Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий

В первом же бою с Красной армией я был ранен в ногу правую в области колена и как раненый я уехал в город Токинск по разрешению врачей колчаковской армии.

Пробыв немного в городе Токинске с 10 сентября, а ранен я был в июле 1919 года, и по октябрь месяц 1919 года после был эвакуирован в город Омск в госпиталь, а из Омска в первых числах ноября эвакуировался с госпиталем в город Иркутск и в госпитале пролежал до мая 1920 года.

В мае месяце 1920 года выписан в батальон выздоравливающих в чине поручика рядовым офицером. В это время в городе Иркутске была местная власть, т.е. Советская власть.

В мае месяце 1920 года я был арестован Иркутским ЧК, просидел несколько дней, допросили и выпустили на свободу с зачислением в учебный батальон, пробыл в Красной армии до августа 1921 года, в должности командира учебного батальона, после чего, как бывший белый офицер демобилизован и арестован Иркутским ЧК, которая меня выслала на север в город Вологду, где я прожил до 1930 года, работая в системе наркомобраза учителем средних школ. В 1927 году меня арестовали в городе Вологде в связи с нотой Керзона. В Вологодском ОГПУ просидел под арестом около 2-х месяцев, пока освободили из-под ареста, и проживал в городе Вологде, работая антикваром до 1930 года.

В Вологде в 1930 году был арестован ОГПУ города Вологда по обвинению меня в том, что при обыске были обнаружены разные прокламации политических партий 1900-х годов как-то: программы, брошюры, прокламации, как-то: большевиков, эсеров, прокламации меньшевиков, бундовцев. Продержав, за это в ОГПУ города Вологда дня два, меня освободили без всякого суда и последствия. В 1930 году после освобождения уехал из города Вологды в Белоруссию, по истечении двух месяцев из Белоруссии выехал в дачное место ст. Влахернская Савеловской ж.д.

Вопрос: Где Вы доставали разные подпольные брошюры, прокламации политических партий как меньшевистских, эсеровских, бундовских?

Ответ: Мною приобретены в 1930 году на Вологодском базаре.

Вопрос: У кого Вы покупали прокламации, брошюры политических партий как меньшевиков, эсеров, бундовцев и др. назовите магазины или фамилии кто Вам продавал это?

Ответ: Куплены мною у неизвестной женщины на Вологодском базаре среди хлама для музея революции, как исторической материал.

Вопрос: Когда Вы покупали, как исторический материал для музея революции было ли Вами сдано всё это в музей.

Ответ: Арестовано и изъято органами ОГПУ в городе Вологда в 1930 году в июле месяце, больше ничего показать не могу.

Иван Петрович подписался в протоколе под последней записью следователя и вернулся в камеру СИЗО.

– Что нового тебе пришили, дед? – спросил Косой Ивана Петровича после возвращения с допроса.

– Да ничего не предъявляют, а только спрашивают где и когда жил и что делал, – осторожно ответил Иван Петрович, опасаясь стукачества от уголовников. – А я служил в Красной армии, потом работал учителем, затем антикваром в Вологде и Подмосковье.

– Что такое антиквар? – заинтересовался Косой.

– Это знаток и торговец старинными вещами и предметами искусства: книги, мебель, картины и украшения, если они старые, называются антикварными изделиями, и я их разыскивал и продавал всем, кто интересовался. Часто такие вещи и предметы стоят дороже, чем новые.

– И хорошая тебе была выгода от этой торговли? – продолжал наседать Косой.

– Когда, как, но в целом на семью из шести человек хватало на простую жизнь, – отвечал Иван Петрович, не желая рассказывать подробностей и вызывать зависть этих мелких воришек.

– Кому нужны старые вещи? – продолжал удивляться Косой, – зачем мне старые штаны, вместо новых?

– Эти вещи покупают для коллекции, я не чтобы пользоваться, – пояснил Иван Петрович.

– Да, совсем буржуи зажрались, если обломки и обноски покупают дорого, только чтобы смотреть на них и хвастаться перед другими, – подвёл итог спора Косой. – Правильно Вас революция свергла от власти: народу есть, и пить нечего, а они старые вещи собирают, и деньги на них тратят. Ладно, дед, расскажи лучше про царя Ивана Грозного, что это был за царь и почему Грозный – я случайно об этом царе от корешей слышал, что он людей собакам и медведям на смерть бросал, так ли это?

И Иван Петрович, чтобы отвлечься стал рассказывать про царя Ивана Грозного, так как написал Карамзин, хотя последние годы и не очень верил писаниям этого дворянина, сочиненным больше ста лет назад.

Почему народ назвал этого царя Грозным, несмотря на его зверства, а царя Николая Второго, которого Иван Петрович видел однажды в Могилеве, народ назвал Кровавым? Если бы не лагерь и не это смутное время, то сидел бы он, Иван Петрович Домов, потомственный дворянин и учитель, в свободное время где-нибудь в Историческом музее и изучал древние рукописи о Великом царе Иване Четвертом и Смутном времени, наступившем после его смерти. Можно было бы и статью в историческом журнале написать, вместо рассказов уголовникам про историю.

На следующий день допрос продолжал уполномоченный Воробьёв.

Вопрос: По Вашему требованию сделать Вам очную ставку со свидетелем зк Кучерой, произведена очная ставка с зк Кучер 11-го января 1937 года, который Вас уличает в к-р деятельности, в том, что Вы дискредитировали мероприятия партии и правительства, оскорбительно отзывались о вожде партии, сочувствовали расстрелянным к-р троцкистско-зиновьевской террористической банде. Поясните, в чём выражалась Ваша к-р деятельность среди заключенных?

Ответ: По материалам следствия, как мне удалось узнать, все рапорта на имя 3 части о моей к-р деятельности исходили от зк Кучеры. В целях узнать мотивы, побудившие его так враждебно писать обо мне ряд лживых доносов, надеясь распутать клубок, опутавший меня при попустительстве 3 части 21 отделения, желая утопить ни в чем невиновного человека, я вызвал Кучера на очную ставку, кроме сказанного мною в протоколе очной ставки показать больше не могу.

Вопрос: В своих показаниях Вы говорите, что Вас оговорил зк Кучера в к-р деятельности. Нами допрошены ряд свидетелей, как зк Шнетной, Мартыненко, Федин, Адамович и др. которые также подтверждают, что Вы проводили с зк Мироновым организованную к-р агитацию среди заключенных 4 колонны.

Ответ: Очные ставка выявили, на моему убеждению, с достаточной ясностью, о моей непричастности ко всякого рода контрреволюционным разговорам, так, как Мартыненко о том, что разговоры имели место при свидетелях: именно Адамович, Гладышевой, Федик и Марк, очная ставка доказала, что упомянутых свидетелей приписываемых мне зк Мартыненко не было, зк Шнетной свидетелем привел неизвестное ему лицо, чего не могло быть, так, как люди на 4