Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

относившиеся к своему управляющему, вспоминали его времена как едва ли не лучшие для экономического развития страны. Ф.А. Юргенс, высокий чиновник главного банка империи, боготворивший Е.И. Ламанского в 1860-1870-х годах, вспоминал: «Обаятельное его обращение со своими подчиненными, как будто с близкими друзьями, способствовало тому, что служащие старались наилучшим образом исполнять предначертания выдающегося управляющего банком». При этом, по свидетельству современника, Евгений Иванович обладал замечательным свойством: он мало менялся в зависимости от смены должностей или присвоения званий.

Ламанского можно назвать англоманом – не только за его выдержку и тактичность, сочетавшиеся с жесткостью, но и за увлечение английским «экономическим чудом». Англичане, по его мнению, практичны и умны; они превосходно наладили свою денежную систему и окультурили отсталые аграрно-сырьевые колонии. Англия для Евгения Ивановича была образцовой страной, показавшей все преимущества системы свободной торговли.

Он исповедовал фритредерство – идеи свободной торговли и минимального вмешательства государства в экономику. Один из его активных оппонентов, профессор И.Н. Шилль, выражавший интересы дворянства, осуждал Ламанского за «излишнюю западность и буржуазность». Другой называл «единственным фритредером самой чистой воды из русских». Обвинения в «западничестве» стали главными аргументами его противников. Даже благожелательно настроенный к нему директор Кредитной канцелярии Ю.А. Гагемейстер считал, что молодой реформатор не учитывает «исключительного положения» России, пытаясь примерить к ней европейские одежды. Особое возмущение вызвала одна из речей Е.И. Ламанского. В ней он призывал «смягчить» завышенный, по его мнению, таможенный тариф 1857 года, который не только не обогащал казну, а, напротив, – сокращал поступления в бюджет. Финансист считал, что покровительственные таможенные тарифы не способствуют развитию отечественной промышленности. Оппонентом Е.И. Ламанского выступил дворянин и промышленник А.П. Шипов, председатель Московского отделения Мануфактурного совета и Нижегородского ярмарочного биржевого комитета. Речь об отмене таможенного тарифа восприняли критически в связи с последними европейскими событиями. В 1864 году Германский коммерческий съезд вынес решение добиваться понижения таможенных пошлин на немецкие товары. В том же году в России был опубликован перевод записок съезда о заключении торгово-таможенного договора с Россией, которая рассматривалась как аграрный придаток Германии, обширный рынок для товаров немецкой промышленности. В заключение обосновывался вывод о необходимости ее развития как сельскохозяйственной страны. Подобные официальные заявления возмутили часть русских купцов.

Понятно, что позиция Е.И. Ламанского насторожила А.П. Шипова. В 1865 году он публикует ставший известным «Ответ г. Ламанскому», в котором настаивает на сохранении покровительственного тарифа. «Предполагая уничтожение наших мануфактур через уничтожение протекционных пошлин, казна может лишиться значительных доходов от акцизов и других налогов, собираемых внутри страны… Направление нашего производства одних сырых продуктов совершенно невозможно по физическому строю нашего государства». Автор статьи признавался, что до 1849 года и сам разделял фритредерские взгляды, но, познакомившись ближе с жизнью России, понял, что жестоко ошибался.

Евгений Иванович всегда отличался корректным отношением к своим оппонентам и вообще не любил заострять внимание на мелочах. Однако по-прежнему был уверен: будущее России – в буржуазном укладе «западного образца», в акционерных коммерческих банках, в строительстве железных дорог и, главное, в крепком и крупном российском капитале. Он понимал, что иностранный капитал сильнее российского и имеет более спекулятивный характер. Кроме того, полагал Ламанский, «дружественная Европа» до тех пор не станет помещать капиталы в России, пока российские капиталы не покажут свою прочность и силу.

Протекционизм Е.И. Ламанский всю жизнь считал ошибочной позицией, «голословными заверениями, проистекающими более из чувства, чем оправдываемые какими-нибудь выводами науки». Впоследствии это определило его скептицизм относительно политики нового министра финансов И.А. Вышнеградского. После повышения в 1887–1889 годах таможенных пошлин практически на все импортные товары Ламанский счел своим долгом сделать публичное заявление против протекционизма. Речь под названием «О важнейших экономических явлениях последнего времени» стала реакцией на инициативу Вышнеградского повысить в 1889 году таможенные тарифы на импортные железнодорожные вагоны и шерсть с декларированной целью собрать в казну дополнительные денежные средства и облегчить конкуренцию отечественных товаров на внутреннем рынке.

В опубликованной речи говорится, что развитие протекционизма в России находится в общей связи с аналогичными процессами в США и европейских странах, исключая Британскую империю. Начало победы протекционизма в Европе связано с 1883 годом – годом экономического кризиса. Кризис был порожден внедрением в производство новых достижений науки, прежде всего использованием энергии пара и электричества, а также изменениями в денежном обращении этих стран, с 1867 года переходивших на золотомонетный стандарт. Однако под благовидными предлогами поступательного развития национальных экономик, защиты рынка сбыта и рынка рабочего труда от иностранной конкуренции протекционизм приносит обратные плоды. В странах, где он дал обильные всходы, – во Франции, в Германии, Италии, США – замечаются снижение темпов экономического развития, уменьшение торговых оборотов, обострение рабочего вопроса. Протекционизм, который некоторые страны считали лекарством от экономического недуга, лишь усилил болезнь – «только одна Англия осталась верной своим принципам, которые она приняла после уничтожения Пилем хлебных законов». Это не замедлило сказаться на экономическом росте Великобритании и на сглаживании рабочего вопроса. А все потому, что Англия последовательно придерживалась фритредерства – «системы, возникшей на практической почве».

Е.И. Ламанский возглавлял Государственный банк вплоть до 1881 года – года убийства Александра II и резкого понижения курса рубля на мировом рынке. Неудачная попытка управляющего банком поддержать курс путем продажи части золотых резервов не спасла положения: российские и европейские дельцы стали в больших количествах скупать золото и перепродавать его по завышенным ценам. Причину этого явления Е.И. Ламанский объяснял характером акционерных коммерческих банков, которые являлись основными участниками биржевых торгов. Как вспоминал он сам, «основанные в Петербурге частные банки с течением времени приняли характер иностранных банков и контор на акциях, за исключением лишь Волжско-Камского банка, который являлся исключительно русским кредитным учреждением». По его мнению, купцы поступили в этот сложный для России год непатриотично. Тем временем чиновники винили его в том, что он не умеет продавать золото, и говорили о злоупотреблениях (связанных в том числе с участием в акционерных компаниях).

Недолюбливавшие финансиста высокие государственные чины ждали только повода, чтобы избавиться от него. В Государственном банке назначили подписку на очередной заем, и однажды Ламанский приехал туда довольно поздно. По воспоминанию Ф.Г. Тернера, «его стали упрекать в том, что его запоздание воспрепятствовало отчасти успеху займа». Приказом императора Александра III по Министерству финансов от 31 июля 1881 года Е.И. Ламанский был уволен с поста управляющего Государственным банком. Очевидно, здесь сказалось влияние Н.Х. Бунге, незадолго до этого назначенного министром финансов. Хорошо знавший Евгения Ивановича, он не хотел иметь во главе подчиненного ему ведомства независимого управляющего и предпочел назначить его чиновником, «состоящим при министре финансов». Это оскорбило Е.И. Ламанского, который долгое