Последняя - Ирина Кассета

В душе зарождается злость, лютая ярость, ненависть к тем, кто убил Кая. Тем, кто обрек меня на эти муки.

Я слышу голос:

- Еще немного, потерпи, - сначала через пелену боли, потом все отчетливее.

Судороги проходят, я прекращаю кричать, слез нет. Лежу обессиленно на смятой простыне. Меня отпускают, руки безвольно падают на кровать. Из комка боли я превращаюсь в спокойную обездвиженную куклу. Даже не сразу понимаю, что боль ушла, что тело освободилось от истязания. Ее отголоски еще бьют иголками, но по сравнению с тем, что я пережила, это совсем мелочи.

Перед глазами исчезает извечная белесая дымка, и я еще некоторое время моргаю, чтобы привыкнуть к яркости света. Дышу ровно, по губам расплывается еле заметная улыбка. Все прошло, я свободна.

Ко мне подходит Неймар, он говорит кому-то:

- Можете идти, - полог открывается и закрывается. Он наклоняется ниже. - Все закончилось, - я не могу ответить, мне кажется, будто я забыла, как говорить. Но он не ждет моих слов. - Твое тело излечилось, избавилось от боли, теперь тебе нужно отдохнуть, - он берет мокрую тряпочку и протирает мне лицо. - Поспи, я буду здесь, ждать, пока ты проснешься, - я хочу сказать ему так много, но усталость берет свое, и впервые за долгие дни я действительно засыпаю, благоговейным спокойным сном.

***

(Неизвестное место)

Мужчина брел по дороге, его пестрый плащ, капюшон, накинутый на голову, длинные светлые волосы и бинты на глазах выдавали в путнике провидца.

Ему не мешало то, что он слеп. Его дорога была проложена уже давно, и он шел по ней, не боясь потерять. Всему свое время, и он окажется у своей цели в назначенный час.

***

(Дивион)

Неймар подносит к моему лицу кружку с водой, я делаю несколько освежающих глотков, потом аккуратно опускаю голову на подушку.

- Долго я проспала? - шепчу чуть слышно.

- Больше суток, - улыбается мне мужчина. - Как твое самочувствие?

- Недурно. Сколько все это длилось?

- Девять дней, - боги, девять дней агонии для меня были месяцами боли. - Ты очень всех испугала. Видно, оборвалась очень крепкая связь. Сейчас тебе ничего не грозит, поэтому отдыхай вдоволь.

- Как дивионец?

- Неплохо. Ты много кричала в те дни. Говорила, что кто-то убил Кая. Кай — это твой нареченный?

- Да. Мне пришли видения, будто другие убили его. Из-за меня, за то, что я покинула их, - мне было трудно говорить об этом.

- Ты уверена?

- Да, - я отвернулась от Неймара. - Он не умер своей смертью, и это не было случайностью. Его убили самым ужасным способом. Он приходил ко мне в бреду, винил во всем.

- Это могли быть кошмары, - настаивал Неймар.

- Нет, не думаю. Не будем, - попросила я. - Им воздастся.

- Ты еще слишком слаба, как силы вновь придут, тогда все и обсудим, - Неймар встал. - Пройдусь по госпиталю, посмотрю, может, нужна помощь. Ты не против?

- Нет, иди, я побуду одна, - он кивнул и вышел.

Я осталась одна вместе со своими темными мыслями, пребывая в бреду. Раз от раза переживая боль потери и видения предательства, я все больше верила в свою правоту. Отныне не существует больше связи, которая скрепляла нас. Я сделаю все, чтобы разорвать наши узы.

Придерживая рукой спинку кровати, я встала, крохотными шажками дошла до сумки с вещами. Помнится, Кай дал мне два письма, второе попросив открыть после его победы. Достала измятый конверт, села на пол, повернувшись к свету.

Разорвала бумагу. Достала послание, раскрыла:

“Моя победа в твою честь, все трибуны провозглашают твое имя, ты останешься в истории моего государства, впишешь свое имя в книги.

Я пишу это письмо изрядно пьяным, на трезвую голову решиться сказать не могу. Если наши судьбы связаны, то я хотел бы сделать то, что разделит нашу жизнь на до и после. Пусть плохое канет в бездну.

Мне страшно, я выпил еще бокал вина.

Сона, ты примешь мое кольцо как знак любви и веры?”

Прижимаю бумагу к груди, к горлу подкатывает ком, я судорожно беру конверт и достаю красивое серебряное украшение. Сжимаю его в ладони, закусываю губу, опускаю голову. Вырвался судорожный всхлип.

Трясущимися руками я сняла цепочку, которая прошла со мной сотни дорог. На ней висел перстень, который мне подарил, обещая найти, Димитрий и так же сгинул, преданный рыцарями. Продела цепочку через кольцо Кая, оно звонко ударилось о перстень. Прижала их к губам, произнесла молитву и шепнула:

- Прости, - надела цепочку, прижала украшения к груди.

Два раза мне был обещан брак, два раза я была помолвлена, и оба из мужей сгинули в черной пучине земных недр. Никаких больше колец, пообещала я себе. Никаких свадеб и обещаний.

Дочитывать письмо я была не в силах, поднялась, добрела до кровати, так и оставив разорванный конверт и послание на полу. Легла, накрылась одеялом с головой. Пусть я забуду все, пусть все уйдет.

***

Несколько дней, что я не покидала палатку, я провела в заботе о дивионце. Странным образом мне было нужно кого-то опекать, чтобы стало легче. Неймар заходил пару раз, подпитывая юношу магией, он одобряюще улыбался и говорил, что тот здоров. Мы не обсуждали эти ужасные тринадцать дней, он не спросил, откуда появилось кольцо и про письмо. Не донимал меня вопросами о смерти Кая. После агонии я делала аккуратные шаги к новой жизни.

Первый и самый важный - на четырнадцатый день вышла на улицу, полной грудью вдохнув воздуха. Свежесть пьянила. Хоть лагерь и пропах болезнью и лекарствами, в воздухе после затворничества чувствовалась весна.

Она была во всем. В позеленевшей молодой траве, в набухающих почках, в лужах после легкого дождика. Она была во мне. Человек не зимовавший не поймет весны. Я свое отзимовала, теперь будет лучше. Теперь будет жизнь.

От помощи дивионцу я перешла к своим старым обязанностям, меня не хотели нагружать, хоть я и просила, в делах мое спасение. Я бегала по лагерю с бельем, тряпьем, бинтами, со склянками лекарств, подносами с едой. Мне нельзя было останавливаться. А вечером я валилась с ног, тут же засыпая.