Сады луны (перевод И. Иванова) - Стивен Эриксон

Раллик успел раньше. Схватив правой рукой косичку, он перерезал ее острием кинжала, торчащего из плеча Оцелота. Потом левой рукой извлек и сам кинжал. Оцелот, метивший ему в лицо, промахнулся всего на дюйм.

Со всей силой, какая еще оставалась в его левой руке, Раллик ударил Оцелота кинжалом в живот. Звенья кольчуги треснули. Лезвие вонзилось в тело по самую рукоятку. Оцелота скрючило. Раллик тут же ударил его другим кинжалом в лоб.

Некоторое время Раллик лежал неподвижно, глотая ртом воздух и удивляясь отсутствию боли… Главная помеха устранена. Скоро их с Муриллио замысел достигнет завершающей стадии. Колль будет отомщен. Муриллио обязательно доведет задуманное до конца. У него просто нет иного выхода.

Из тела мертвого Оцелота текла кровь. Несмотря на ее потерю, мертвый Оцелот показался Раллику тяжелее живого.

— Я всегда знал, что справлюсь с ним, — прошептал Раллик.

Выбравшись из-под мертвеца, он дополз до середины площадки и повалился на спину. Раллику хотелось в последний раз увидеть даруджистанское небо. Но вместо этого его глаза уперлись в свод крыши, усеянный гнездами летучих мышей. Из его раны тоже текла кровь. Теряя сознание, Раллик думал о летучих мышах. Ему даже показалось, что он видит светящиеся бусинки их глаз.

Не заметив больше ничего подозрительного, Паран решил, что ему показалось, и потерял интерес к колокольне. Караульный Вильдрон подогнал телегу, запряженную парой лошадей.

— Помогите мне перенести Колля, — попросил капитана другой караульный.

Паран спешился. Вдвоем они осторожно стащили раненого с лошади. Колль был без сознания и только чудом до сих пор держался в седле. Доедет ли он до «Феникса»? Паран примерил положение Колля на себя и подумал, что сам он сейчас валялся бы мертвым.

— Ты должен выжить, Колль, — бормотал капитан, когда они с караульным переносили раненого в телегу.

Серрата перевернулась на спину и застонала. Пространство под закрытыми веками было красным. Неужели уже солнце? К ней по кускам возвращалась память. Серрата вспомнила, как готовилась расправиться с той женщиной, что притаилась в проходе и следила за домом. Дальнейшее развитие событий представлялось ей весьма простым: владелец монеты и его провожатая выходят из дома и… попадают в расставленную ею ловушку.

Тистеандийка открыла глаза. Над головой сияло утреннее солнце. Оба ее кинжала лежали рядом. Не валялись, а именно лежали. Затылок сводило тупой болью. Серрата ощупала рану, вздрогнула и села.

Окружающий мир качнулся, завертелся и далеко не сразу вернулся в неподвижное состояние. Серрату душил запоздалый гнев. Ночью кто-то напал на нее исподтишка. Чтобы подкрасться к тистеандийскому магу-ассасину, нужно обладать незаурядными способностями. Это-то и беспокоило Серрату. Серьезных противников в Даруджистане у нее не было, если не считать тех двоих «когтей», с которыми она столкнулась во время ночной атаки. Но «коготь», напади он вчера, не оставил бы ее в живых.

Похоже, ее не собирались убивать, а только помешали осуществить намеченное. Серрата испытывала странное чувство, похожее на стыд. Нет, ей не просто помешали. Над нею еще и посмеялись. Тонко, издевательски. Неужели опонны? Возможно, хотя боги редко вмешиваются сами, предпочитая выполнять замыслы руками своих безмозглых смертных пешек.

Во всем этом таинственном происшествии Серрате было предельно ясно одно: владельца монеты она упустила. Хорошо, если за день она сумеет напасть на его след. Серрата встала и открыла портал Куральд Галена. Что ж, спасибо за урок. Теперь она позаботится, чтобы он не повторился.

Вокруг Серраты задрожал воздух. Тистеандийка вошла в портал и исчезла.

На чердаке таверны «Феникс» было душно и пыльно. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь мутные окошки узкой длинной комнаты с косым потолком, выхватывали хороводы пылинок.

Крокус и Апсалара спали по разным углам. Миза восседала на деревянном ящике и длинной острой щепкой чистила себе ногти. Ночное путешествие в это тайное пристанище оказалось удивительно легким. Даже чересчур легким. Ирильта потом рассказывала, что никто и не думал увязываться за ними. Да и крыши были на удивление пусты. Похоже, кто-то позаботился и заранее убрал с их пути все помехи. Опять проделки хитроумного Угря? Миза негромко хмыкнула. Может, и так. А скорее всего, она слишком уж серьезно относилась к непонятному зуду в спине, который то появлялся, то исчезал. Однако даже сейчас она чувствовала на себе чьи-то внимательные глаза, чего, естественно, никак не могло быть. Ну кто догадается искать мальчишку здесь, на пыльном чердаке «Феникса»? Уже который раз она повторяла себе эту успокоительную мысль.

В дверцу люка негромко постучали. Потом она качнулась. Из проема высунулась голова Ирильты.

— Миза, ты здесь?

— Нет, на крылышках улетела, — проворчала Миза, бросая щепку на засаленный пол. — Скажи Беззубому, что когда-нибудь его чердак запылает ярким пламенем. Искры достаточно.

Ирильта выбралась из люка, закрыла крышку и обтерла руки о подол.

— Чего внизу творится! Сижу я, вдруг подкатывает телега. Оттуда вылезает караульный и с ним какой-то чужак. Оба волокут нашего Колля. Этот старый дурак с кем-то сцепился. Ну, его и чиркнули мечом так, что, того и гляди, копыта откинет. Колля они понесли к Крюппу, в его каморку. Сулита пошла за большим ножом, чтоб доспехи с него стащить. Но чувствую, дела Колля плохи. Совсем плохи.

Миза прищурилась, разглядывая танец пылинок в солнечном луче, потом покосилась на спящего Крокуса.

— А какой этот чужак с виду?

— Думаю, ты бы не отказалась с ним поваляться, — хохотнула Ирильта. — Говорит, нашел Колля где-то на Трясучке. Валялся там в крови. Когда Колль очнулся, попросил чужака везти его сюда. Этот парень сейчас в зале. Уплетает за троих.

— Ты пробовала узнать, откуда он?

— Поди разберись. По-нашему говорит, как мы с тобой. Сказал только, что явился сюда из Крепыша, а до этого был в Генабарисе. Я так думаю, наемник он.

— От Угря что слышно?

— Велел пока держать парня здесь.

— А девчонку?

— Тоже.

Миза громко вздохнула.

— Попробуй удержи Крокуса в этой клетке.

Ирильта тоже покосилась на спящего юнца — не притворяется ли.

— Или пожалуйте в лапы к караульным. Двое уже торчат у Мамота. Поздно, голубчики, спохватились.

Ирильта высунулась в окошко, предварительно обтерев раму собственным рукавом.

— Смешно сказать, но иногда я кого-то чую. И совсем рядом. Потом уходит.

— Это мне знакомо.

Миза шумно поднялась с ящика.