Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв

Маленков. Какие ордена?

Багиров. Ордена культуры, союзные и республиканские ордена культуры.

Маленков. Для какой категории людей?

Багиров. Для работников искусства, работников театров.

Маленков. Например, какие ордена?

Багиров. Вы его спросите…

Маленков. Ордена могут быть чьего-то имени.

Юсупов (председатель Совмина Узбекской ССР. — С.К.). Мне звонил по его поручению его помощник Ордынцев, что Берия вносит предложение о том, чтобы установить две группы орденов: первая… — союзная, вторая — республиканские; затем установить ордена великих людей национальных республик… У него (у Багирова. — С.К.) Низами, у узбеков — Алишер Навои…».

Но это же здорово! Это и есть умная национальная политика! Вот такой пример… Присланный из Москвы украинец Павел Мешик вызвал на заседании ЦК КПУ шок, когда

обратился к присутствующим на украинском языке и посоветовал учить его русским, работающим на Украине, включая 1-го секретаря Мельникова. Его поддержал лишь драматург Александр Корнейчук, но Мешик-то был прав! А поступал он так потому, что прошел школу Берии, то есть был человеком, выбирающим линию поведения, оптимальную для обеспечения интересов порученного тебе участка работы.

Когда Мешик гордо рассказал об этом Судоплатову, последний заметил Мешику, что тот, мол, дурак, если «вступает в конфликты с местной властью» (как будто сам Мешик был не власть!).

В таком ответе Судоплатова сразу видна вся глубина различия между ним и Мешиком как фигурами социальными. Мешик был «кадровым» кадром Берии, его и арестовали сразу после Берии, и расстреляли по одному «делу». А расстреляли потому, что оба они вступали в конфликты с «местной» властью — Мешик в Киеве, Берия — в Москве. Конечно, проще было превратить таких людей в кремационный пепел, чем реагировать на их предложения, считаться с их критикой и работать, работать, работать…

Первый секретарь Львовского обкома Сердюк (этот тоже отметится среди выступавших на июльском пленуме) облюбовал под жилье особняк, в котором размещался детский сад МВД, а Мешик воспрепятствовал и выставил там охрану. Секретарь Киевского обкома Шелест (будущий «хозяин» Украины) взял для охоты катер пожарного надзора и не вернул, а Мешик доложил в МВД СССР и в Совмин Украины.

У людей это называется честностью и принципиальностью. У партократов — глупостью и склонностью к склокам. Но Берия-то и Мешик были людьми, а не партократами. К слову, ветераны МВД, с которыми беседовал автор книги «Кто вы, Лаврентий Берия?» А. Сухомлинов, в один голос говорят о Мешике как о человеке, преданном делу, которое ему поручено.

Да ведь и Л.П. Берия был таким же. И не ждал за это от жизни особых «коврижек». И поэтому не понимал, как могут быть охочими до них другие… Так что неудивительно, что в день открытия «антибериевского» пленума — 2 июля 1953 года, управляющий делами Совмина Помазнев подал

Маленкову и Хрущеву докладную-донос на Берию (очень уж хотелось Помазневу попасть в число выступающих).

Кадровый аппаратчик Помазнев обвинял Берию в саботаже «важнейшего» дела — сохранения за партийными, профсоюзными и комсомольскими работниками преимуществ и льгот, установленных для важнейших отраслей народного хозяйства, если они были выдвинуты на партийную или комсомольскую работу из промышленности. «Этот вопрос рассматривался много раз и в конце концов был снят ввиду нежелания решать его и протестов со стороны Берии», — писал Помазнев.

Берия рассуждал просто и здраво: льготы были связаны с определенной работой… Начальник участка на шахте получал «подземные» потому, что работал во вредных условиях, под землей. Но, став, например, инструктором горкома, он уже под землей не работал. Так за что же ему теперь выплачивать деньги? Нет работы — нет и льгот. К тому же — что это за идейный профессиональный борец за идеи партии, если он рубли считает? Тем более что, переходя на партийную работу, он без куска хлеба, да еще и с маслом, не оставался…

Однако «элита» все более вожделела льгот, привилегий, «изячной» жизни… На сто десять квартир в сдаваемой в эксплуатацию секции высотного здания на Котельнической набережной было подано полторы тысячи заявлений!

Берия тогда приказал Помазневу сделать на каждую просьбу справку, после чего доложить ему. Ну, понятно, крохобор!

ШЛИ первые месяцы жизни без Сталина.

Апрель…

Май…

Раздражение «коллег» Берии накапливалось. Хрущев был недоволен тем что Берия не ставил аппарат ЦК выше того, что этот аппарат заслуживал. Молотов был задет активностью Берии во внешнеполитической сфере, которую считал своей епархией, хотя самостоятельной фигурой здесь никогда не был. Маленков был, несомненно, уязвлен тем, что он, «премьер-министр», проигрывал по сравнению с Берией даже в собственных глазах. У Булганина, Ворошилова, Кагановича, Микояна были свои претензии — не деловые, но какая разница, если они были…

26 июня 1953 года Лаврентий Павлович Берия как заместитель председателя Совета министров Союза ССР подписал свой последний правительственный документ — распоряжение СМ СССР № 8532-рс о проектном задании на строительство завода «СУ-3» комбината № 813.

СУ-3 — это завод по производству «2 %-го олова-115», то есть без кодовых «хитростей» — завод по первичному обогащению урана. И, пожалуй, символично, что последнюю свою государственную подпись Берия поставил под документом о строительстве нового предприятия. Он ведь всю жизнь и хотел строить! И строил — вплоть до 26 июня 1953 года.

В этот же день он был арестован. И сразу же вслед за ним или чуть позднее были арестованы близкие к нему генералы МВД Богдан Кобулов, Сергей Гоглидзе, Павел Мешик, Владимир Деканозов, Лев Влодзимирский и Всеволод Меркулов.

В судьбе Берии начался последний, уже бесславный этап, а в судьбе страны — очередной.

Но, как оказалось, тоже в итоге бесславный.

Глава 25

АРЕСТ ЕТ CAETERA

СЕГОДНЯ не приходится сомневаться, что инициатива устранения Берии исходила исключительно от Хрущева. Другой вопрос — как и когда он решился на постановку такого допроса перед коллегами. Да и решился ли вообще — если иметь в виду большинство Президиума ЦК.

Однако ряд деталей позволяет предполагать, что арест Берии готовился кем-то весьма долго и спонтанным событием признан быть не может! И уж тем более нельзя свалить все на раскрытие мифического «заговора» Берии, никогда не существовавшего даже в замыслах — ни у Берии, ни у шести арестованных его сподвижников.

В этой книге я не могу уделять много места вопросу о роли «золотой элиты Запада» в событиях тех дней и просто выскажу интегральный вывод: как минимум со второй половины 1952 года в окружении Хрущева уже имелись первичные агенты западного влияния. Они ловко растравляли хрущевскую желчь, играли и на его амбициях, и на чувстве страха, и на ущемленном самолюбии. Они же провоцировали и спровоцировали Хрущева на активные действия вначале против Сталина, а затем — против Берии.

Для самого Хрущева эти действия были залогом его личного непреходящего благоденствия на вершинах власти. Для Золотого Запада и его агентов было важно сорвать возможность устойчивого развития России. Думаю, в том числе и поэтому сразу же после ареста ЛП его дальнейшая судьба начала обрастать не просто слухами, а целенаправленно создаваемыми мифами, а также подлогами, фальсификациями и провокациями.

Поэтому единственными достоверными датой и фактом в череде тех дней можно считать лишь дату и факт ареста самого Берии. А, например, говорить, когда были арестованы другие его соратники, лично я не рискну. Не рискну и потому, что убежден: в «деле» Берии и в «следственных делах» тех, кого судили якобы вместе с ним, так много подлогов, что эти многотомные сочинения надо бы расценивать как сплошную фальшивку — насквозь.

Считается, что почти сразу после ареста Берии были арестованы Богдан и Амаяк Кобуловы — 27 июня. Министр же ГБ Украины Мешик был арестован якобы 30 июня. Якобы в Киеве… Но вот книга Андрея Сухомлинова — единственного из писавших о Берии, кто имел доступ к его следственному делу — «Кто вы, Лаврентий Берия?». Автор — профессиональный юрист, и я буду ссылаться на него еще не раз. Так вот, Сухомлинов приводит факсимиле протокола личного обыска Мешика Павла Яковлевича от 30 июня 1953 года, проведенного «в помещении внутренней тюрьмы МВД СССР» в 23 часа 50 минут 30 июня майором Моисеевым П.М. в присутствии заместителя начальника внутренней тюрьмы Таланова Д.А.

Итак, 30 июня Мешик уже был в Москве. Но ведь его еще надо было в Киеве арестовать и в Москву этапировать!

Значит, Мешика арестовывали в период между 26 и 29 июня. Однако обыск был проведен «на основании ордера Министерства внутренних дел СССР за № А-109 от 30 июня». Сухомлинов приводит факсимиле и самого ордера, подписанного заместителем министра Иваном Серовым. И там имеется запись: «Ордер мне предъявлен 1 июля 1953 года в час. 02 мин. 45» и подпись Мешика. Выходит, в Киеве Мешика арестовали незаконно? И даже в Москве вначале обыскали, а уж затем предъявили ордер на арест.