Дурацкие игры магов. Книга первая. - Анфиса Кохинор

- Мой дядя, царь Лирии Олефир, безвременно покинул нас. Я его единственный наследник и муж принцессы Вереники. Властью, данной мне… - Дима затянулся и, выпустив ароматный дым, продолжил: -…самим собой, объявляю: Лирия становится частью Годара. Есть желание - перебирайтесь в столицу, господа. Надеюсь, вы в курсе, где находится Керон. - Рассеянный взгляд мага упал на пожилого лирийца в роскошном мундире: - Ты кто?

- Командующий Лирийской Армией, маршал Крейн! - отрапортовал придворный.

- Будешь моим наместником в Литте. Перемещаться умеешь?

- Да.

- Отлично. Утром жду с докладом, - распорядился Дима и перенёсся в Керонский замок, к покоям жены.

Приоткрыв дверь, маг заглянул в спальню и с умилением улыбнулся: Вереника в белоснежной кружевной рубашке лежала в постели, подперев щёку ладошкой, и с горящими глазами слушала сказку, которую читала ей фрейлина.

- Дима?!

Девочка соскочила с кровати, стрелой пронеслась по комнате и повисла на шее мужа, едва не повалив его на пол.

- Я на минутку. - Маг ухватился за дверной косяк, силясь удержать равновесие, и чмокнул Нику в кудрявую макушку. - Зашёл спросить: не хочешь ли ты стать царицей Лирии?

- Не-а, - замотала головой Вереника. - Мне нравится в Годаре.

- Тогда спокойной ночи. - Дима поставил девочку на пол, подтолкнул её к кровати и подмигнул фрейлине. - Извините, что прервал Вас, мадам.

С этими словами король Годара вывалился в коридор и, насвистывая бравурный мотивчик, зашагал к своему кабинету…

Олефир явился в оранжерею около полудня. Пнул ученика ногой и приказал:

- Вставай!

Тяжело дыша, Артём поднялся и смиренно склонился перед хозяином. Он не понимал, почему магистр до сих пор злится на него, но с обречённой безропотностью ждал наказания. А безумие разрушительной волной раз за разом накатывало на мага.

Путешественник хмуро оглядел рваную одежду ученика, вздувшиеся, гноящиеся раны на лице и теле и вытащил из кармана ларнитовую полоску:

- Что ж, раз ты не умер, продолжим наши игры.

Артём не шелохнулся. Олефир защёлкнул ошейник на его шее, взял за руку, и они оказались в уютном каминном зале. Белые стены, лёгкие гипюровые занавеси на окнах, мягкая мебель пастельных тонов. И огромный, сложенный из розовато-коричневого мрамора камин.

Временной маг равнодушно взглянул на бывшую королеву Годара, восседающую в низком бархатном кресле, на четырёх офицеров вытянувшихся в струну у дверей и уткнулся взглядом в терракотовый ковёр под ногами. Артёму было всё равно, что будет дальше. Он потерял расположение любимого магистра, а, значит, жизнь лишилась смысла. "Остаётся лишь умереть", - тоскливо подумал временной маг, и, прочитав его мысли, Олефир раздражённо хмыкнул, но утешать ученика не стал. Уселся в кресло, напротив жены, побарабанил пальцами по подлокотнику и, прикрыв глаза, позвал:

"Дима!"

"Что?"

"Иди сюда!"

"Не дождёшься! Что бы ты ни делал, я не буду убивать тебя, дядя!"

"Неужели ты простил мне смерть Хранительницы?"

"Нет. Но убивать всё равно не буду!"

"Посмотрим!"

Олефир взглянул на гвардейцев:

- Вы знаете, что делать! - И перевёл глаза на Артёма: - Твой выход, чародей!

Временной маг всхлипнул, переступил с ноги на ногу и, зажмурившись, шагнул вперёд. Солдаты тотчас швырнули его на пол и, стараясь угодить повелителю, рьяно заработали ногами.

"Смотри, Дима. И не смей отворачиваться! Это ты избиваешь друга!"

"Чего ты ждёшь, Тёма? - закричал Дмитрий. - Ты - великолепный маг. Ты - Смерть. Ты сильнее магистра. Сними ошейник и иди ко мне!"

- Не могу! - завыл временной маг, силясь закрыться от яростных ударов.

"Сними ошейник, Тёма! Ты - Смерть! Тебе не нужен хозяин! Иди ко мне!"

"Он не придёт, - зло усмехнулся Олефир. - Он умрёт здесь и сейчас, если ты не выполнишь мой последний приказ. Убей меня!"

"Нет! - рявкнул Дима и вновь обратился к другу: - Сними ларнит! Смотри, как это делается!"

Он распахнул сознание, и Артём увидел, как Дмитрий снимает ларнит. И не только это! Сознания магов сплелись, и они ощутили чувства друг друга, как свои собственные. И безумный сын провидицы наконец узнал, кто все эти годы скрывался за маской надменного годарского принца и сколько мук причинял он Диме своими нападками и оскорблениями. Артём забыл о боли и гвардейцах, терзающих его плоть. Все его мысли и чаяния сосредоточились на маге, который любил и оберегал его более пятнадцати лет.

- Прости, я…

"Ты понял, как снять "кошмар магов"?" - взволнованно перебил его Дмитрий.

- Понял, - хрипло ответил временной маг, и Олефир схватился за голову:

"Дима! Зачем?!"

Вспышка оглушающей боли пронзила гвардейцев, изломала тела, под неестественными углами вывернула руки и ноги. Но сегодня кровожадный принц Камии не стал затягивать игру, и его мучители умерли за мгновение до того, как их обезображенные тела коснулись каменного пола. Даже не взглянув на трупы, Артём переместился к хозяину и абсолютно сумасшедшими глазами уставился ему в лицо:

- Ты солгал! Дима не бросал меня. Он любит меня. Он и тебя любит, магистр, поэтому не может убить. Но тебе зачем-то нужно умереть. И я выполню твой приказ. За Диму!

Временной маг дико расхохотался, обдав Олефира смрадом безумия, расправил плечи, и "кошмар магов" разлетелся по залу белыми брызгами осколков.

"Ты совершил самую большую ошибку в своей жизни, Дима. Ты не внял моей просьбе, и теперь вы обречены! И ты, и Тёма, и все ваши друзья! Но это твой выбор, мальчик, и я вынужден смириться с ним. Что ж, жребий брошен, и теперь ничего не изменить. Слушай мой последний приказ, Смерть: ни при каких обстоятельствах не пей из Источника! И не позволяй Артёму играть со Временем, пока он безумен! А теперь не мешай. Я хочу поговорить со своим чародеем! Камия!"

Блуждающий мир в мановение ока разорвал связь между учениками и исчез.

"Учитель…" - Дима бессильно откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза: он чувствовал, что сейчас Олефир был искренним, как никогда, но понять, что изменилось бы, явись он в Камию лично, не мог…

Бросив предупреждающий взгляд на бледную, как полотно, жену, Олефир откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе:

- Начинай, Тёма. Я жду.

Глаза временного мага сейчас же вспыхнули ледяным серебряным светом, словно только и ждали приказа магистра, а губы растянулись в игривой, радостной улыбке, при виде которой Алинор вжалась в кресло. Почти не дыша, женщина переводила испуганные глаза с мужа на его ученика и отказывалась верить в то, что станет свидетелем убийства.

А сумасшедший Смерть уже чувствовал себя на сцене: притопнул каблуками, как заправский танцор, взмахнул полами чёрного плаща и истерично хихикнул: