Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

— Поправь меня, воин, если я скажу не так, но, вступая в войско императора-оборотня, вы все принесли присягу. Что ж вы, знамени изменили?

Воины запереглядывались. Такого они, явно, не ожидали. А чего ж вы хотели — чтобы вас тут цветами встретили?

— Преславный, присяга, взятая обманом и после нарушенная, душу не пятнает, — попробовал встрять один из свитских. Винкер даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто там такой умный.

— А кольца? — спросил он.

Колец не было — ни одного. Видно поснимали да в ближайшем болоте утопили от глаз подальше. Правильно сделали… но, все равно, спалились.

— Воины вы хорошие, это я вижу, — Винкер оглядел их, конных и пеших, подмечая все: от сломанного строя и не выставленных щитов до не застегнутых мундиров и некомплекта оружия. Причем так посмотрел, отмечая взглядом стратега каждый промах, словно гвозди заколачивая, что банда Дайстри заволновалась и, невольно, подтянулась. — А вот стоит ли мне принимать вас под свой стяг… этого пока не знаю.

— Что это значит? — набычился Дайстри.

— Вы присягнули Обороню и присягу нарушили. Значит солгали словом и делом. Откуда мне знать, что не солжете мне? Что в битве не развернетесь и не ударите нам в спину? Отступникам веры нет!

Банда недовольно загудела. Кое-кто потянул оружие из ножен и попытался расчехлить арбалеты. Винкер машинально, не давая себе отчета, отдал приказ — жестом, взять командиров на прицел… Дайстри его просек мгновенно, и уставился на Святого с подозрением.

Но парни — караульные и несколько любопытных тоже просекли. Мгновение — и предводитель дезертиров оказался под прицелом трех десятков арбалетов.

— То есть, ты нам отказываешь? — высокомерно процедил Дайстри.

— Пока нет, — Винкер выбросил два сомкнутых пальца вверх: сигнал, в армии означающий "внимание, готовность". — Я возьму вас под свою руку. Если присягнете мне на верность.

— Ты же сказал, что отступникам веры нет, — удивился Дайстри.

— А вы не простую присягу дадите. Под мое личное благословение пойдете.

На небольшом пятачке внезапно стало очень тихо, так, что муха пролети — ее бы услышали. Марк физически ощутил недоверчивые взгляды, сверлящие спину. Но оборачиваться не спешил — не до них сейчас.

— Что значит: "под твое личное благословение"? — спросил Дайстри. — На амулете?

— Амулетов у нас нет. Делать из людей "кукол" занятие Небу не угодное. — Бывшие воины императора перевели дух и даже заулыбались. Рано радуетесь, голубчики. — Присягу приму сам. Будете по пять человек подходить, больше мне за раз не взять.

— И? — не понял Дайстри.

— Измените — умрете. Все просто.

Ошарашенные лица дезертиров надо было видеть. Впрочем, Марк догадывался, что за спиной на него пырятся не менее ошарашенно. Хоть бы мордами изумленными не светили, олухи!

— Это невозможно! — возразил бывший полковник.

— Под моим стягом — возможно и делается. Итак, господа — спешиваемся и приносим присягу? — в спокойном и негромком голосе "Святого" появились режущие кромки. Дезертиры попятились.

Марк колебался ровно одно мгновение — и решительно и резко опустил левую руку, спуская с цепи всех, кто желал и был готов подраться. В конце концов, новая и хорошо вооруженная банда в этих лесах никому не нужна.

Люди Дайстри сделали большую ошибку. Вернее — три ошибки: подошли слишком близко, не выставили щиты и не расчехлили арбалеты. Кто ж им знахарь? А толпой и не таких вояк задавить можно — хоть и с потерями.

— Ты удивил меня, Святой брат, — давешний жрец смотрел на Винкера исподлобья со странным выражением в глазах: неверие мешалось с надеждой.

Тонкие стены шатра отделяли их от шумного лагеря — сейчас там оказывали помощь: первую, а, заодно, и последнюю. Кого перевязывали, а кого оттаскивали за ноги за плетень. Из дезертиров не ушел ни один, это радовало. Но и своих полегло немало, все же драться им пришлось с подготовленными бойцами.

— Чем? — Марк пожал плечами, — это были шпионы императора-оборотня, ясно же. Иначе они не отказались бы дать мне личную присягу.

— А… ты, разве, сумел бы ее принять? Ведь для этого надо иметь земельный надел. Хотя бы баронство, иначе клятва не состоится.

— Будем считать, что я об этом забыл. А им не стоило быть такими доверчивыми.

Жрец покачал головой:

— Когда ты успел так измениться, Эдер? Ведь был таким добрым мальчиком…

— Вы хотели, чтобы добрый мальчик возглавил мятеж против императора и победил? — Винкер шевельнул бровью, — Или… даже не предполагалось, что я буду воевать и приказывать… Какую роль вы отводили мне, брат? Соломенного чучела во главе этой дикой толпы, а если не повезет — то и на виселице? Одного — за всех? Спасибо, вынужден отказаться. Сражаться будем вместе. И качаться, если проиграем, тоже вместе. Не устраивает — разбегаемся прямо сейчас. Я найду чем заняться, у меня еще книга про резонансные колебания не дочитана. Кстати, где она? Почему-то я ее никак не могу найти.

— Ты очень изменился, — повторил жрец.

— На свое счастье. Или на наше общее?

Взбудораженный первой стычкой и первой победой, лагерь уснул нескоро. Ночь уже перевалила на вторую половину, когда Винкер смог встать и выбраться из шатра, не опасаясь наткнуться на очередного восторженного почитателя.

Ночь выдалась ясной и звездной. В лесу пару раз ухнул филин, но чего-то застеснялся и смолк. В траве кто-то деловито шуршал, может быть мыши, а, может быть — змеи.

Благословения Эдера потихоньку рассеивались. Надо было уходить, но Марк медлил. И дождался — на плечо легко спланировала жутковатая помесь птицы и ящерицы с милыми глазками-бусинками, но вполне серьезными когтями, в том числе и на крыльях.

— Привет, птаха, — умилился Винкер и, уколов палец, угостил гонца кровью.

Птицеящерица потопталась и выдала:

"Границу Каротты перешла армия Лесса Аргосского, владетель ее пропустит…"