Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мэм, не надо, мэм.
Не надо? Чего? О чём он просит? Женя стояла, держась за створку окна и ничего не понимая.
Он заплакал. Слёзы катились по его дёргающемуся от беззвучных рыданий лицу, мешаясь с кровью из разбитых губ. Он стоял на коленях, заложив руки за спину, и не то кланялся, не то падал.
— Джен! Мисс Малик! — звали её.
Она медленно обернулась. Норман, Перри, ещё какие-то мужчины… Что им надо?
— Вы одна, Джен? Будьте осторожны.
— В чём дело? — наконец справилась она с непослушными губами.
— Джен, — Норман, как всегда, серьёзен. — В соседнем квартале какой-то цветной изнасиловал белую женщину и скрылся. Мы ищем его.
— Он случайно не здесь? — гулко захохотал Перри.
— Перри! Это не тема для шуток, — оборвал его Норман.
Громко стукнула, открываясь, дверь, и миссис Стоун, стоя на пороге, одним взглядом окинула комнату. Женя окончательно растерялась.
Миссис Стоун бросила сумочку на свой стол и подошла к окну.
— У нас всё в порядке, — резко, с нескрываемым презрением, сказала она стоявшим под окном.
— Хорошо, — Норман вежливо улыбнулся. — Запритесь изнутри и никуда не выходите, пока мы его не поймаем.
— Мы обойдёмся без ваших советов, — отрезала миссис Стоун и посмотрела на Женю. — Вы, кажется, пришли работать, Джен? Так давайте работать. Закройте окно и опустите шторы. Солнце только помешает нам.
— Старая ведьма, — пробурчал кто-то из мужчин.
Женя автоматически выполнила приказание.
— Всё-таки запритесь, Джен! — крикнул Норман.
— Ну ладно, — разрешила миссис Стоун, — заприте дверь, Джен.
Она сделала и это. Белая штора-жалюзи установила в комнате приятный лёгкий полумрак, не мешающий работать. И только теперь миссис Стоун посмотрела на мулата.
Он лежал на полу, по-прежнему держа руки за спиной, и плакал, дрожа всем телом.
— Перестань, — негромко, но резко бросила миссис Стоун. — И сядь. Весь пол перепачкаешь.
Он медленно, не разжимая рук, поднялся и опять встал на колени. Увидев, что на полу остались пятна крови, он торопливо рукой затёр их, обтёр ладонь о рубашку и снова спрятал руку за спину.
— Вы давно здесь, Джен?
— Ннет, — Женя почувствовала, что её бьёт дрожь.
— А он?
— Когда я пришла, его не было, — говоря, Женя успокаивалась. — Я открыла окно и пошла за водой для цветов. Вернулась, подошла к окну полить цветы и… и увидела его. И сразу на улице… И вы вошли.
— Ну, хорошо, — миссис Стоун невесело улыбнулась. — Будем надеяться, что служебного рвения больше никто не проявит.
Она достала из сумочки носовой платок, смочила его из леечки над горшком и бросила мулату.
— Оботри лицо.
Он поднял мокрый платок, расправил и вытер залитое кровью и слезами лицо. Он уже не плакал, только дрожал всем телом.
— Спасибо, мэм.
Тихий срывающийся голос, затравленное лицо обречённого.
Миссис Стоун нашла у себя в одном из ящиков стакан, налила из лейки воды и, немного подойдя, поставила на пол в шаге от него.
— Выпей.
Он робко протянул дрожащую руку и взял стакан. Пока он пил, было слышно, как стучат о стекло его зубы.
Миссис Стоун с грустной улыбкой сказала Жене.
— Удивляетесь, что не дала ему в руки?
— Признаться, да, — с неожиданной для себя резкостью ответила Женя.
— К нему сейчас нельзя подходить, — миссис Стоун снимала чехол с машинки. — Он закричит.
— Закричит? От чего?
— От страха, Джен. Он боится вас больше, чем вы его.
— Я не боюсь, — пожала плечами Женя.
— Посмотрите на себя в зеркало, Джен, — усмехнулась миссис Стоун. — Ну, давайте работать. А он пока успокоится.
Женя послушно села за свой стол и приготовила всё к работе.
Она сидела напротив и видела, как он, допив воду, осторожно поставил стакан на прежнее место и снова забился в щель. Правда, уже не стоял на коленях, а сидел, обхватив колени руками. Их рисунок, рельефно проступающие под кожей мускулы, соразмерные кисти с длинными тонкими пальцами мучительно напомнили Жене Эркина. И гибкость, ловкость, с которой он устроился в этой щели, где и поместиться-то негде. Длинные пушистые ресницы, затеняющие глаза, красивый высокий лоб… Если б не синяки, распухшие разбитые губы он был бы очень красив… Красив?
Пальцы миссис Стоун выбили первую звонкую очередь. Он вздрогнул и ещё больше сжался, стараясь совсем уничтожиться, исчезнуть. Когда Женя начала печатать, его взгляд заметался между ней и миссис Стоун. Но видя, что они не встают, он постепенно успокоился, прислонился спиной к стене и негромко прерывисто вздохнул. И до Жени, наконец, дошло.
— Миссис Стоун, это же… это же спальник!
— Наконец-то догадались, Джен, — и уже ему. — Да не трясись ты. Раньше надо было думать.
Он беззвучно открыл и закрыл рот. При первых же словах Жени он опять встал на колени, а её слова о спальнике словно ударили его, он втянул голову в плечи и припал к полу.
— Сядь! — скомандовала миссис Стоун. И когда он вернулся в прежнюю позу, спросила резким, исключающим раздумья голосом. — Ты из Паласа?
— Да, мэм, — получилось у него с третьей попытки.
— Из местных?
Он молчал.
— До освобождения ты был здесь?
— Да, мэм.
— Но… — Женя не выдержала. — Но их же, говорят, расстреляли.
— Их действительно расстреляли, Джен. Этот, видно, случайно уцелел. Где-то прятался, работал, — миссис Стоун усмехнулась, — по специальности. И вот… Зачем ты полез к этой дуре?
— Мэм! — его голос был тих, но он кричал. — Клянусь, мэм, я не лез к ней. Я работал! Меня послали. А она вдруг закричала.
— Что?! — миссис Стоун оторвалась от машинки, но, увидев, что он опять плачет, вернулась к тексту. — Ладно. Сиди пока.
— Да, мэм, — он вытер рукавом лицо. — Слушаюсь, мэм.
Наперебой стрекотали две машинки, да слышались иногда его затихающие всхлипывания. Наконец он успокоился, прислонился опять к стене, даже голову откинул, опираясь затылком на стену. И Женя теперь хорошо видела его лицо. Выражение затравленности, панического страха ушло. Оно теперь было усталым, бесконечно усталым и покорным.
— Сколько тебе лет?
Он вздрогнул, быстро взглянул на миссис Стоун и снова потупился.
— Девятнадцать, мэм.
— И как же ты уцелел?
— Меня забрали на выезд, мэм. На сутки, мэм. А потом хозяйка оставила меня у себя, мэм.
— Вот оно что, — миссис Стоун понимающе кивнула. — И ты так и жил у неё всё время?
— Да, мэм.
— И работал, — это не было вопросом, но он кивнул. — Только с ней?
— Нет, мэм, — он доверчиво смотрел на них. — Я окупал себя. Хозяйка хвалила меня, мэм.
— Палас на дому, — усмехнулась миссис Стоун. — Или на выезде?
— На выезде, мэм. Мне давали адрес, и я шёл. Работал и возвращался.
— Разве ты не мог уйти? — удивилась Женя. — Или тебе нравится эта работа?
— Я раб, мэм, — тихо ответил он.
— Рабов теперь нет, — возразила Женя. — Все получили свободу.
Он тихо засмеялся этому как шутке.
— И много вас у неё таких? — спросила миссис Стоун.
— Девять, — сразу ответил он. — Четыре эла, два джи и три рабыни, две джи и одна эл.
— Эла? — переспросила Женя. — Это…
— Совершенно верно, Джен, — пальцы миссис Стоун выбивали быструю дробь. — Элы от слова леди, работают, — она выделила это слово, — с женщинами, а джи с мужчинами.
— Да, мэм, — тихо согласился он.
Он выглядел успокоившимся, и Женя рискнула спросить.
— Так что же случилось?
— Не знаю, мэм, — его глаза снова наполнились слезами. Он говорил, а слёзы тихо текли по его лицу. — Хозяйка дала мне адрес, велела идти на рассвете и сказала, что заказали жёсткую работу. Очень жёсткую. Я не работал раньше жёстко. Но жёсткая была для всех. Мы все пошли. Я пришёл, куда велели. Меня ждали. Но… но она, эта леди, велела мне рвать дверь. Это делают иногда. Когда заказывают жёстко, чтоб было как насилие. Я всё сделал. Выломал дверь и вошёл. И начал работать. Она сначала молчала, а когда я её уже раздел, вдруг стала кричать. Клянусь, мэм, я не делал ей больно. Я очень мягко работаю. Хозяйка даже сомневалась, что я справлюсь. Но было много заказов и только на жёсткую. Я испугался. Стал одеваться. И тут они… кричали, били… их было много, я вывернулся и убежал… они гнались за мной… — он всхлипнул и замолчал.