Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

И я нашёл. Было, конечно, не просто, но, находись мы с ней даже в аду, у меня бы и сам дьявол научился принимать роды! Мы довольно быстро убрались с той проклятой поляны, где всё ещё догорали тела мёртвых орков, и полетели в сторону Тартаса.

Меня, безусловно, радовало то, что нас пока ещё не хватились, но это оставалось лишь делом времени. Оттого нам срочно нужно было найти укромное место и, как того потребовала Незабудка, непременно с маломальской повитухой.

Вариант скрыться в лесу или в какой отдалённой пещере отпал сразу. С поджаренным Силканом мы расстались на подлёте в какую-то спящую деревеньку орков. Друг полетел за подмогой в Тартас, а мы, рожающие, в поисках приюта принялись ломиться в избы на краю деревни. С каждой грёбаной минутой Амайе становилось только хуже. Периодически её безжалостно скручивало в приступах резкой боли. Так, с долгими передышками и привалами мы обошли пять ближайших изб, и ни одна хуева тварь не отворила нам двери. Они, конечно, не обязаны помогать двум неизвестным представителям враждебных рас, а заставить я их тоже не мог. Или мог?

Как только задался этим вопросом, сочувствующе глянул на измученную, затихшую меж схваток Амайю и решился. С ноги отворил дверь избы, расположенной на отшибе, в отдалении от всех, а затем, невзирая на явные протесты двух её обитательниц, внёс кряхтящую, скулящую Амайю. Бережно уложил на массивную деревянную кровать и закрыл за нами дверь. Заспанные бабы-орки откровенно охуели с нашей вопиющей наглости и оцепенели прямо там, где стояли. Ну, а далее под периодические истошные крики Амайи я безуспешно старался уговорить тучную престарелую хозяйку дома помочь нам. Выходило, прямо скажем, хуёво.

То ли Унгал, то ли Мунгал… хуй разберёшь с их шепелявым произношением, но как-то так звали хозяйку дома, которая совершенно не понимала наш язык и в принципе оказалась бойкой патриоткой своего государства, яростно желающей сдать нас первому попавшемуся поисковому отряду военных орков. А в том, что они уже ищут и скоро заявятся и в эту деревеньку, у меня не было сомнений. Но сдаваться не в моих правилах.

Гневно глянул на непреклонных орочьих баб и понял: этой Унгал — ей банально не хватает стимула. Хищно ухмыльнулся своей запоздалой, но оттого не менее гениальной идее. Стимул? Он у Унгал появился, как только я приложил недавно позаимствованный меч к горлу её соседки по избе. Сварливая баба моментально смолкла и нехило так поднапряглась. И, судя по мгновенно изменившемуся поведению Унгал, они не просто соседки. Наверное, родственницы. А, может, даже дочь с матерью. Не будь их раса такой уродливой, может, я и уловил бы схожие черты. Однако есть у всех рас на планете одна общая особенность: хорошо заточенный меч, приставленный к горлу любимого существа, понятен на любом языке. Так, сев рядом с рожающей Амайей и не опуская меча с плеча до чёртиков перепуганной родственницы Унгал, я принялся успокаивать любимую. Как? Нёс полную чушь, какую-то бессвязную хрень. В общем, как всегда, в стрессовых ситуациях из меня потоком полился словесный понос. На что Амайя ни разу не заткнула меня. Лишь изредка кидала на меня полные раздражения взгляды и вновь по команде Унгал принималась тужиться.

В перерывах между схватками тучная женщина хаотично носилась вокруг нас с какими-то тряпками, тазами, снадобьями. А, когда вымотанная Ами затихала и в напряжении её побледневшее лицо становилось багрового цвета, Унгал без стеснения ныряла под подол Амайиного платья и что-то на своём причитала. Так продлилось около часа.

Часа, за который Амайя окончательно выдохлась и, вопреки воле, погрузилась в полубредовое состояние. Хотя не исключаю и того, что она намеренно притворялась спящей, лишь бы я заткнулся…

Унгал, по-хозяйски разместившись меж Амайиных стройных ног, уже в голос склочно возмущалась и огромной лапищей периодически хлестала Ами по щекам, приводя тем самым её в сознание. Несмотря на все старания присутствующих, что-то определённо шло не так. Это было видно по всполошённому виду Унгал, смертельно бледной Амайи и растёкшейся луже багровой крови на деревянном полу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Со временем ни ощутимые пощёчины Унгал, ни мои слова поддержки, ни мольбы постараться держаться за меня и больше не проваливаться в забвение не помогали. Обессиленная Амайя всё чаще отключалась в самый ответственный момент и переставала тужиться. Теперь Унгал ощутимо пинала уже меня, громко чему-то возмущаясь на своём и указывая на Амайин круглый живот. То, что надо что-то делать и ребёнок в смертельной опасности, я понял и без её укоризненных пинков и переводчика. Надо-то надо… Но что?

Спустя какое-то время моя непомерно осмелевшая заложница без моего на то дозволения скинула меч с плеча и, поднявшись со своего места, принялась помогать родственнице. Девушка то протирала испарину со взмокшего лба Амайи, то вымывала залитый, словно на скотобойне, кровью пол. В маленькой тёмной избе воцарилось полное безумие. Сдавленно мычащую Амайю перебивали гортанные голоса женщин-орков. А я в неконтролируемой панике нервно наворачивал круги вокруг них. Сейчас бы закурить… или чего покрепче. По-хозяйски порылся в шкафах женщин и, найдя какую-то жидкость, отдающую спиртным, осушил полбутыли залпом.

Гляжу на всё это кровавое зрелище и одного понять не могу: если все в таких муках на этот свет появляются, то почему нас так много? Почему женщины добровольно соглашаются на подобное? Наверное, потому, что оно того стоит. У всего в этом мире есть причины. Точно, для того, чтобы бороться дальше, Амайе нужны причины!

Присел рядом с кроватью на корточки и, подобрав момент, когда она более или менее в сознании, укоризненно сказанул:

— Нда-а-а… Незабудка, не ожидал я от тебя такого. Думал, ты у меня сильная, думал, без толпы королевских лекарей справишься… — Сначала на её лице отразилось искреннее недоумение, а затем лютая злость. — Ведь все бабы в мире рожают, и не один раз, а ты скорей огромное войско щитом прикроешь, чем выполнишь основное женское предназначение.

Сработало. Небесные глаза с покрасневшими белками нездорово заблестели. В них вспыхнула жизнь. И едва дышащую Амайю с головой охватил гнев на меня. Смачно матюкнувшись в мой адрес, Незабудка в очередной раз истошно взвыла, а уже спустя пару минут на свет появилась наша дочь. Девочка. Очаровательная малышка, внешне словно обычный человеческий ребёнок. Значит, не эльфийка. Значит, в меня — демоница. Полное осознание происходящего ещё волочилось где-то на задворках уставшего разума, но одно я знал точно: я стал отцом!

С любопытством глядя на маленькое кряхтящее существо в огромных зелёных руках Унгал, я ощутил, как меня изнутри разрывает от нежности, трепета и непередаваемой радости. Обернулся к притихшей Амайе и хаотично зацеловал в лицо, едва позволяя ей дышать. Любимая, крепко сжимая мою ладонь в своей, беззвучно зарыдала. И это всепоглощающее чувство любви к крошечному существу, чувство благодарности к Амайе за самый дорогой, бесценный подарок в моей жизни… Я и за сотни лет с ней не расплачусь. И нарастающий неконтролируемый страх. Ведь теперь я в ответе не только за любимую, но и за нашу малышку. В очередной раз поцеловал Амайю во влажный висок и тихо прошептал на ухо:

— Спасибо.

Надо было, конечно, по более слов сказать, но в голове полный хаос и мысли в рассыпную. Позже, как следует, я поблагодарю её позже.

В полумраке избы, освещённой лишь камином и парой свечей, Амайя тоже молчала. Отдыхала. И, судя по нервозно-суетливым приготовлениям женщин-орков, это ещё не конец. Завернув малышку в какой-то кусок ткани, а после и в тёплую шкуру, Унгал спешно вручила мне драгоценный свёрток и вновь разместилась меж Амайиных ног. Зачем? Да хрен её знает! Знал бы, что мне когда-нибудь предстоит подобное, пошёл бы на специальные курсы, что ль. Сейчас же мне только и оставалось, что довериться совершенно незнакомой бабе-орку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я же присел около тяжело дышащей любимой, а она, положив ладонь на малышку, принялась что-то шептать. Под дрожащей ладонью буквально на пару секунд появилось свечение. А после Ами на выдохе с облегчением констатировала: «Здорова! Наша дочь родилась здоровой. Жгучий порошок в начале беременности не сказался на ней».