Сто полей - Юлия Латынина

Араван не доверял домам, опрятным, как осиные гнезда. Каждый дом – в крепких кольях, как военный лагерь. Лагерь людей, воевавших за пророка Рехетту, нынешнего наместника. Всякий наместник – противник аравана. Недаром Даттам провел тут два дня. Не ради двоюродной сестры, чушь все это: триста человек пехоты ушли с Даттамом из посада, и, помнится, двенадцать лет назад эти люди не боялись ни стрелы, ни копья, ни колдовства.

Араван позвал посадского старосту, как звал он старост всех деревень, через которые проезжал, и спросил:

– Как относитесь к совету пяти и совету ста?

«Сейчас он ответит – „так же, как господин Рехетта“, и окажется, что в Варнарайне – все-таки не одна армия».

– Значитца, мы тут решили так, – сказал староста. – Пять опекунов – это хорошо, и сто богатых лиц в совете будут смотреть за своими собственными интересами. Но так как не все жители провинции так богаты, как этого бы хотелось, мы просим об организации третьего совета, который будет состоять из представителей общин провинции.

Араван едва не свалился с табурета.

Через час Баршаргу донесли: староста не сам додумался до «третьего совета». Подсказали ее посадские гости, прибывшие накануне вместе с Даттамом и Арфаррой из страны аломов. Тот, который советовал, уже уехал в Анхель, а другой остался у зятя старосты, кузнеца Сорая.

– Варвары! Сорай ругался-ругался: дал он ему кафтан, так в тот же день изодрал… Совсем новый кафтан, одной ткани на две розовых… А зовут Сайлас Бредшо.

Сайласа Бредшо, однако, в посаде не было: дикий человек опять с утра поехал рыбу ловить.

«Вот, стало быть, на что намекала Ингаль, сойдясь с черепахой в доме тройного зерна», – подумал Баршарг.

Даттам оставил аравану небольшой отряд храмовых ленников, и от этих-то людей Баршарг и услышал впервые обо всем, что произошло в королевстве.

– Так, – переспросил бесцветным голосом Баршарг, – значит, этого Кукушонка заманили и убили двое королевских советников: Арфарра и Клайд Ванвейлен?

– Да, – ответил человек по имени Белый Эльсил, целуя Баршаргу сапожки, – и сказать вам по правде, господин, вы так похожи на моего друга Марбода, как старое яблоко похоже на молодое.

Отдав соответствующие распоряжения, Баршарг поспешил в столицу. Если ехать быстро, можно еще нагнать Даттама.

Мысли спутались в его голове, как шерсть одичавшей собаки. Корабль из западной земли! Солнечный луч, которым перерубили колонны в храме, а до этого – меч Марбода Кукушонка! И подумать только – Даттам привез этих людей с собой! Знает ли он, кто они такие?

И что произошло там, в королевстве? Арфарра вертел Ванвейленом или Ванвейлен – Арфаррой?

Не потому ли так странно повел себя Арфарра? В самом деле, – казалось, был готов обмануть экзарха, верно служить королю Алому, – и вдруг, – на тебе! Не человек ли со звезд дергал тут за ниточки? Человеку со звезд не нравилось, что варвары отдельно от Варнарайна, а теперь ему не нравится, что Варнарайн отделен от империи… Почему? Потому что когда сюда явится его государство, ему не надо будет зачерпывать каждую страну ложечкой, все влезет в один большой половник…

Да! Там он помогал Арфарре там творить идеальное государство, а тут советует всякому сброду вроде этого Хайши Малого Кувшина, у которого карман паутиной заткало, а язык о зубы стерт, – советует всякому сброду опять требовать свое с Больших Людей!

Баршарг ехал так быстро, что, поспев к переправе, увидел, как на другом берегу Орха из лодки высаживаются пятеро, – один из них в черном плаще и на карем жеребце, которого Даттам купил в свое время за двадцать тысяч.

– Даттам, – закричал он, – Даттам! Подождите!

Баршарг, как был, с конем, кинулся с обрыва в воду.

Человек на другом берегу реки терпеливо ждал.

Конь Баршарга переплыл реку за десять минут, и мокрый араван вылетел на берег. И замер.

Это был не Даттам. Это был человек, чей портрет он видел на документах в заколдованном корабле. Приметы этого человека Баршарг лично записал на листке, и отдал листок городскому судье: и теперь человек с этими приметами значился на каждом судебном столбе виновником гибели некого Ормуша Забавника, прирезанного в пьяной драке. Но разве будет кто-нибудь останавливать за какого-то Ормуша человека в свите Даттама!

– Простите, – сказал Баршарг, – я обознался. Вы… я знаю, кто вы. Вы тот чужеземец, который посоветовал давеча кузнецам править с помощью представителей от общин…

– Да, – изумленно ответил Ванвейлен.

«Что я несу, – отчаянно заметалось в голове Баршарга. Это же лазутчик! Небесный шпион! Негодяй!»

– Почему? – спросил Баршарг. – Почему вы это предложили?

– Потому что государством должен править народ, – сказал Ванвейлен.

– Народ, – почти вскрикнул Баршарг, – вы видели мой народ? Вы знаете, что первое, что он потребовал после смерти экзарха, – это разделить попавшие в частную собственность земли? Вы слышали, что мой народ жжет по деревням богачей, и что только мое войско в силах предотвратить самосуд? И этим людям вы хотите дать право голоса? И вы думаете, они проголосуют за что-нибудь, кроме возвращения в империю?

– Простите, – проговорил тихо, словно оправдываясь, Ванвейлен, – я не имел права давать советы.

Он был разительно непохож на свой мертвый, лишенный рисунков корабль.

За спиною Баршарга выбирались на берег его воины, удивленные странным поведением военачальника, да и Даттамовы спутники подтягивались поближе. Баршарг вдруг вспомнил, что среди его воинов есть бывшие вассалы Марбода Кукушонка, и что как бы кто-нибудь из них не бросился на чужеземца…

– Даттам далеко? – спросил араван.

– Боюсь, он уже в поместье, – ответил Ванвейлен, не сводя глаз со странного командира, – мы сделали крюк, чтобы полюбоваться храмом Иссы.

Баршарг решительно повернул коня, и – вдруг наклонился к Ванвейлену.

– Будьте осторожны, господин Ванвейлен, – вдруг прошептал он, – я слыхал, что Даттам зарится на ваше золото, и вряд ли он выпустит вас из своих рук.

Сайлас Бредшо съездил в соседнюю деревню, купил там у рыбаков целый короб лещей и вернулся в Козью-Заводь.

В резном камушке, который сперли контрабандисты, много чего было: был передатчик, был и детектор. Бредшо уже вчера вычислил, что если копать до аварийного люка, лучше всего копать в ежевичнике – метра три. И еще вчера показалось, что корабль вроде цел.

Бредшо копал скоро, скинув серую куртку: на него так вчера поглядели из-за кафтана, что сегодня он сбежал в одежде батрака. Страх его прошел: Иршахчан со своей круговой порукой перехитрил самого себя, корабля никто не нашел, а лагерь был разбит много-много левее. Время от времени Бредшо выпрямлялся, чтобы утереть пот. День был в самом разгаре. Плясали в восходящем солнце хвосты на боевых веерах аравана Баршарга, визжала реквизированная свинья, страшно ухали барабаны и катилось по небу огромное, как колесо истории, солнце.