Война герцогинь. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони

все условности и особенности двора и свыкнуться с ними. Она и сама в этом убедится, когда ее представят Марии-Терезии. Королева, глубоко полюбив своего мужа, будет без единого слова упрека переносить не радующее ее соседство любовниц, утешаясь редкими ночами близости, какие супруг будет ей уделять, охотами — она была прекрасной наездницей — и горячим шоколадом. Шоколад испортит ей зубы, но она будет пить его по нескольку чашек в день. И еще играть в азартные карточные игры, которым научится, приехав во Францию, и которыми пылко увлечется. А потом она будет утешаться любовью к своим детям, которые, по счастью, у нее будут и к которым она будет нежно привязана.

Тревога Изабель за девушку, которую она вовсе не знала, позабавила госпожу де Бриенн.

— Вы печетесь о ней больше, чем о господине принце и вашем брате.

— Мне кажется, что они уже не нуждаются в моей помощи. Господин принц вновь в своем дорогом Шантийи, который король во время его отсутствия передал господину и госпоже де Сен-Симон. Сейчас они оттуда переезжают. И мой брат, само собой разумеется, не отходит от принца ни на шаг.

— Нисколько не заботясь о собственной судьбе?

— Принц в результате переговоров получил обратно все свое имущество. Франсуа тоже.

— С той только разницей, что полученное ими имущество невозможно сравнивать. У принца — Шантийи и миллионы, а у Франсуа — Преси, которое, по существу, принадлежит вашей матери. Конечно, не следует забывать о прощении, которое является и для него, и для нас большим счастьем, так как сохранило ему голову. Но согласитесь, что быть бедняком человеку с такими дарованиями обидно. Таланта у него не меньше, чем у Конде, так, по крайней мере, говорят те, кто его знают, и те, кто воевал под его командованием. И вот в тридцать лет повесить шпагу над камином в Преси, не имея ни гроша в кармане, а за душой ни имения, ни земли.

— Я уверена, что господин принц о нем позаботится!

— Не слишком рассчитывайте на господина принца. Принц, как известно, большой друг своим денежкам. К тому же рядом с ним всегда его сестра, которая теперь устремилась к Богу и церкви так же, как сам принц к придворной жизни. Принц живет теперь ради своего Шантийи и сына, не обращая ни малейшего внимания на супругу. И скорее всего, надеется сохранить при себе своего молодого друга и лучшего ученика…

— Чтобы он командовал отрядом замковой стражи, наблюдал за ростом маргариток и в дождливую погоду составлял партию в шахматы? — возмутилась Изабель. — Как вы правы, добрый мой друг, что предупредили меня. Я была так счастлива, что наши беды благополучно закончились, что не подумала о будущих. Но я знаю, что нужно Франсуа!

— Что же, вы считаете, ему нужно?

— Женитьба, которая вернет ему достойное положение. Он же, черт побери, Монморанси! Думаю, что найти для него невесту не составит большого труда.

— Не уверена, что ваш брат этого захочет. И еще меньше уверена, что король даст согласие на его брак.

— Но по какой причине? Не по злобе же, право?

— Скорее из злопамятности… Вы не так близки с королевой, как я, и не знаете всех ее обид и унижений, причиной которых является ее сын. Он будет государем, которого следует бояться. И если говорить откровенно, я удивлена, что дела и подвиги господина принца так благополучно завершились.

— Тем лучше, если это так! И будет совершенно естественно, если мой брат хоть как-то этим воспользуется. Он отдал принцу свое состояние, свое будущее, свое доброе имя и свою честь, с которой готов был расстаться, положив голову на плаху! И я должна вернуть ему все, что он потерял. Пришло время мне этим заняться!

И не откладывая дела в долгий ящик, Изабель приказала подать себе лошадей и отправилась прямиком в Шантийи. Де Конде она увидела через ограду парка, он стоял в соломенной шляпе в окружении садовников и указывал длинной тростью то одному, то другому, каким цветником и какими кустами тому заняться. Появление на сцене Изабель, похоже, очень обрадовало принца, и он поспешил к карете, чтобы помочь ей выйти.

— Дорогая моя Изабель! — воскликнул он, воздевая руки к небу. — Что за счастливая мысль устроить мне чудесный сюрприз! Мы сначала вместе пообедаем, а потом…

— Потом серьезно поговорим. Я приехала для очень серьезного разговора. О том, что лежит тяжким камнем у меня на сердце.

— Нет-нет! Никаких серьезных дел! — воскликнул принц. — Никаких забот в такую прекрасную погоду, когда воздух полон сладостных ароматов, а вы так прекрасны…

— Оставьте меня в покое и дышите сладким воздухом сколько хотите! Я приехала поговорить с вами о моем брате! Надеюсь, он у вас, по крайней мере, не в поле?

— Почему бы и нет? В поле! В такую хорошую погоду он обычно охотится и обычно один. Раньше вечера вы его не увидите.

— Тем лучше. Будь он здесь, он бы стеснял меня, и я не могла бы говорить с вами свободно.

— Очень рад. Так пойдемте и сядем вон в той беседке. Даже самая прекрасная осень сыровата и напоминает мне о старых ранах.

Изабель взглянула на принца с удивлением. Он говорил как старик, а ему нет еще и сорока. Хотя здоровье принца не раз внушало серьезные опасения близким друзьям и в первую очередь ей самой… Но вполне возможно, Его Высочество расположен сейчас к тому, чтобы его пожалели…

Под зеленым навесом, на который указал принц, стояли садовые стулья, и Изабель заняла один из них, а Конде, сев рядом, вздохнул с таким облегчением, словно только что пробежал марафон.

— Ну так что же, моя красавица! О чем вы хотели со мной поговорить?

— Хотела выяснить ваши намерения относительно Франсуа.

— Что вы под этим подразумеваете?

— Именно то, что слышите. И прошу прощения, если правда придется вам не по вкусу. Франсуа нет еще и тридцати, и пятнадцать из них он посвятил вам.

— Да, он мой лучший ученик, и я горжусь им.

— Глядя на образ жизни, какой вы расположены вести, гордиться вам скоро будет нечем! Вас, слава богу, простили, и не только! Вы снова в почете, вам вернули все ваши богатства, у вас земли, у вас состояние… А что ждет его? Он будет стрелять на ваших землях зайцев и куропаток? Блестящее будущее!

— Все это вы скажете ему лично, ему еще нет и тридцати, — пробурчал принц, недовольно сопя. — У него вся жизнь впереди, чтобы заняться своим будущим!

— И теперь он должен заниматься