Дорога к свободе. Беседы с Кахой Бендукидзе - Владимир Федорин

ВФ: Сократ – наш современник.

КБ: Я бы сказал, что Сократ и Аристотель – не наши современники, они современники следующих поколений. Современники будущего. Особенно хорошо я это понял, когда занимался бизнес-образованием. Все эти фуфельные бизнес-книги с их миллионными тиражами – это пересказ одной-двух фраз Аристотеля. Серьезно.

Есть такой двухтомник Элияху Голдратта «The Goal». Он доказывает важность фокусирования на определенном бизнесе. Вся эта книга – одна фраза Аристотеля, который говорит, что в семье с одним слугой больше порядка, чем в семье, где несколько слуг, потому что там никто не понимает, кто кому какое задание дал.

ВФ: Одна из бизнес-книг, которую вы читали в 1990-е?

КБ: Я ее не читал. Читать бизнес-книги – это утомительно.

ВФ: Не согласен. Джима Коллинза читать интересно.

КБ: Все равно – это не Дюма. А я выше Дюма не поднимаюсь.

Ну и Коллинз тоже. Думаю, Сократ, Платон и Аристотель перекрывают Коллинза процентов на 98.

ВФ: Сократ – CEO пятого уровня[126].

КБ: Эту часть книги Коллинза я как раз смотрел. Один мой сотрудник, выходец из Boston Consulting Group, говорил, что когда он учился у Коллинза, тот все рассказывал по-другому.

Кстати, очень важно, как мы перестроили работу curriculum’а. Мне нравится американская модель general education. Примерно четверть предметов для всех одинаковы. На первом-втором курсах все изучают математику, все изучают физику, все изучают социологию, все изучают психологию, все изучают историю. Все изучают основы экономики и главное – изучают не по школам, а в смешанных группах. После первого курса они имеют возможность поменять свой выбор.

Я долго спорил с профессорами нашей бизнес-школы, как учить, пока один из наших сотрудников, бывший замминистра здравоохранения, мне не сказал: зачем вы тратите столько времени на переубеждение? Давайте сделаем другую школу, в которой будем учить так, как вы считаете правильным. Это версия широкого гуманитарно-социального образования с акцентом на дисциплины, связанные с управлением, – например, проджект-менеджмент.

Школа управления и социальных наук является реализацией этих дискуссий, этой мечты. Все студенты там изучают философию, логику, некоторые – риторику. Сначала ее изучали все, но когда вырос прием, оказалось труднее обеспечить качественное преподавание из-за нехватки преподавателей. Они изучают экономику на достаточно хорошем уровне – макроэкономику, микроэкономику, плюс economy and law, экономику и право, историю экономического развития. Они достаточно глубоко изучают социологию, в том числе методы исследования.

У них есть курс, в дизайне которого я лично много участвовал, – «Libri magni», «Great books». В течение всего семестра они читают группой пятнадцать человек одно произведение и обсуждают, что там все-таки происходит. Они начинают в первом семестре читать «Гамлета», причем это не литературоведческое чтение, что хотел сказать Шекспир или что было в это время в Англии. Это разговоры о том, отчего Гамлет так волнуется, отчего Клавдий такой засранец, а Гертруда так странно себя ведет. Они сидят кружком, читают, разыгрывают сценки. Они прочитали «Гамлета» и «Тартюфа» на грузинском, «Гекльберри Финна» – на английском, сейчас проходят «Федералиста». А в последнем семестре я хочу, чтобы они перевели Лао-цзы с китайского на грузинский. В группе будет два хороших знатока китайского – китаец, не говорящий на грузинском, и наша сотрудница, которая очень хорошо говорит по-китайски.

ВФ: Она обеспечит их подстрочником…

КБ: И они будут обсуждать текст. Как мне пришла в голову эта идея? Я большой поклонник Лао-цзы. Однажды решил купить его книгу и обнаружил, что на Амазоне продается штук семь или восемь разных переводов. Купил один и обнаружил, что некоторые вещи там переведены совсем иначе, чем в русской версии, которую я читал. Понятно, конечно, что перевод китайского текста – нетривиальная задача. Он по-другому построен.

ВФ: Без филологии тут не обойдешься.

КБ: Нет, но в итоге же переводится смысл…

ВФ: Ну а откуда он возьмется без филологии?

КБ: Поэтому в этой группе два филолога-китаиста. Вот такое упражнение. У нас не стоит задача сделать канонический грузинский перевод. Потом, есть же такое требование к этим текстам: они должны быть короткими. Лао-цзы – это страниц двадцать пять, наверное, всего.

ВФ: Хорошая завязка для детектива…

КБ: Что вы имеете в виду?

ВФ: Для детектива очень важна атмосфера – а тут ее лучше не придумаешь. Группа переводит Лао-цзы с китайского на грузинский. На третьей странице трактата происходит первое убийство…

КБ: У нас было две кандидатуры: перевести Лао-цзы или Сунь-цзы, объем примерно равный.

«Федералист» чем хорош? Его можно читать выборочно. «Анну Каренину» или «Войну и мир» так читать нельзя. Шекспир – тоже компактный. «Гекльберри Финн» побольше, но почти все читали его на грузинском, поэтому с ним все получилось.

Я очень доволен: они все очень хорошие, но 90 % – просто блестящие.

ВФ: «Они» – это кто?

КБ: Те, кто учится по этой программе. Некоторые из них решили – по крайней мере пока – стать журналистами, работают на телевидении, ведут передачу. Я думаю, что они будут очень правильными журналистами, потому что у них глубокое гуманитарное – и не только гуманитарное – образование. Они даже про физику пару слов скажут – что вечного двигателя не бывает.

ВФ: У них в голове научная картина мира.

КБ: Конечно. К тому же они учились на первом-втором курсе не изолированно, они знают математиков, физиков, юристов. Они дружат. И это совершено другое качество среды. Мы смогли привлечь самых сильных молодых ребят. У нас, грубо говоря, из пятиста лучших студентов Грузии учится больше двухсот, из двухста лучших – около ста. Это очень большая концентрация человеческого капитала, интеллекта. Многие из них, когда поступают, говорят: ой, я думал, что я умнее всех, а оказывается таких, как я, много. Кстати, с парнем, который уехал в Калифорнию, было то же самое. Там же со всего мира собрали самых крутых программистов. «Я, – говорит, – понял, что есть и другие, которые умеют хорошо программировать, не только я один».

Один знакомый слышал такой разговор в аэропорту. Сидят трое: отец с сыном и какой-то дальний родственник. «Куда думаешь поступать?» «Да он в Свободный университет хочет поступить, а я против», – говорит отец. «Почему, хороший ведь университет?» «Да нет, он как машина станет».