Фан-клуб - Ирвинг Уоллес

— Совершенно убежден в этом, — успокоил ее Зигман. — Указания были весьма четкими. Никого, кроме меня, наверху не было, насколько я мог заметить. Я нес эти чемоданы, как будто набитые камнями…

— Скорее, золотыми самородками, общей стоимостью один миллион долларов.

— Когда я начал проходить по тропинке, ведущей от дороги, одна сумасшедшая мысль все время не давала мне покоя: что если кто-нибудь из конторы шерифа, или лесник, или пожарная охрана случайно заметили меня? Они начнут удивляться: что этот незнакомец, несущий два новых коричневых чемодана, делает здесь, в таком заброшенном месте? Они могли подойти и начать расспрашивать меня, может быть раскрыли бы чемоданы и увидели все эти банкноты. Я должен был приготовить кучу вариантов, объясняющих такую ситуацию. Иначе вся история могла бы выплыть наружу. И бедная Шэрон могла бы погибнуть. Честно сказать, я все время думал об этом. И еще об одном — о вероятности, которая приводила меня в отчаяние, что похититель спрятался где-то поблизости и наблюдает за каждым моим движением через бинокль. Говорю тебе, Нелли, это было страшно.

— Если меня трясло все утро, хотя я и не была там, могу представить, что пришлось пережить тебе, — посочувствовала Нелли.

— Это пустяки, — сказал Зигман. — Ты и я — мы оба ничего не пережили. А вот Шэрон, о которой я постоянно думаю, представляю, что она вынесла.

— Давай не будем об этом. Ты сделал все, что следовало. Нам не остается ничего другого, кроме как ждать звонка от нее. Я все думаю, когда же это случится.

— Я беспокоюсь, позвонит ли она вообще. Ты проверила работу телефонных аппаратов, ведь так? Они все работают?

— Все они в порядке, Феликс, об этом не беспокойся.

— Если кто-то позвонит по любому поводу, сразу же прекрати разговор. Нельзя, чтобы линии были заняты чем-то посторонним более чем одну секунду.

— Таких звонков сегодня и не будет. Ведь это праздничный уик-энд. Все закрыто. Разве что один-два репортера, которые продолжают терзать меня, могут позвонить, но…

— Что ты скажешь им?

— Я решила, что в следующий раз скажу, что наконец она дала знать о себе. Пришло ее письмо из Марокко, где она отдыхает. Просто, чтобы отвязаться от них.

— Хорошо. В печати не появилось ни слова с тех пор, как прошла первая сплетня Скай Хаббарда. Думаю, что нам удалось попридержать их. — Зигман вынул из кармана пиджака сигару. Разворачивая ее, он сказал вполголоса:

— Мы придерживаем крышку над этим кипящим горшком. Хоть это-то нам удается. И все же — не знаю — я продолжаю беспокоиться.

Нелли понимающе кивнула ему.

— У нас есть причина для беспокойства. Она в плену. И Бог знает где находится. Но как только они получат такие деньги, уверена, они отпустят ее, эти преступники.

Зигман в задумчивости жевал кончик незажженной сигары.

— Думаю, что более всего меня беспокоит тон обоих ее писем. Кажется, она пребывает в полном отчаянии.

— Возможно. Ведь она пишет то, что ее заставляют писать. А преступники могут настоять, чтобы она писала такие странные письма с целью быстрее получить выкуп.

— И все же стиль писем напоминает ее собственную манеру. Может быть, я реагирую на них не совсем адекватно, Нелли, но… — На его лице появилась гримаса боли, и он покачал головой. — Я схожу с ума, опасаюсь, что события станут развиваться совсем не тем путем, на который мы рассчитывали.

— До тех пор, пока ты выполняешь все их инструкции, ничего дурного случиться не может. — Она помолчала. — Ведь ты повинуешься абсолютно всем их указаниям?

— Конечно, неужели ты в этом сомневаешься? Я же говорил тебе, что все соблюдаю неукоснительно. Их требования достаточно примитивны. Ведь я прочел тебе по телефону все это письмо сегодня утром.

— Наверно, я была слишком расстроена, чтобы слушать и запоминать.

— Но это же нормально. — Зигман вынул из нагрудного кармана второе письмо о выкупе. — Вот оно. — Он протянул его Нелли. — Я исполнил все указания, перечисленные здесь.

Нелли развернула письмо, пробежала глазами текст, написанный прекрасным четким почерком Шэрон.

— Это несомненно написала она сама. Очень аккуратно, твердой рукой. — Нелли наморщила лоб и прошептала: — Позволь мне внимательно прочесть его.

Она медленно, про себя, прочла письмо.

«Мистеру Феликсу Зигману — лично и конфиденциально.

Среда, 2 июля.

Дорогой Феликс!

Это последние инструкции, и ты должен выполнить их точно, если хочешь увидеть меня снова. День передачи выкупа — пятница, четвертое июля. Поезжай по автостраде Пасифик-Кост на север, по бульвару Топанга-Каньон, затем продвигайся по Топанге до Фернвуд Пасифик-Драйв, откуда поверни влево и продолжай движение в том же направлении примерно десять минут, пока не увидишь ворота, ведущие к храму „Луна и Огонь“; затем проедешь опять в том же направлении еще две мили, пока не увидишь большую скалу из песчаника по левой стороне от автострады, которую называют Фортресс Рок. Поднимись по тропинке на южной стороне скалы примерно на двадцать шагов и оставь оба чемодана под навесом этой скалы, так чтобы их не было видно из транспорта, движущегося по автостраде все это нужно сделать между двенадцатью и часом дня, после чего немедленно уезжай.

Я действительно пропаду, если новости попадут в газеты. Постарайся изо всех сил. Надеюсь, что меня освободят в субботу. Будь абсолютно уверен в том, что полицию не информируют и не предупредят. Я переживу все, если ты будешь действовать в одиночку и совершенно секретно. Умоляю тебя подчиняться этим инструкциям. Тогда, если все пройдет удачно, можешь ожидать звонка от меня в моем доме.

С любовью, Шэрон Люси Филдс».

Закончив чтение, Нелли нахмурилась еще больше.

— Странно, — пробормотала она, глядя на Зигмана.

— Что именно?

— Все в нем совершенно ясно и просто, за исключением одного. То, как она его подписала. — Нелли еще раз внимательно просмотрела письмо. — Шэрон Люси Филдс. Как странно. Ведь у нее никогда не было второго имени.

— Я решил, что, возможно, таким было ее второе имя, когда еще она была известна как Сьюзен Клатт.

— Нет…

— А кроме того, она использовала его и в первом письме, в виде инициала. Помнишь, то объявление, которое она просила меня поместить в «Таймс»? Она велела начать его со слов «Дорогая Люси». Я думал, что она решила так потому, что это было частью ее имени и чтобы ты была уверена, что письмо настоящее, от нее.

— Нет, — настаивала Нелли, задумчиво складывая письмо и отдавая его Зигману. — Нет, я знаю все, что касается ее личной жизни и прошлого. Ты, Феликс, больше посвящен в ее финансовые дела, но я знаю остальное о ней, все до изнанки. Никогда и нигде не упоминалось имя «Люси». Это, конечно, бессмысленно. Я подразумеваю, что знала бы, если…