История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин

выше этого помещения, представляет лестницу, ведущую на верх здания, где патриарх построил еще две церкви и кельи для дьяконов, откуда открывается вид на весь город. В углу Крестовой (новой) палаты есть дверь, ведущая к новому деревянному строению с многочисленными кельями, кои идут одна за другой и назначены для зимнего помещения, ибо жители этой страны не любят жить в каменных домах, потому что, когда печи в них истоплены, то ударяет в голову и причиняется головная боль. По этой причине непременно строят для зимы подле каменных деревянные дома и по всему зданию закрытые проходы. Все двери таких помещений бывают обиты зеленым сукном.

Словом, это здание поражает ум удивлением, так что, быть может, нет подобного ему и в царском дворце, ибо мастера нынешнего века, самые искусные, собранные отовсюду, строили его непрерывно целых три года. Мне рассказывали архидиакон и казначей патриарха, что он истратил на это сооружение более 50 000 динаров (рублей), не считая дерева, кирпича и пр., подаренных царем и государственными сановниками, и того, что большая часть рабочих были его крестьяне».

Необходимо заметить, что в своем описании архидиакон не различает да и не мог различить старых построек патриаршего обиталища от новых, возведенных Никоном, и описывает те и другие, так сказать, в общей сумме, как это выясняется и во всех его строках. Таким образом, и представляется как бы несомненным, что Никон построил целиком весь Патриарший Дом, во всех его частях. Между тем Никон построил только церковь (ныне 12 Апостолов) и перед нею две трехэтажные палаты, из которых в одной, в третьем этаже, устроил свою Крестовую. Это сооружение примкнуло к крыльцу Старой Крестовой палаты, где ныне лестница на верх, и отличается от старой постройки тем, что толща ее стен имеет 1½ аршина, а толща стен упомянутой Крестовой имеет 3 аршина.

Не совсем правильно описан Патриарший Дом и покойным архитектором А. А. Потаповым (Древности М. Археол. Общ., т. XIX, вып. 2-й).

Он, следуя указаниям Снегирева, утверждает, с. 72, что «старый патриарший дом был за церковью Ризположения, которая и именовалась патриаршею». Это Снегиревское сказание и послужило источником многих неправильностей в разъяснении различных частей Патриаршего дома. На 74 и 76 с., не имея прямого сведения о церкви Трех Святителей, автор смешивает показания о ней с новою церковью, т. е. с церковью, которую строил патр. Никон во имя ап. Филиппа. На с. 75 он повторяет сказание Снегирева, что старый патриарший двор издревле существовал около церкви Ризположения, и указывает ему место «на северной стороне от Теремного дворца и будто бы параллельно ему», присовокупляя, что этот старый двор был расширен при патр. Филарете чего, однако, не было и никаких свидетельств на это не существует. Но автор на той же странице говорит уже о перенесении двора на новое место. Это новое место оказывается там, где стоит корпус старой Крестовой (ныне Мироварной), который принадлежит к самым старым постройкам двора и составляет часть именно старого двора, к которой примкнула и новая постройка Никона с церковью 12 Апостолов.

Однако автор на с. 76 прямо говорит, что эта Мироварная и «была Крестовая патр. Никона», т. е. новое его сооружение, и делит вообще весь двор патриархов на старый и новый.

Для старого двора автор отделяет только старую Столовую и церковь Трех Святителей, стоявшую на западном краю двора, по соседству с дворцовыми зданиями, именно с хоромами царевен.

Новый двор, т. е. здание Никоновской постройки, по уверению автора, суть и доныне существующий весь корпус, оканчивающийся к востоку церковью 12 Апостолов, между тем как западная половина корпуса с Мироварною палатою принадлежит, как упомянуто, к самым старым постройкам.

Вообще, разъяснения Потапова требуют значительного исправления.

«Это редкостное сооружение, – продолжает архидиакон, – было окончено постройкой и омеблировано на этой неделе, но Никон до сих пор не переходил в него. Причина этому та, что в этот день, пятницу 21 декабря, случилась память преставления св. Петра, первого митрополита Московского, мощи которого находятся в алтаре (собора). Московиты имеют обыкновение весьма благолепно праздновать его память в этот день, как мы упомянули раньше и как видели теперь, – торжественнее, чем праздник Рождества. Патриарх обыкновенно устраивает у себя после обедни большую трапезу для царя, его вельмож и всего священного чина. Случилось, что теперь были окончены его новые палаты; но так как память святого пришлась в этот день, пятницу, когда не позволяется есть рыбу, а у них пиршества не устраиваются и не могут быть роскошны без рыбы, то празднование святому отложили до следующего дня, т. е. до субботы. Никон дал знать нашему владыке патриарху, чтоб он приготовился служить в этот вечер вместе с ним всенощную в соборе, а завтра, после обедни, пожаловал бы к нему на трапезу в новые палаты.

Вечером, по обычаю, было совершено малое павечерие, а после 8-го часа ночи прозвонили четырекратно в большой колокол. Мы вошли в церковь в 9-м часу. Пришли в церковь царица и царь…

Служба была большая, продолжительная и торжественная. Мы вышли из церкви лишь при восходе солнца, умирая от усталости и стояния на ногах от 9-го до 16-го часа. В эту ночь мы столько натерпелись от сильного холода и стужи, что едва не погибли, особливо потому, что стояли на железных плитах: Бог свидетель, что душа чуть не покинула нас. Что касается меня, бедного, то я хотел выйти и убежать из алтаря, но не мог, ибо царь стоял перед южными дверьми, а царица перед северными, так что поневоле пришлось страдать. Когда я вернулся в свое помещение, Бог свидетель, что я в течение трех дней был совершенно не в состоянии стоять на ногах, хотя бы их резали железом. Я погружал их в нагретую воду и совсем не чувствовал тепла, а вода охлаждалась. В таком положение, страдая болью в ногах, я оставался, Бог свидетель, в продолжении почти двух месяцев. Но на все воля Божья! Что это за всенощные и бдения! Более всего нас удивляло, что дети и малютки, и притом не простолюдинов, а вельмож, стояли с непокрытою головой, неподвижно и не шевелясь, как статуи. Какая выносливость! Какая вера! Вот нечто из того, что мы могли бы сказать о всенощных бдениях в стране Московитов, известных всюду.

Спустя час после нашего выхода из собора зазвонили в колокол, и мы опять вернулись туда измученные, умирая от усталости, дремоты и холода. Оба патриарха облачились, и с ними в этот день облачились три архиерея и десять архимандритов в