Чародей поневоле - Кристофер Сташефф

— Гипотеза — это такое заклинание?

— Пока она не доказана — очень слабенькое. Но вот когда она превращается в теорию — тогда она становится весьма могущественным заклинанием. Для Гарольда же самое важное — либо убить его тело, чтобы душа попробовала пробиться к небесам, либо излечить его, чтобы дух его мог вернуться в него.

— Излечи его! — Агата устремила на Рода взгляд, от которого бы синий кит послушно обратился в миногу,— Исцели его, и больше ничего не нужно. Я буду жестоко страдать по нему, когда дух его вернется в его место и время, но я готова признать, что это непременно нужно совершить. Мне будет радостнее знать, что он жив.

— А я, собственно, ничего другого и не имел в виду,— рассеянно проговорил Род, глядя в одну точку.

Агата подозрительно взглянула на него:

— Что-то мне не верится в твои слова, лорд Чародей, когда ты такой потерянный.

— Да нет, я просто думаю о благе Гарольда. Но вот… после сражения — вскоре после сражения, когда я уже был там и вы немного оправились,— разве не видел я, что вы помогали раненым? Вы ведь заговаривали их раны и умоляли их задуматься хорошенько и поверить в то, что они здоровы?

— Воистину так она и делала,— улыбнулась Гвен.— Но тут есть нечто большее, муж мой. Тут надо думать о самой ране, покуда раненый воображает себя целым и невредимым, ибо разделенные оружием мышцы должны срастись. Их нельзя заставить приблизиться друг к другу своей мыслью.

— Вы, между прочим, наверное, и это могли бы,— сказал Род и мысленно содрогнулся. Он действительно очень хотел, чтобы такой дар у его жены обнаружился — дар, состоящий во всех проявлениях телекинеза, но то, как она интерпретировала эту тему, повергло его в замешательство.

Род устремил взгляд на Агату:

— А такой вид… целительства — вы его сами придумали?

— О да. Я единственная, насколько мне ведомо, кому это под силу. Ну и твоя жена теперь это умеет — я ее обучила. Я познала этот свой дар, будучи в отчаянии, когда отшвырнула от себя юношу, который хотел ударить меня…

Роду хотелось сменить тему. Меньше всего он мечтал о том, чтобы Агата погрузилась в воспоминания о нанесенных ей боли и обидах.

— Итак,— предпринял он попытку резюмировать.— Вы способны помочь человеку думать, что он здоров. Это телекинез на клеточном уровне.

Агата раздраженно тряхнула головой:

— Не знаю, что они значат, эти твои тарабарские словечки — «теле», «кине»… Это что? Когда кто-то куда-то кинет тело? Так?

— Почти,— усмехнулся Род.— Понимаете, когда мы гостили у Галена, он мне кое-что поведал о своих последних изысканиях.

Агата фыркнула и отвернулась:

— Об «изысканиях» он поведал. Он только того и искал всю жизнь — как бы оправдать свое безделье красивыми словами.

— Может быть, и так, но все же в том, о чем он мне рассказал, что-то есть. Он пытается понять, как работает мозг, как этот бесформенный комок протоплазмы способен творить чудо под названием «мысль».

— О да, помнится, он и мне болтал о какой-то такой чепухе,— проворчала Агата,— И что же?

— Да в общем ничего особенного,— Род встал и подцепил ремень большими пальцами,— Просто я подумал, не стоит ли нам еще разок навестить его.

Впереди завиднелась громада башни — и тут же угрожающе ушла вбок. Род сглотнул подступивший к горлу ком и покрепче ухватился за рукоятку. Он впервые в жизни летел на метле, да еще и в качестве пассажира.

— Милая… ты не могла бы поворачивать не так резко? Я, конечно, стараюсь привыкнуть, но…

— О, конечно, господин мой! — Гвен оглянулась через плечо. Глаза ее смотрели виновато.— Не думай, я не хотела напугать тебя.

— Да я не то чтобы напугался…

— Неужели нет? — Гвен снова обернулась. На сей раз взгляд ее выражал неподдельное изумление.

— Вперед смотри! — рявкнул Род.

Гвен отвернулась. Метла вильнула в сторону и едва не задела верхушку дерева.

— Милорд,— успокоила она Рода,— я видела это дерево.

— Очень рад,— вздохнул Род,— А то я уж начал жалеть о том, что не поехал верхом. Надежнее, хоть и не так быстро.

— Приободрись,— сочувственно проговорила Гвен,— Мы должны облететь Темную башню по кругу.

Род глубоко вздохнул и еще крепче сжал рукоятку.

Метла полетела вокруг башни, следуя за помелом, на котором восседала Агата. Рода замутило, но в следующий миг он забыл об этом, в изумлении и восторге глядя на Темную башню. Они летели в шестидесяти футах над землей, а башня возвышалась над ними еще на сто футов, будучи при этом тридцати футов в ширину. Ее вершину венчали зубцы. Башня была сложена из темного, как надгробный камень, базальта. Кое-где между камнями стен виднелись бойницы высотой три фута, но шириной всего с человеческую ступню.

— За свечи ему, небось, приходится кругленькую сумму выкладывать,— проворчал Род.— Скажи, а как ты намереваешься попасть внутрь? — Нижняя часть Темной башни была глухая, непроницаемая — ни окошка, ни глазка.— Но ведь должна же быть дверь.

— Зачем? — возразила Гвен,— Ты забыл: колдуны умеют летать.

— О…— Род нахмурился.— И правда, как это я забыл? Все равно непонятно, как же он входит и выходит. Эти бойницы годятся для очень уж тощего человека.

— Выше.— Гвен кивком указала на верх башни. Рукоятка метлы приняла вертикальное положение.

Род ахнул и судорожно вцепился в рукоятку:

— Ну да, у него там вертолетная площадка!

Агата, описав круг возле зубцов вершины, приземлила свою метлу посередине крыши и ловко соскочила с нее. Гвен последовала ее примеру. Род отряхнулся от налипшей соломы и был вынужден широко расставить ноги и ухватиться за ближайший зубец в ожидании, когда крыша под ним перестанет кружиться.

— Да ну, не так уж было страшно,— пряча удивленную улыбку, проговорила Гвен.

— Ничего, привыкну,— проворчал Род. Честно говоря, привыкать ему не очень-то хотелось.— Так…— Он вдохнул поглубже, набрался храбрости и сделал первый шаг. Каменные плиты лежали более или менее надежно, и потому Род расправил плечи, сделал новый вдох и еще один шаг — Ладно. Ну, где тут у него дверь?

— Вот она,— указала Агата.

Сразу же за зубцом и амбразурой в крыше виднелся люк. Род подошел к нему — очень осторожно — и сдвинул брови, осматривая грубые доски:

— А дверной ручки не видно.

— А зачем она нужна? — хмыкнула Агата,— Сюда ведь никто не приходит, кроме этого старого мерзопакостника. А когда он приходит, наверняка открывает крышку снизу.

— И оставляет открытой? А как же дождь?

Агата покачала головой:

— Вряд ли он выходит в плохую погоду.

— Ясно,— рассудительно проговорил Род.— Видимо, он только для того и выходит сюда, чтобы полюбоваться на звезды, а когда звезд нет, он и не выходит,— Он вынул кинжал и опустился на одно колено.— Тут надо осторожненько… Сталь крепкая, но и она может треснуть…