же преподавателям? Разумеется, к тем родителям, которые с сомнением относились к идее отдать детей в Хогвартс, отправлялась строгая и надежная с виду МакГонаггал, убедительная и добродушная Спраут или Снейп, который одним своим видом мог пресечь любые возражения, но остальных могли проводить и старосты. С теми, кто жил в Лондоне и его окрестностях, было вовсе просто, даже аппарация не требовалась — достаточно пройти через бар «Дырявый котел»!

— Мадам Амбридж! — заметил ее Вэл Хокинс, староста-семикурсник с Рэйвенкло. — Добрый день!

— Добрый день, мистер Хокинс, — кивнула она и посмотрела на парочку малолеток, жавшихся к рослому сопровождающему и с огромным любопытством разглядывавших всё вокруг. — Справляетесь с пополнением?

— А как же! Вот, уговариваю поступать на Рэйвенкло, а они — не-е-ет, мы глупые, мы не справимся…

— Заниженная самооценка — это скверно, — серьезно сказала Марина Николаевна. — Ну да посмотрим! Хм, мистер Хокинс, а у вас что, соревнование? Кто больше новичков уговорит думать именно о вашем факультете?

— А как вы догадались, мадам? — удивился он.

— Да я вот прямо сейчас наблюдаю мисс Перкью с Хаффлпаффа, она что-то с жаром объясняет своим подопечным… видите, во-он там, возле аптеки? И только что я повстречала мисс Лауэллин со Слизерина, она кормила детей мороженым и растолковывала им правила поведения в школе.

— Ну, в общем, да, мы решили, что Шляпа Шляпой, но ее ведь тоже можно уговорить, — ухмыльнулся Хокинс. — Меня она на Гриффиндор отправляла, но я упёрся — и ни в какую!

— Отчего так?

— Да наслушался еще в поезде о гриффиндорских отморозках, — непосредственно сказал он, — и решил, что мне лучше куда поспокойнее. А то я, знаете ли, у мамы с папой единственный сын. О выборе не жалею, если что.

— Прекрасно, мистер Хокинс, — вздохнула Марина Николаевна. — До встречи в школе!

— До встречи, мадам!

Подумав, она свернула в переулок, чтобы не натыкаться каждые пару минут на учеников с родителями, министерских служащих и прочих… И вдруг увидела весьма знакомую личность.

Личность торговала с лотка чем попало: были там керамические кружки, явно маггловские, сувенирные, с видами Лондона, магнитики, столовое серебро, какой-то невообразимый хлам, книги, и кое-какие вещички, от которых откровенно тянуло запрещенной магией — на это у Марины Николаевны (то есть Долорес) нюх срабатывал моментально.

— Кхе-кхе… — произнесла она, подойдя поближе. — Что это тут у вас, любезный?

— А вот, изволите ли видеть, мэм, — залебезил он, почуяв денежную клиентку, — вещички разные, посмотрите, не пожалеете! Вот кубок, настоящее серебро, старинная гоблинская работа, зуб даю… Книги, опять же, безделушки разные…

Марина Николаевна рассматривала одну вещь за другой, сохраняя на лице скучающее и немного брезгливое выражение, пока в руках у нее не оказался большой золотой медальон. Она отложила бы в сторону и его, если бы не символ на крышке…

Точно такие же змеи красовались на дверях Тайной комнаты.

«Ценные, значимые вещи… неповторимые», — вспомнила она и попробовала открыть медальон, но тщетно.

— Скажите-ка, любезный, — произнесла Марина Николаевна, — а есть у вас лицензия на торговлю темномагическими артефактами, каковых я насчитала тут примерно дюжину?

— Э…

— Есть или нет? Если нет, я вынуждена буду арестовать вас и доставить в Министерство для дальнейшего разбирательства.

— Да я… нет… как же… — забормотал Флетчер, один из членов Ордена Феникса, — это всё мое, на чердаке у бабушки покойной нашел, вот… я и не знал, что оно запрещенное!

— Это на чердаке у какой же такой бабушки вы нашли столовое серебро с фамильным гербом рода Блэк? — поинтересовалась Марина Николаевна. — Вы им, часом, не родственник?

— Я?! Нет, что вы, это по случаю досталось…

— Исчезните отсюда, — сурово сказала она. — Еще раз увижу, так просто не отделаетесь!

— Да, да, меня уже нет! — он сгреб свое барахло в узел и аппарировал.

Золотой медальон остался зажат в руке у Марины Николаевны — воришка Флетчер даже не вспомнил о нем…

Часть 35

У себя в квартире Марина Николаевна внимательно разглядела медальон: несомненно, вещь была старинной работы, очень тонкой. Изумрудная змея на крышке казалась живой, подмигивала, будто манила — дотронься, погладь, не бойся…

Марина Николаевна еще раз попробовала открыть медальон, но тот не поддавался ни грубой физической силе, ни заклинаниям. Возможно… возможно следовало поступить так же, как с дверьми в Тайной комнате? Если то слово на парселтанге отпирало их, то неужели не сработает с медальоном?

Он лежал в руке, тяжелый, будто даже не из золота был сделан, а из какого-то инопланетного металла, и совершенно не нагревался от тепла тела. Хотя, может быть, если повесить его на шею, чтобы он оказался поближе к сердцу, тогда…

«Стоп, — сказала себе Марина Николаевна. — Эти мысли неспроста. Неужели мне повезло? Просто вот так, случайно… А почему нет? Флетчер вхож в дом Блэка, отсюда серебро с фамильным гербом, мог стащить и медальон. Как он оказался у Блэка? Да кто же знает! Семья-то считалась темномагической, мало ли, что у них по чуланам распихано… А может, Флетчер подцепил его вовсе не там… Так или иначе, это опасная вещь!»

Верно, Снейп говорил, крестраж может подавлять волю того, кто рядом с ним находится, как это случилось с Джинни Уизли…

Марина Николаевна помаялась еще немного, потом решила, что тянуть нет смысла и позвала:

— Летти!

— Да, мадам? — появилась та.

— Скажи, ты можешь разыскать профессора Снейпа?

— Могу, мадам, — подумав, ответила Летти.

— Тогда найди, и если он будет один, передай ему записку, — она быстро написала несколько слов. — Ничего не говори. Если будет ответ, выслушай, передашь мне. Действуй!

Ждать пришлось добрых полчаса, но наконец Летти вернулась.

— Мадам, там был другой человек, Летти ждала, пока он уйдет подальше, — выпалила она. — Профессор Снейп сказал, что ждет вас!

— Мог бы и сам явиться, — проворчала Марина Николаевна, подумала, быстро переоделась в джинсы и свитер, накинула куртку и подала руку Летти. — Доставь меня к нему.

Мир привычно свернулся в точку и снова развернулся, и Марина Николаевна оказалась посреди мрачной запущенной комнаты. Стены были почти не видны за книгами, большей частью в чёрных или коричневых кожаных переплетах. Потёртый диван, старое кресло и шаткий стол стояли тесной группой в круге тусклого света свечей, горящих в люстре под потолком. Комната дышала заброшенностью. Нет, грязной ее назвать было нельзя, но чувствовалось, что постоянно тут никто не живет, а появляясь, даже не думает о том, что обои (там, где их видно) облезли, оконные рамы облупились, а на ковре вытоптана дорожка от входа к двери, ведущей на лестницу.