Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— Нужно было уехать из Великобритании, — развела руками Гермиона и усмехнулась.

— Врагов много? — хихикнул Робби.

— Было, когда‑то, — странным голосом сказала она.

— И все пали в бою? — рассмеялся ее приятель, допивая свой остывший чай.

— Нет, Робби, почти все смирились с неизбежным.

— Ты опять говоришь загадками, — вздохнул он.

— Ага, настоящая ведьма.

— Почему же сразу «ведьма»? — удивился Робби, перекатывая в руках опустевшую чашку.

— Да уж такая уродилась, — пожала плечами его собеседница. — Ведьма и есть.

— Ты самокритична.

— А что в этом плохого? — усмехнулась Гермиона. — В том, что я ведьма?

— Ну, не знаю, — замахал руками Робби. — Смотря, что ты имеешь в виду. Полеты на метле?

— Ненавижу летать на метле.

— А что там еще? Черный кот, котел с зеленой дрянью.

— Кот у меня был рыжий, — призналась женщина. — Но мы с ним характерами не сошлись. И дряни я отродясь не варила.

— Ну, тогда ты не ведьма, — решил Робби. — Выходит, так.

— Выходит, — усмехнулась Гермиона. — А кто я?

— Молодая женщина, у которой еще всё впереди. Несмотря ни на что.

— Если не смотреть ни на что из того, что впереди — недолго и под грузовик угодить, — рассмеялась наследница Темного Лорда.

— Здоровый юмор спасет человечество.

— У меня нездоровый юмор, — горько возразила она. — С некоторых пор.

— Мне кажется, тебе нужно выговориться нормально, без обиняков. Не хочешь откровенничать со мной — сходи к психологу. Отец очень хвалит Джули Раузэн, но я мог бы поискать для тебя кого‑то и вовсе незнакомого.

— Я не в том положении, чтобы откровенничать с психологами. Не то закончу в сумасшедшем доме.

— Эти люди — профессионалы, они еще и не такое слышали.

— Ну, если они настолько профессиональны, что заставят меня разувериться в моем прошлом — я закончу уже в больнице святого Мунго с Локхартом! — расхохоталась женщина.

— С кем? — поднял брови Робби. — И: где?

— Да был один такой профессор у меня на втором курсе. А потом сошел с ума.

— Ты серьезно?

— Ага. Со мной чего только не случалось в этой жизни. Принципиально невероятного.

— Ну не жизнь, а сказка, — опять хохотнул парень.

— Страшная сказка. — Гермиона устремила непроницаемый взгляд в темную даль. — Мне надоел магический мир, я от него устала, — глухо сказала она. — Всё, что чудилось сказочным — оказалось ложью. И даже самая сильная магия не способна вернуть того, что страшнее всего потерять. Каким бы могущественным ты ни был, всегда найдется кто‑то сильнее. И хитрее, хитрее всего в одну, но самую важную для тебя минуту. Эти «браслетики» стали для меня жизнью Лили Поттер. Ничего не стоящие, в один, самый страшный момент, они отнимают у нас всё. У меня — навсегда.

— Эм, Гермиона… О чем это ты?

— А? — женщина очнулась. — Прости, Робби, я говорю глупости.

— Я могу понять, когда мне объясняют, — серьезно сказал ее приятель. — И поверить могу, даже в самое невероятное. Тебе нужно выговориться.

— Я волшебница, дочь величайшего Черного мага современности. Много лет назад мой отец практически погиб: он лишился жизни на долгие годы, а меня отдали в эту семью. Он лишился жизни потому, что совершил одну оплошность. А полгода назад я лишилась жизни навсегда, потому что один жалкий мерзавец заколдовал мое обручальное кольцо старинной домашней магией. Вот, провожу параллели.

— А если серьезно?

— А если серьезно, я просто хочу отдохнуть от всего своего прошлого. Хочу чего‑то принципиально нового.

— Поехали на тропический остров?

— Не настолько! — рассмеялась ведьма. — Хватит и прогулки по Сити.

— В воскресенье приезжает мой приятель, — вспомнил Робби. — Не хочешь познакомиться? Прикольный малый. С ним и прогуляемся.

— С каких это пор мое мнение стало учитываться в программах дня? — с покорностью прищурилась молодая ведьма.

— Вот и отлично. Оскар — писатель, у него поразительное умение сочинять что‑либо на ходу. Хотя до тебя и ему далеко.

— Самый легкий способ вызвать недоверие и удивить фантазией — это выбалтывать чистую правду, Робби. Запомни — может быть, пригодится. В жизни.

* * *

Небольшое маггловское кафе «У Альфаро» приютилось в самом сердце Вест–Энда, на шумной Бревер–стрит. Как ни странно, сейчас оно было почти пустым. Кроме ожидавшей Робби и Гермиону пары, в зале разговаривали еще лишь несколько посетителей.

Раздевшись в гардеробе, вновь прибывшие направились к крайнему левому столику у окна.

— Роб, старина! — подскочил им навстречу плечистый и несколько тучный «прикольный малый» Оскар Кляр. — Сколько лет! — Они обнялись. — Располагайтесь. Это Оливия, — он указал на симпатичную синеглазую блондинку, на пару лет младше Гермионы.

— Роберт Томпсон, — кивнул девушке парень. — А это — Гермиона Саузвильт, подруга моего детства, — представил Робби, отодвигая для Гермионы стул и не замечая, как женщина поморщилась от этого странного сочетания имен.

— О, польщен, мадам! — картинно просиял не очень красивый, но харизматичный молодой человек. — А Ливви — подруга моей зрелости, — расхохотался он. Теперь все четверо сидели за столом. — Очаровательная леди, у вас оригинальное и красивое имя, но оно слишком длинное. Вы не рассердитесь, если я буду называть вас «Ми»?

— Тогда уж убери из своей речи эту выспренность, Ар! — весело сказала женщина, и все четверо громко рассмеялись.

— Мне нравится подруга твоего детства, Роб, определенно нравится!

Подошла официантка и принесла меню.

— Послушай, приятель, тебе тут не слишком солнышко‑то слепит? — участливо спросил Оскар, первым закончивший со своим выбором.

— У нас с Гермионой взаимная договоренность, — поправил свои очки Робби. — Она покорно ходит со мной туда, куда я ее поведу, и сносит абсолютно всё, даже когда малознакомые увальни называют ее «Ми». — Оскар крякнул, а блондинка рассмеялась. — Я же за это никогда не снимаю при ней солнечных очков.

— Чем это тебе так не угодили глаза нашего общего друга? — расхохотался Оскар.

— Я их боюсь, — с серьезным лицом сообщила женщина, закуривая сигарету. — Страшные глаза.

— О, и я начинаю бояться! — пискнула Оливия.

— Правильно–правильно, — закивал Робби. — Я — настоящий Циклоп. Так и испепеляю взглядом.

— Ты чем вообще сейчас занимаешься, Циклопчик? — расхохотался Оскар. — Кроме испепеления взглядом прекрасных барышень?

— Тебе бы следовало называть его «Би», Оскаритто, — хихикнула Оливия и захлопала голубыми глазками.

— Не верьте всему, что плетет обо мне Оскар, дорогая! — хмыкнул Робби. — Это его нездоровые фантазии. Называть меня «би» — безосновательно.

За столом снова грянул хохот.