Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Слышишь, — кричал он во все горло, — старушка нас не обманула, а ведь я тоже не верил… И вот… Надо выбраться к ней, спросить насколько нового президента хватит, долго ли протянет… Поедешь?»
Но я сообщил ему печальную новость, что старая гадалка умерла раньше того срока, что предсказала нашему президенту. Вот и думай после этого, есть ли жизнь на Марсе или нет жизни на Марсе… А кто его знает, как говорил один герой известной комедии. Надо было Нурзифу и об этом спросить, она бы наверняка ответила точно.
Сам же Асхат в таких предсказаниях был не силен и по-русски, хоть худенько, но изъяснялся. Однако, несмотря на возраст, близкий к моему, оставался для меня дитем, которое только-только начинает познавать мир, и многое для него непонятно… Инфантильность присутствовала в каждом его поступке. Можно сказать и более поэтично: наивность была его неизменным спутником.
Зато у него был свой, особый дар — он лечил и исцелял людей. Правда, ни о каких таблетках, травах или чем-то подобном речь, естественно, не шла. Его диагнозы сводились к дурному глазу или наговорам, когда один человек по злобе воздействует при помощи колдовства на другого. Причем он называл месяц и день, когда человек оказался подвержен такому воздействию. Самого недоброжелателя он никогда не называл, хотя, по его словам, знал кто это. Но своим пациентам лишь сообщал, был то мужчина или женщина. Свое обследование он проводил, не пользуясь никакими инструментами, кроме собственных ладоней. И обязательно в солнечный день. Одну ладонь он направлял в сторону солнца, а другую — на пациента, водил сперва над его головой, потом вдоль шеи, позвоночника и заканчивал щиколотками ног. А потом сообщал, в какой части тела у обследуемого наблюдается боль.
Не могу сказать, что до конца верил его диагнозам. В разное время он находил у меня всевозможные болячки и вроде как снимал боли или предотвращал их возникновение. Я благодарил, давал ему небольшую сумму денег и… жил дальше. Слух о врачевателе быстро распространился до города, и у меня одно время долго не смолкал телефон от разных начальников или просто знакомых с одной просьбой — встретиться с Асхатом. Он никому не отказывал и вскоре уже красовался в новом костюме, с дорогим мобильником в кармане и неизменным кожаным дипломатом, который, как он считал, придавал ему солидности.
Виделись мы редко, поскольку он стал человеком востребованным, но когда пациентов долго не было, он заходил ко мне на чай и рассказывал разные интересные случаи из своей обширной практики врачевания, включая изгнание злых духов. Как-то зимой он застал меня за сборами в деревню и согласился на мое предложение съездить туда ненадолго вместе. Согласился он, верно, надеясь, найти там кого-то из числа страждущих подлечиться нетрадиционными методами. Но чаяния его не оправдались, поскольку зимой сибирская деревня угасала, все сидели по домам, и лишь из-за ворот раздавался собачий лай в сторону проехавшей машины.
Абзац шестой
…Дорога к моему дому оказалась переметенной последним бураном, и хотя я пытался проскочить занос на полной скорости, но не получилось. И было это как раз напротив дома, где жил Вакула. Тот находился как раз в доме, потому как его машина стояла на обочине и из трубы густо валил дым. И скорее всего был не один, а с собутыльниками, о чем говорили многочисленные следы возле двери и желтые пятна на снегу. Делать нечего, достал лопату и начал откапывать свою легковушку, благо занос был небольшой и скоро проделал узкую колею, по которой и пробрались до чистой дороги. Асхат же все это время оставался в машине, и, когда мы подъехали к дому, обратил внимание, что он делал руками в воздухе какие-то круги и что-то нашептывал. Спросил, чем таким он занят, и услышал:
— Там человек нехороший живет, — указал он в сторону дома Вакулы, — о тебе плохо говорил, ругал всяко, зла желал…
— Как ты это услышал? — удивился его словам, хотя давно перестал удивляться причудам Асхата, которые зачастую были выше моего понимания. — Я вот ничего не слышал. Дверь закрыта, рамы двойные, может, на улицу кто выходил, а я не заметил?
— Нет, никого не было, но я знаю, — ответил он уверенно.
Надо сказать, что о кознях Вакулиных ничего ему не рассказывал, понимая, Асхат вряд ли может мне в чем помочь. И получалось, он действительно уловил, почувствовал зло, исходящее из дома того человека.
— А что руками водишь? Опять шаманишь? — спросил его полушутя.
— Зачем так говоришь, я не шаман, однако. Только все, что они тебе пожелали, я обратно в их сторону повернул, ты теперь болеть не будешь… все хорошо будет…
— Ну, это хорошо, что хорошо, — легкомысленно согласился с его словами, не зная, насколько можно верить всему, что он говорит. Все мы, выросшие в советском обществе и получивши изрядную прививку атеизма, до конца дней своих останемся материалистами, а точнее, людьми, во всем сомневающимися и верующими и неверующими одновременно. И бороться с этим бесполезно. Может, наши дети или внуки вырастут другими, с более твердой верой, но узнать о том мы уже вряд ли сможем.
До вечера пробыли в деревне и под вечер уже уехали обратно. В следующий раз выбрался в деревню дня через два и встретил на подъезде мужика, жившего там же и возвращавшегося то ли из магазина, то ли с автобуса, который до наших мест доезжал далеко не всегда. Подсадил. Поздоровались, спросил, какие новости. И тот поведал:
— Да вот два дня назад, как раз только ты уехал, Вакулу увезли в город на скорой…
— И что с ним? Перепил опять, не иначе…
— Точно не знаю, сказывают, парализовало его. Ни говорить, ни ходить не может. Все это, правильно говоришь, от пьянки его.
Меня же словно током насквозь прошило. Выходит, Асхат не зря руками водил, зло обратно заворачивал. Но кто же думал, что такое выйдет? Когда вернулся в город, то не заезжая домой, помчался на квартиру, где жил Асхат, и с порога, скороговоркой рассказал ему о случившемся.
— Что же ты наделал, шаман чертов! —
