Посмотри в глаза чудовищ. Гиперборейская чума. Марш экклезиастов - Михаил Успенский

– Карабин «медведь», – сказала Ираида. – Или «лось».

– А ведь точно. О промысловом-то я и забыл. Прилетела на полном излете… надо думать, километров с пяти. Если не больше. О прицельной стрельбе речи не идет… Вот что, дети мои. Завязывайте-ка вы с этим списком. Или, ради бога, отойдите от города подальше. А если в следующий раз бомбу на вас случайно уронят или вообще комета рухнет? Или землю тряхнет в двадцать четыре балла?

– Ч-черт… – прошептал Крис. – Ведь точно…

Донесся быстрый булькающий рокот летящего вертолета.

Садились в яркий свет. Подбежал, придерживая фуражку, майор внутренних войск, встретил у трапа. Наверное, его не предупредили про остальных: он дождался, когда спустятся Крис и доктор, и повернулся, чтобы вести их. Появление в двери Хасановны несколько удивило его, но потом возникли Марков с Терешковым, Ираида, а за нею и Сильвестр, уже в нормальном своем облачении… Глаза майора на секунду расширились, но потом он, наверное, решил плюнуть на все. Капризы обкурившегося начальства.

Доктор, пока пробегали под ротором, пригибался и косился вверх.

– В Герате было! – прокричал он. – Из Москвы инспектор прилетел, генерал! Вышел из вертушки, оглядывается, фуражку снял – тут лопасть качнуло, и ему по шее – раз! И он стоит, фуражку в руках крутит, а надеть не на что!..

– Сюда! – позвал провожатый.

Возле площадки, за линией огней, прямо в земле открывался квадратный люк, и разумно подсвеченная лестница – дырчатые железные ступени – вела в недра.

Дальше был коридор (трансформаторное гудение и сухой тревожный воздух), потом – перрон с обычным метрополитеновским вагоном. Одним. Машинист в черном танкистском комбинезоне…

– Как интересно, – сказала Хасановна, когда вагон втянуло в туннель. – Я думала, эта линия давно затоплена.

Сопровождающий майор внимательно посмотрел на нее.

– Почему вы так решили, гражданочка?

– Это все строил мой предпоследний муж. С сорокового по сорок девятый годы. И я помню, с какими проблемами они сталкивались. Мы ведь едем под Учинским водохранилищем?

– Вопросы будете задавать генералу, – обиженно сказал майор и отвернулся.

Но генералу, похожему на ученого моржа, было не до ответов на вопросы. Он жестом велел вошедшим сесть, сам же стоя рапортовал сразу по двум телефонам:

– Так точно. Да. Лучшие силы. Уже задействованы. Так точно. Будет сделано.

Потом он махнул рукой, выгоняя майора, и подбородком показал Крису на зеленый оружейный ящик.

В ящике рядком стояли бутылки с виски.

Крис провел по ним длинным тонким пальцем и вытащил «Баллантайн». Сильвестр ловко расставил бокалы.

– Есть доложить в восемь, – закончил генерал, постоял несколько секунд с закрытыми глазами, потом опустил трубки на рычаги.

– Альберт Мартович задерживается, – сказал генерал совсем другим голосом – не тем, которым только что отчитывался перед невидимым начальством. – Просил объяснить вам задачу. Простите, Кристофор Мартович, но… – он выразительно посмотрел на его «свиту». – Не лучше ли?..

– Не лучше, – отрезал Крис.

– Ладно, вам виднее… Да, забыл представиться: Щукин. Петр Васильевич. Оперативный дежурный по области. Ситуация следующая: неизвестными террористами заминирован вагон, перевозящий термит. Знаете, что такое термит? Так вот, вагон этот находится, вероятно, в черте города. Возможно, в сцепке с другими такими же вагонами. Если произойдет воспламенение, то оценить масштаб катастрофы я не берусь. Специалисты говорят, что это воспламенение всего, что горит, в радиусе километра…

– Какой идиот впустил эти вагоны в город? – спросил доктор.

– Тут все сложнее, – сказал генерал.

– То есть я должен найти мину? – спросил Крис.

– Да.

– Известно, какого рода мина?

– Только предположительно. Мы думаем, это термитные же шашки с электровоспламенителем. А вот относительно управления – тут ничего сказать не можем. Возможно, банальный будильник. Возможно, радио. Увы…

– Ясно. Сколько вагонов с термитом сейчас в Москве?

– Около ста.

– Что?!

– Около ста. Возможно, больше. Мы не успеваем их выводить. Да еще этот ураган… Вы найдете мину?

– Петр Васильевич! Я не знаю, что про меня наговорил мой братец, но я не ясновидящий. Для того чтобы найти вещь, мне нужно знать о ней как можно больше. О ней – и обо всем, что вокруг нее. Рассказывайте, что происходит.

– Ладно. Но это не для разглашения. И вообще желательно бы посторонних удалить…

– Вы никак не поймете. Это не посторонние. Это мои помощники. Резонаторы, усилители…

– Ну, хорошо. Значит, так. В прошлом году под Москвой были обнаружены туннели, наполненные термитом. По предварительным оценкам, там его около полутора миллионов тонн…

Хасановна ахнула.

– Под Москвой?– спросила она.

– Да, под Москвой. Вы что-то знаете об этом?

– Термит в таких количествах готовился для обогрева Северного морского пути и кардинального преображения Арктики… но в сороковом году всех разработчиков расстреляли за саботаж и подрыв обороноспособности… Может, и правильно: уже с тридцать шестого года мы фактически – не по отчетам – выплавляли алюминия больше, чем Америка и Германия, вместе взятые, а в войну вся истребительная авиация была фанерная… На этот проект пять лет работало две трети алюминиевой промышленности, ставки были чрезвычайно высоки. Под Москвой, – повторила она и задумалась. – Как странно…

– Очевидно, Сталин намеревался повторить ловушку, устроенную Растопчиным для Наполеона, но на новом техническом уровне, – сказал генерал. – Воспламенение такого количества термита дало бы эффект, сравнимый с одновременным взрывом двух-трех десятков термоядерных боеголовок средней мощности.

– И мы все время жили на этих бомбах?.. – почти шепотом спросил Сильвестр.

Генерал кивнул.

– Уже вывезли… большую часть, – генерал не то чтобы улыбнулся, но лицо его на миг разгладилось. – И обезвредили все запалы. Так что можно спать спокойно.

– Вывезли, – сказал Крис пустым голосом. – Куда?

– На переработку. Ценнейшее сырье. Чистый алюминий…

– Да-да-да. Мне нужно знать, кто получатель. Кто оплачивает работу… и все остальное.

– Сейчас вспомню. Холдинг… холдинг …зараза, как-то называется… сейчас спрошу.

Генерал потянулся к телефону, но Крис остановил его:

– Не надо. Свои ассоциации.

– Да что-то с севером. Полярный… нет. Хибины… Хибины …Было там что-то про Хибины. Хибины… Арктика …и кто-то там… – Он перевел взгляд на Хасановну. – И вы ведь тоже говорили про Арктику?..

Хасановна, листая свой блокнот, кивнула.

– Вот, – сказала она. – «Ха-Бэ Арктик энтерпрайз холдинг». И телефоны…

– Эпическая сила! Откуда это у тебя? – удивился Крис.

– По делу «Лаокоон». Они оплачивали счет.

– Точно. Я еще, помню, удивился тогда… – Кристофор Мартович! Мы не отвлекаемся от основного?..

– Что? Ах да!.. Отец Сильвестр, налейте мне, будьте любезны, еще на два пальца… Термит упакован – или россыпью?

– Упакован…

– Ящики, мешки?

– Ящики, можно сказать…

– Какие-то необычные?

– Ф-фу… В гробах он. В гробах из оцинкованного железа. Представляете себе эту картину? Туннель, набитый гробами… Ребята, которые обнаружили… в общем, не сразу отошли от потрясения.

– Я представляю… Как удается соблюсти секретность? Ведь, насколько я понимаю, в деле занято множество людей?

– По-моему, чудом. Кое-что, конечно, предпринимаем… с одной стороны, во всех операциях задействованы только офицеры, которые понимают, что к чему; с другой – заказчик обеспечивает очень неплохую оплату труда, а кому охота вылететь на хрен собачий? Вот и молчат. А от случайностей, конечно, застраховаться невозможно… плюем через плечо… Плохо плевали, наверное. – Значит, говорите, мина? – протянул Крис. – А откуда это стало известно?

– Анонимный звонок. Кто-то подключился к нашему служебному кабелю. Очень профессионально. Засечь не удалось. Кроме того, он знал некоторые технические подробности, которые заставили нас отнестись к сообщению серьезно.

– Но при этом вы уверены, что это не ваш человек.

– Н-ну… не то чтобы уверен, но думаю, что он, скорее, связан с заказчиком.

– Интуиция?

– Можно назвать и так.

– А не сказал ли звонивший, что предыдущая бомба сработала и так далее?

– Нет… Была и предыдущая бомба?

– Думаю, да. Хотя точно не знаю. Какие требования он выдвинул?