Никола зимний - Сергей Данилович Кузнечихин

в радость, чтобы не портить настроение, она молча кивнула. Подмывало спросить про яйцо, но не решилась, чего доброго, снова засмеются.

– Ты посиди, полюбуйся ещё красотищей, а мы пойдем ужин готовить.

– По участку прогуляйтесь, может, чего интересное сорвете. Слива уже поспевает, она мягкая, – разулыбалась хозяйка.

Пробовать сливы после обеденных неприятностей с желудком она остереглась. Дверь веранды оставалась открытой, но голоса пропали где-то внутри дачи. Она встала и, стараясь не задевать за нагнувшиеся цветы, добралась до калитки. Оглядываясь, словно ожидая погони, подкралась к дому, в который зять собрался выселить ее. В ограду заходить не решилась. Глянула на ржавую крышу с заплатой возле конька и, задыхаясь от бега, кинулась назад. На сколько ее хватило? Семь или десять шагов? А убежала будто бы на семьдесят лет. Большая машина с блестящими сытыми боками казалась ей защитницей. Дверца была приоткрыта. Она забралась на заднее сиденье и забилась в угол. Словно спряталась. И страх отступил. И озноб, который подкрался возле ограды, тоже пропал. Вжимаясь в мягкую кожу, старалась дышать как можно тише. К стеклу с наружной стороны прилепилась пестрая бабочка. Она постучала ногтем. Бабочка упорхнула, и на душе потеплело, будто спасла ее, несмышленую. И совсем некстати появилась Нинка.

– Вот она где спряталась, а я бегаю по участку и не знаю, что подумать. Пошли, стол уже накрыт.

Она упрямо замотала головой.

– Ну что ты, как маленькая?

– Не пойду.

– Люди ждут. Что ты меня весь день позоришь? – Нинка перегнулась над сиденьем, хотела схватить ее, но она спрятала руки за спину.

– Не пойду!

Подоспели мужики.

– Ребята, помогите ее извлечь. Снова раскапризничалась.

– Не пойду, не пойду, – повторяла она, пытаясь найти за спиной, за что бы ухватиться, но тугая кожа не поддавалась пальцам. От страха и бессилия она заплакала. Точно так же она плакала девчонкой, когда их увозили из родной деревни. Она даже спрыгнула с телеги и хотела убежать, спрятаться, но сопровождающий успел подставить ногу, и она упала, а тот поднял ее, усадил рядом с отцом и велел держать.

– Володя, открой дверцу с её стороны и помоги выйти, – прошипела Нинка.

– Ну, теща, отчудила.

– Отвезите назад в большой дом. Там радио есть и Татьяна Семеновна.

– Сколько можно капризничать, – взмолилась Нинка, готовая расплакаться.

– Отвезите.

– Да не может он везти, мы уже выпили, – сказал похожий на Ваську и снова захохотал.

– Когда успели?! – хором возмутились Нинка и подошедшая на шум подруга.

– Нашли возможность.

– Вы прямо как последние алкаши, ни на минуту нельзя оставить.

Она слушала, как девки ругаются с мужьями, и радовалась, что отстали от неё. Притихла, но слезы не унимались. Потом все четверо ушли в дом. Ей показалось, что не возвращались они очень долго. Первым появился зять с пакетом и сумкой. Поставил вещи рядом с ней и, весело подмигнув, сел за руль. Нинку провожали хозяева дачи, в руках у нее был большой букет. Сорванные цветы казались не такими злыми.

– Пробки уже рассосались, прорвёмся, – успокаивал зять.

– А тебе не кажется, что Куницыным интересно не столько наше соседство, сколько твоя машина?

– Не без этого, конечно, но Андрюха парень надежный, с ним расслабиться можно, от партнеров отдохнуть.

– Знаю, как вы расслабляетесь.

Зять что-то ответил, Нинка ему возразила – да и пусть себе поспорят, радовалась она, лишь бы ее не трогали. Машина шла плавно покачиваясь, и она снова не заметила, как задремала.

Конец цитаты

Шел и удивлялся приступу оптимизма. Оказалось, что не так много и надо ему для счастья. Или хотя бы для радости. Подвернулась работенка, за которую сразу же заплатили, без волокиты и оскорбительных выхаживаний. И всего-то. Увы. У каждого времени свои радости. Вдобавок и книжку в букинисте купил. Казалось бы, еще месяц назад готов был отдать половину своей библиотеки за килограмм мяса и ведро картошки, а тут увидел и забылся, схватил по старой привычке, живучи они. Но не жалел. Да и не больно-то издержался, трамвайный билет дороже. Давно ли на книжной барахолке за нее пять номиналов требовали. А теперь – пожалуйста. Свободная продажа. И пиво на каждом углу, хотя крепко подорожало, в отличие от книг. И вдруг захотелось пивка. Гулять, так гулять. Мужик все-таки. Это ничего, что плывущие навстречу девушки смотрят мимо него. Для них он староват, все справедливо, какие могут быть претензии, если он вдвое старше, а может, и больше, чем вдвое. Сам-то он стариком себя не считает и возраста пока не чувствует. Бог с ними, с девушками. Пусть себе идут, пусть не смотрят. Да и «прикид» у него, как они тетерь говорят, совковый. Не их герой. Так он и не напрашивается в герои. Просто случился хороший день, вот он и радуется, и легкая грустинка очень даже к месту на этом празднике.

Пока любовался чужими девушками, прозевал поворот к пивному ларьку, но возвращаться не стал – мало ли их понаставили. Через полтора квартала увидел прилепившийся к пятиэтажке вагончик.

Вошел и… Сколько лет, сколько зим! Однокашник! Три курса в одной комнате жили.

– Лет десять, поди, не виделись?

– Если не больше.

– Ты что, хозяин этого, – он замялся, не зная, как обозвать, и сказал якобы с юмором, – предприятия?

– Зять хозяин. Попросил подменить на пару дней. У него встреча с деловыми партнерами.

– Теперь это так называется?

– Он вроде не бабник. Сказал, что надо. Пытаюсь верить. Я вообще в его дела глубоко не вникаю. Ты-то как?

– Как и все.

– К сожалению.

– Я особо не жалею, смирился.

– Контора-то не развалилась?

– Держится кое-как. Щиплем по мелочам. Проблема с деньгами. Сначала ждешь, пока заказчик оплатит, потом – когда свое начальство выкроит.

– Из того, что заработал ты?

– И при этом благодетелей из себя корчат. Сами подталкивают договариваться напрямую. Недавно проектик подвернулся. За гроши сделал, но считаю, что повезло.

– У нас в институте еще хуже. Договоров нет. Зарплаты – тоже. Предлагают увольняться, но добровольно уходить никто не хочет, надеются на сокращение и выходное пособие. Хоть шерсти клок.

– Резонно.

– А начальство, чтобы пособие это не выплачивать заставляет сидеть от звонка до звонка. Надеется, что не выдержат и понесут заявления.

– Сволочи, измором берут.

– Именно так. Взрослых людей, серьезных специалистов, целый день балду гонять заставляют. У меня терпенья не хватило. Написал, хлопнул дверью. Теперь у зятя на подхвате. Представь себе, как бы ты гордился в наши дни, что у тебя знакомый в пивной точке.

– Ценнейший кадр. А я, кстати, пивка зашел выпить по случаю подачки фортуны. – Он протянул деньги, и ему