Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

— Подозреваю, что весь наш дружный коллектив, — мрачно ответил Снейп, кивнув на вход в Большой зал, где столпились преподаватели и ученики. — Ну что ж… Десять лет я был абсолютным чемпионом, но утратил бдительность и недооценил коварство коллег… Простите, Амбридж, ничего личного.

С этими словами он совершенно невозмутимо обнял Марину Николаевну и крепко поцеловал, после чего отстранился, обозначил поклон на публику и с достоинством удалился.

— Да! Все-таки размочили счет! — азартно выкрикнула Хуч, и они с МакГонаггал чокнулись бокалами с вином.

— Долорес, и каково это было? — с неподдельным интересом спросила Спраут, подойдя к несколько опешившей Марине Николаевне.

— Технично, — подумав, подобрала та подходящее определение.

Часть 21

У Марины Николаевны в самом деле было запланировано не самое приятное, но необходимое, как она полагала, дело. На Рождество принято наносить родственные визиты, чего Долорес Амбридж не делала никогда, однако…

С куда большим удовольствием Марина Николаевна навестила бы своих родных — девяносто шестой год, тетя еще жива, кузина не уехала в другую страну с мужем… Она уже написала запрос через консульство, но ответа пока не было. Писала и обычные письма, благо адрес помнила, но они канули в никуда, даже не вернулись с пометкой, что адресат выбыл или как-то в этом роде. Если вообще дошли — девяносто шестой, тот еще бардак в стране, потерять письмо ничего не стоит! Ну а ее домашнего телефона — можно дозвониться ведь и из Британии! — попросту не существовало.

Тут оставалось только гадать: вдруг в этой реальности никогда и не существовало Марины Николаевны Заместьевой, рано потерявшей родителей и выросшей с тетей и кузиной? Или же существовала? И куда вынесло настоящую Амбридж, в тот же девяносто шестой или в две тысячи семнадцатый? Если первое, то сейчас молоденькая Марина преподает в школе и берет любую подработку, от мытья полов до торговли на рынке по выходным, чтобы прокормиться и дать кузине нормально закончить институт. А летом они отправятся с тетей на дачу, сажать картошку…

С другой стороны, хваткая стерва Долорес, если пережила первый шок, вполне могла приспособиться и не вкалывать с утра до ночи, а найти себе денежного кавалера: в юности Марина Николаевна была недурна собой, но отличалась чрезмерной разборчивостью. А вот у Долорес желание выгодно выйти замуж было навязчивой идеей, так что она вполне могла плюнуть на принципы и захомутать какого-нибудь «папика» старше себя вдвое, а то и отбить у жены богатого родителя кого-нибудь из учеников. Даже без магии она наверняка была способна на подобное!

Если так, то… опять же возможны варианты: или она бросила тетю с кузиной, или все-таки что-то подкидывает им от щедрот (вдруг в ней сохранилось что-то от самой Марины Николаевны, как память Долорес осталась здесь, в этом теле?). Возможно, они живут теперь в другом месте? Вероятно, даже в другой стране? Как их теперь искать? Это не волшебники, посылать сову нет смысла…

Самой, разве что, съездить и посмотреть на месте, расспросить соседей? Волшебный переводчик раздобыть несложно (на русском она могла думать, но не говорить), документы — тоже, долететь самолетом, потому что аппарировать на такое расстояние просто опасно… Но за каникулы такое не провернешь, придется ждать лета.

А тем временем, быть может, и ответ из консульства придет! Если семья выехала за границу, данные точно должны иметься, а родственников в девяностые многие разыскивали: Марина Николаевна помнила, у одного из ее учеников обнаружилась родня в Югославии — двоюродный дедушка после войны остался там, женился, а потом разыскал еще живого брата, племянников и внуков. А раз так, поток документов огромен, и пока еще дойдет дело до ее запроса…

Ну а если Долорес угодила в две тысячи семнадцатый… Оставалось ей только посочувствовать. Марина Николаевна решила, что если протянет в этой реальности еще двадцать лет, тогда и подумает, стоит ли искать саму себя!

Однако здесь и сейчас существовала семья Долорес Амбридж, о которой та предпочла забыть, а этого Марина Николаевна просто так оставить не могла…

К визиту она подготовилась со всем тщанием: оделась по-маггловски, совсем просто — брюки, кашемировый свитер, пальто, практичные ботинки… Всё недешевое и качественное, конечно, но не вызывающе дорогое. С подарками дело обстояло хуже: как знать, вдруг ей сразу укажут на порог? Вдобавок даже сама Долорес не имела ни малейшего понятия, чем интересуются ее родители и брат! Но, подумала Марина Николаевна, хорошая продуктовая корзина к празднику никогда лишней не будет. Или даже две: вроде бы Орфорд Амбридж жил один, но кто его знает, он еще не стар, мог и найти кого-нибудь!

«Ладно, больше не меньше, в крайнем случае, раздам бедным», — подумала Марина Николаевна и аппарировала в небогатый район, где обитал отец Долорес. Амбридж положила ему небольшое денежное довольствие впридачу к пенсии, лишь бы не показывался на глаза и не мешал ей прикидываться чистокровной…

«В любом случае, — сказала она себе, постучав в дверь, — как бы ни обернулось дело, помни, что виновата не ты».

— Открой, тебе ближе! — послышался смутно знакомый голос, и дверь распахнулась.

На пороге стоял невысокий мужчина лет тридцати или чуть больше на вид, полноватый, с наметившимися залысинами.

«Вылитый отец в молодости», — мелькнула в голове Марины Николаевны чужая мысль, и она сообразила, что это, должно быть, Деннис, младший брат Долорес.

— Здравствуйте, — сказал он, — что вы хотели?

— Добрый вечер. Я к мистеру Амбриджу, — ответила она.

— Э… ко мне?

— Ну раз вы тут, то, видимо, и к вам тоже. Но я имела в виду Орфорда Амбриджа.

— Па! — крикнул мужчина, обернувшись. — Тут к тебе какая-то леди!

«Надо же, — подивилась Марина Николаевна, — с каких это пор я сделалась леди?»

— Ну так не держи на пороге, впусти! — отозвался тот из глубины дома. Оттуда доносились женские и детские голоса и смех. — Я сейчас, минуту…

— Э… проходите, пожалуйста, — посторонился Деннис, Марина Николаевна вошла и остановилась, не торопясь снимать пальто.

Ничего удивительного не было в том, что брат не узнал Долорес: последний раз они виделись, когда ему было одиннадцать, а Долорес пятнадцать. Он и так-то мало видел сестру — она почти весь год проводила в Хогвартсе, а будучи дома, не слишком-то жаждала общаться с братом-сквибом.

— Здравствуйте, чем обя… — начал, выйдя в прихожую, седой мужчина, и осекся. — Долорес?.. Гхм… Еле узнал… В смысле, прекрасно выглядишь… Что привело?

— Просто заглянула поздравить с Рождеством, — ответила она. — Все-таки семейный праздник. Вот, скромное угощение… судя по всему, со сладостями я угадала?

Деннис, глядя на появившиеся из ниоткуда корзины, похлопал глазами, потом неуверенно произнес:

— До… Долорес?

— Не называй меня Додо, сколько тебе повторять? — машинально отозвалась Марина Николаевна. — Ну что ж, папа, с Рождеством. Мне пора.

— Погоди, куда ты!.. — опомнился он. — Заглянула раз в пять лет и… даже с племянницами не познакомишься?

— Папа, детей мне в школе хватает выше крыши, — вздохнула Марина Николаевна, но пальто сняла. Деннис взял его, глядя на нее во все глаза.

— Какой школе? — не понял Орфорд.

— Я теперь преподаю в Хогвартсе. Это не считая прежней должности и должности Генерального инспектора, — пояснила она, поправив волосы перед зеркалом. — Вот, вырвалась ненадолго…

— Как это тебя туда занесло?

— Кризис среднего возраста и глобальная переоценка ценностей, — ответила она, и тут на пороге появилась пожилая женщина со словами:

— Ну и куда вы запропастились?

— Мама, — безошибочно определила Марина Николаевна, — давно не виделись…

— Долорес… Долорес заглянула в гости, — засуетился Орфорд, а Эллен посмотрела на старшую дочь одновременно с испугом, неприязнью и вызовом.

— Вряд ли такая важная особа захочет сидеть за одним столом с магглами и их отродьем, — произнесла она, поджав губы.