Искусство - Клайв Баркер

Даже за недолгое время, проведенное в молле — не больше четырех-пяти минут, — в Гроуве произошли новые разрушения. Двух улиц, по которым Грилло спускался вниз, больше не существовало. Одна просто исчезла — земля раскрылась и поглотила ее, вторую засыпало обломками двух рухнувших домов. Он нашел третий путь и направился на Холм. Земля дрожала так сильно, что он едва справлялся с управлением. За время его отсутствия прибавились новые наблюдатели. Пассажиры трех вертолетов — самый большой из них завис прямо над домом Вэнса — явно пытались оценить обстановку. Они давно должны были понять, что это не природный катаклизм. Возможно, они знали причину событий. Д'Амур говорил Тесле, что о существовании иадов известно сильным мира сего. Но в таком случае дом Вэнса окружала бы армия, а не кучка испуганных копов. Неужели генералы и политики не верили доказательствам, что были у них в руках? Неужели они не способны поверить, что их власти угрожает нечто из потустороннего мира? Грилло не винил их. Еще семьдесят два часа назад он бы и сам не поверил. Он счел бы это чепухой и горячечным бредом, как и предсказания пророков из книги, лежавшей рядом с ним на сиденье. Если наблюдатели останутся на прежнем месте, есть шанс, что они изменят свое мнение. Видеть — значит верить. Ворота в Кони-Ай рухнули. Грилло оставил машину у кучи каменных обломков, подхватил книгу и стал пробираться к дому. Фасад закрыло какое-то клубящееся облако. На подъездной аллее возникли огромные трещины, так что идти приходилось осторожно. Чем ближе он подходил к двери, тем больше сгущалась тень. Хотя солнце по-прежнему било ему в затылок и в фасад Кони-Ай, похожий на оплывший под дождем торт, все выглядело тусклым, словно кто-то покрыл мир слоем грязного лака. От этого болела голова, закладывало нос и уши. Ощущение ужаса нарастало с каждым шагом. В голове замелькали тошнотворные картинки, как фотографии, не пропущенные цензурой. Даже самый прожженный редактор не опубликовал бы ничего подобного. Автомобильные аварии и крушения самолетов, растерзанные тела, убийства. Ужаснее всего были образы зла, причиненного невинным Дети и младенцы — избитые, искалеченные, выброшенные на свалку вместе с мусором Издевательства над больными стариками. Унижения слабых. Его сознание заполнило море жестокостей.

– Иады, — раздался голос Теслы.

Он поднял глаза в ее сторону. Воздух между ними загустел, лицо Теслы казалось зернистым, как фотография. Нереальным. Все стало нереальным. Изображение на экране.

– Это приближаются иады, — сказала она. — Вот что ты чувствуешь. Тебе нужно уходить. Тебе не стоит здесь оставаться.

– Нет, — сказал он. — Я принес… послание.

Трудно было сосредоточиться. Ему продолжали являться образы изувеченных невинных.

– Что за послание?

– Троица.

– Что ты узнал?

Он понял, что Тесла закричала, хотя едва слышал ее голос.

– Грилло, ты сказал «Троица»? — Да.

– Что ты узнал?

На него смотрело столько глаз. Он не мог думать ни о чем кроме них, кроме их боли и бессилия.

– Грилло!

Он попытался сосредоточиться на женщине, шепотом кричавшей его имя.

– Троица, — повторила она.

Он знал, что ответ на этот вопрос есть в книге, которую он держал в руках, но не мог отвлечься от этих скорбных глаз. Троица. Что такое Троица? Он протянул Тесле книгу и вспомнил.

– Бомба, — сказал он.

– Что?

– Там взорвали первую атомную бомбу. Он увидел выражение понимания на ее лице.

– Ты понимаешь?

– Да. Господи, да!

Она не стала открывать книгу, а лишь велела ему возвращаться к дороге. Но оставалось еще что-то, что он должен был сообщить. Не менее важное, чем Троица… Что-то о смерти. Он не мог вспомнить.

– Иди, — повторила она. — Прочь из этой грязи.

Он кивнул, сознавая свою бесполезность, и побрел обратно сквозь мутный воздух. Чем дальше он отходил от дома, тем ярче светило солнце, а образы невинно убиенных все меньше довлели над его мыслями. Он свернул за поворот подъездной аллеи. Открылся вид с Холма, и Грилло вспомнил, что еще нужно было сказать. Хочкис умер, его убили, размозжили ему голову. Убийца по-прежнему прячется в городе. Нужно вернуться и предупредить Теслу. Он подождал немного, изгоняя из сознания образы, вызванные приближением иадов.

Но он знал — они исчезли не навсегда. Едва он подойдет к дому, жуткие картины вернутся. Принесший их отравленный воздух завоевывал пространство и уже почти добрался до того места, где сейчас стоял Грилло. Прежде чем он успел снова его одурманить, Грилло достал ручку, взятую в мотеле на случай, если потребуется что-нибудь записать. Со стойки администратора он захватил и бумагу. Но на него снова стал надвигаться калейдоскоп ужасов, и он, боясь потерять мысль, нацарапал слово на тыльной стороне ладони.

«Хочк…» — вот и все, что он успел. Потом его пальцы утратили способность писать, а сознание — способность думать о чем-либо, кроме горя невинно убиенных. Он лишь помнил, что должен добраться до Теслы. Послание и посланник — одна плоть. Он развернулся и побрел обратно в облако иадов. Но когда он добрался до дома, там уже не было женщины, что кричала ему шепотом. Она отправилась куда-то дальше, приблизилась к потоку жестокости, захлестнувшему его мозг. Если он пойдет за ней, то рискует потерять рассудок.

Тесле вдруг многое стало ясно. В том числе — атмосфера тягостного ожидания, царившая в Петле, особенно над мертвым городом. Она видела фильм об испытании той бомбы, снятый по воспоминаниям Оппенгеймера. Здания домов и магазинов города обратились в пепел, чтобы создатели бомбы полюбовались мощью своего детища Неудивительно, что Тесле захотелось снять там фильм о нападении динозавра Инстинкт сценариста ее не обманул: город и правда ждал Судного дня. Она ошиблась лишь в выборе монстра, который его уничтожит. Киссун не мог подыскать лучшего места, чтобы скрыть следы своего преступления. Атомная вспышка полностью уничтожит тела Тесла без труда представила, с каким извращенным удовольствием он разрабатывал идеальный план: взрыв уничтожит Синклит и станет одним из самых впечатляющих образов столетия.

Но его переиграли. Мэри Муралес поймала его в Петлю. Там он заперт до тех пор, пока не сумеет найти себе другое тело. Ему приходилось силой воли сдерживать момент детонации бомбы. Он жил в положении человека, заткнувшего пальцем дырку в плотине: если он вытащит палец, плотину прорвет и он утонет. Неудивительно, что слово «Троица» приводило Киссуна в смятение. Оно было названием его страха.

Можно ли использовать эти сведения против иадов? Когда Тесла вернулась в дом, ей в голову пришла нелепая мысль, но для ее осуществления требовалась помощь Яффе.