Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Вот что он счёл нужным рассказать друзьям, усевшимся вокруг него внутри частокола удупы.

Воспользовавшись общим замешательством после убийства Кара-Тете, Паганель, как и Роберт, незаметно отделился от толпы и бросился за ограду форта. Но учёному не повезло: в конце дня он совершенно неожиданно наткнулся в горах на лагерь другого маорийского племени. Вождём этого племени был рослый маориец с умным лицом, отлично говоривший по-английски. Он ласково принял географа и в знак дружбы потёрся носом о его нос.

Паганель сначала не знал, должен ли он считать себя пленником или нет. Но вскоре он понял, какого мнения следует держаться на этот счёт, видя, что вождь не отстаёт от него ни на шаг, куда бы он ни шёл.

Этот вождь, по имени Хихи, что значит по-маорийски «луч солнца», был в общем не злым человеком. Очки и особенно подзорная труба, очевидно, ставили Паганеля на недосягаемую высоту в его глазах, и чтобы привязать его к себе, он не жалел ни ласковых слов, ни крепких верёвок. Особенно по ночам.

Так прошло трое суток. Как обращались с Паганелем в это время: хорошо или плохо? «И хорошо и плохо», — уклончиво ответил учёный, не вдаваясь в подробности. В общем он был настоящим пленником, и, если не считать того, что непосредственная угроза пыток не висела над ним, его положение было не лучше положения его друзей, пленников Каи-Куму.

К счастью, на четвёртую ночь Паганелю удалось перегрызть верёвки и бежать. Он издали присутствовал при погребении Кара-Тете, видел, как его похоронили на Маунганаму, и понял, что гора стала теперь табу. Он решил искать на ней убежище, не желая покинуть страну без своих друзей. Ему удалось привести в исполнение свой замысел. Накануне ночью он добрался до удупы и здесь решил ждать случая освободить своих друзей.

Вот всё, что рассказал Паганель. По-видимому, он намеренно упускал какие-то события, приключившиеся с ним в плену у дикарей. Такое, по крайней мере, впечатление осталось у путешественников. Но как бы там ни было, все от души поздравляли географа с чудесным спасением и, отдав таким образом дань прошлому, вернулись к заботам настоящего.

Положение по-прежнему оставалось угрожающим. Дикари со всех сторон осадили вершину Маунганаму и, не имея возможности взять её приступом, видимо, собирались добиться своего измором. Рано или поздно, но путешественники должны были спуститься вниз за пищей и водой, а дикарям спешить не было надобности.

Гленарван не скрывал от себя опасности этого положения, но решил выждать удобного случая, чтобы бежать отсюда, или создать этот случай, если он не представится сам.

Прежде всего он предложил произвести тщательную разведку горы Маунганаму, не для того, чтобы выяснить возможность защиты её, — он не опасался нападения со стороны дикарей, — а для того, чтобы поискать наивыгоднейшее направление побега. Майор, Роберт, Паганель и Джон Мангльс сняли точный план горы. Они проследили направление всех тропинок, их крутизну, их извилины. Горный хребет, соединяющий Маунганаму с цепью Ваихити, полого опускался к долине. Узкая и извилистая тропинка, проходящая вдоль ребра этого хребта, представляла единственный возможный путь побега. Если бы под покровом ночи беглецам удалось незаметно перебраться через него, они могли надеяться, что успеют скрыться в горах, прежде чем дикари заметят их бегство.

В нижней своей части тропинка была доступна обстрелу дикарей. Расположившись на склонах соседних холмов, они могли создать заслан из пуль, через который нельзя будет безнаказанно прорваться.

Когда разведчики, осматривая гору, показались на ближайшем к осаждающим склоне, их встретил целый град пуль, но, по счастью, ни одна не задела их.

Несколько пыжей, принесённых ветром, упало около них. Пыжи были сделаны из печатной бумаги. Паганель из любопытства развернул её и с трудом прочёл текст.

— Знаете ли вы, друзья мои, — сказал он, — чем эти дикари забивают ружейные заряды?

— Нет, — ответил Гленарван.

— Текстами из библии! О, я жалею миссионеров, они, по-видимому, даром потратили здесь своё время.

Поднимаясь в гору, разведчики с удивлением заметили, что время от времени почва под их ногами вздрагивает. Это не было землетрясение, скорее это напоминало дрожание стенок парового котла, находящегося под давлением. Очевидно, в недрах горы скопилось большое количество паров и газоз, рождённых подземным огнём. Это обстоятельство не могло удивить людей, только что наблюдавших горячие гейзеры Вайкато. Они знали, что центральная часть Ика-на-Маори представляете собой вулканическую местность.

Паганель, ещё раньше заметивший это явление, обратил на него внимание своих друзей.

— Маунганаму, — сказал он, — одна из многочисленных на этом острове вершин, которым рано или поздно суждения превратиться в действующий вулкан. Достаточно небольшого механического усилия, чтобы в этих склонах из хрупкого туфа образовался кратер.

— Что же, — оказал Гланарван, — мы здесь не в большей опасности, чем над топкой котла «Дункана». Земная кора ведь, не уступает в прочности котельному железу.

— Согласен, — ответил майор, — но как бы прочен ни был паровой котёл, после долгой службы он может взорваться тогда, когда этого меньше всего ждёшь.

— Мак-Набс, — сказал Паганель, — никто из нас не собирается навеки остаться на этой вершине. Укажите нам безопасную дорогу, и мы тотчас же покинем эту гору.

— И подумать только, что в недрах Маунганаму напрасно погибает такая огромная сила! — вздохнул Джон Мангльс. — Миллионной части её было бы достаточно «Дункану», чтобы доставить нас на край света!

Воспоминание о «Дункане» сразу погрузило Гленарвана в грустные мысли. Как ни опасно было его собственное положение, он не мог без ужаса вспоминать о трагической судьбе экипажа своей яхты. В грустном молчании друзья вернулись к удупе.

— Ну что, Эдуард, — спросила Элен, как только они подошли к частоколу, — можем мы надеяться на спасение?

— Надейтесь, Элен, — ответил Гленарван. — Дикари никогда не осмелятся потревожить нас на этой горе, а со временем, мы придумаем какой-нибудь план спасения.

— Идёмте в удупу, — весело сказал Паганель. — Это наша крепость, наш замок, наша столовая и рабочий кабинет. Там никто нам не помешает. Пожалуйте, друзья мои!

Все вошли внутрь частокола за любезным Паганелем.

Дикари, увидев, что беглецы кощунственно вторгаются в это священное место, подняли беспорядочную стрельбу и огласили воздух шумными криками. К счастью, пули не долетали так далеко, как крики. Ещё раз убедившись, что суеверие дикарей сильней их гнева, Элен и Мэри успокоились.