Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий

Вопрос: Следствию известно, что Вы высказывались среди заключенных, что Зиновьева, Каменева и других не расстреляют, как ранее заслуженных перед революцией людей, а также они люди умные имеют высшее образование, а в отношении вождя партии оскорбительно отзывались, дискредитируя его перед заключенными. Следствие требует справедливого ответа.

Ответ: В отношении суда по делу к-р быв. троцкистско – зиновьевской террористической бандой, на вопрос зк Миронова, каков будет результат суда, я зк Миронову заявил, что по моему мнению Зиновьева, Каменева и других не расстреляют, также как их не расстреляли после первого суда аналогичного, по моему мнению, с этим последним процессом.

Оскорбительные слова по адресу вождя партии я не мог сказать потому, что никаких политических разговоров и даже дружественных не происходило, что отмечено бывшим начальником 4 колонны зк Хазановой, которая в присутствии других заключенных назвала меня самым тихим и молчаливым на колонне. Зк Миронов на мои слова ругал Зиновьева и Каменева.

Вопрос: 29 августа 1936 года в 10 часов утра заходили Вы в кабинку инструменталки, где живёт зк Шнетный с газетой в руках обращаясь с вопросом: «Как ты думаешь, расстреляны или нет Зиновьев, Каменев и др. как пишет газета», что Вы на это ответили, когда зк Шнетный сказал, что безусловно расстреляны.

Ответ: Я это отрицаю, к зк Шнетному в кабинку с подобными вопросами не заходил и с ним по этому вопросу не говорил.

Вопрос: Следствию известно, что на вопрос Шнетного, что Зиновьев, Каменев и др. уже расстреляны, Вы ему заявили «Нет, Вы ошибаетесь, этих людей не расстреляли т.к. у Зиновьева, Каменева и др. ума больше в ногах», оскорбительно отозвавшись о вожде партии. Следствие настаивает на откровенном Вашем показании.

Ответ: Считаю, это голым вымыслом зк Шнетного.

Вопрос: В июле месяце 1936 года при посещении амбулатории за лекарствами, на столе ленкомнаты читали газету о японском налёте на Советские границы, Вы заявили «Ах, как мало их перешло, а если бы больше, они что-нибудь сделали бы» и добавили «Всё равно японцы скоро придут и выгонят красных, недолго им осталось держаться здесь».

Ответ: Таких бесед у меня ни с кем не происходило, а в особенности в амбулатории.

Вопрос: Были у Вас и Миронова разговор с воспитательницей Гладышевой о расстреле к-р террористов Зиновьева, Каменева и др. Что Вы отвечали Гладышевой по этому вопросу?

Ответ: По зачтении приговора зк Гладышевой в своей кабинке вслух, через тонкую перегородку хорошо было слышно, Гладышева сказала «Зиновьева, Каменева и др. не нужно расстреливать, а их нужно было сжечь на медленном огне, на что я сказал зк Гладышевой: в этом виден ваш патриотизм, но и несвойственная женщине жестокость, что сказал зк Миронов я не помню, на этом разговор закончился.

Вопрос: В июне и июле месяце 1936 года Вы, совместно с зк Мироновым неоднократно критиковали мероприятия партии и правительства по колхозному строительству и восстановлению и выпуску промышленности и продукции. Пояснит, как это было.

Ответ: Опровергаю, такие бессмысленные высказывания мои, несоответствующие моему настроению в целом. По отношению зк Мартыненко я заявляю, что мне было известно сразу по прибытию на колонну, что зк Мартыненко является прямым помощником зк Кучера в стряпании всякого рода доносов в 3 часть на заключенных.

Вопрос: Откуда Вам известно, что зк Мартыненко и Кучер стряпают доносы в 3 часть на заключенных и назовите фамилии на кого Кучер и Мартыненко доносили.

Ответ: Зк Кучер неоднократно в моем присутствии зк Мартыненко говорил, что такому– то он отомстит и напишет на него донос в 3 часть. Конкретных случаев доноса зк Кучером в 3 часть не помню, с чем был и согласен зк Мартыненко. Ещё другие зк говорили, что зк Обухов тоже пишет доносы, а кто это говорил я не помню. Больше показать ничего не могу.

Следователь Воробьев дописал в протокол «записано с моих слов правильно, мне зачитано, в чём и расписываюсь», Иван Петрович подписал этот протокол допроса и охранник увёл его назад в камеру.

Сокамерника встретили его возвращение с радостным нетерпением.

– Рассказывай, дед, какое дело тебе шьют особисты – обратился к нему Косой, который был постарше других и считал себя хозяином СИЗО.

– Кто-то донес на меня, что неуважительно говорил о партии и её вожде товарище Сталине, – а такого никогда не было и не могло быть. Я старый человек и мне нет дела до них: вернуться бы домой к семье – вот и все мои заботы, – ответил Иван Петрович, прилаживаясь на нары для отдыха после долгого сидения на допросе и пытаясь вспомнить, не говорил ли он сгоряча того, в чём его обвиняют по допросам. И действительно пару раз он что-то говорил о колхозах, а в умного и бескорыстного грузина он никогда не верил и, конечно, не верил в социализм, который строил этот грузин Сталин, и об этом донесли холуи.

– Попал ты дед в переделку, сказал Косой, – сейчас началась новая борьба с врагами народа, мне об этом говорил кореш в бараке. Лучше бы, ты дед уклонялся от работы как мы, чем злить особистов, которым дали волю хватать любого, кто не согласен с их властью или критикует вождя. Эти особисты стали беспредельщиками и могут любого подвести под монастырь, как говорил мой отец, убегая из деревни от колхоза, в город за хорошей жизнью.

Зк ещё обсудили лагерную обстановку и решили, что быть уголовником всё же лучше, чем врагами народа, на том и успокоились.

На следующий день Ивана Петровича снова привели на допрос, который оказался очной ставкой с другим зк Кучером, о котором все на фаланге знали как о доносчике и клеветнике. Этот Кучер сидел у стенки кабинета в дальнем углу. Уполномоченный Воробьёв записал в протокол: « 1937 года, января 11 дня я, уполномоченный 3 отдела БамЛаг НКВД Воробьёв И.М. сего числа произвёл очную ставку между свидетелем зк Кучер Федором Андреевичем и обвиняемым зк Домовым Иваном Петровичем на предмет уточнения их показаний по делу, которые при ознакомлении друг друга знают и по заявлению обоих личных счетов не имеют и по существу дела показали:

Кучер. Вопрос: Свидетель Кучер, подтверждаете ли Вы свои показания, данные Вами 21 октября 1036 года в 3 часть.

Ответ: Данные мною показания от 21 октября 1936 года подтверждаю полностью.

Вопрос: Свидетель Кучер, что Вам известно о к-р деятельности зк Домова Ивана Петровича проводимой с его стороны среди заключенных 5 колонны.

Ответ: Примерно в июле месяце зк Домов, прочитав в газете о гибели с людьми