Предание Темных - Доуз Кейси

– Что ж – неопределенный нервный взмах рукой – значит вернусь и сразу начнем. Да.. сразу начнем. Вернусь и начнем. Сразу.

Еще что-то продолжая бормотать себе под нос, Грэдиш спешно скрывается на тропинке сада, оставив нас с Жаном во дворе одних. Серая и пасмурная погода прямо-таки благоприятствует тому, чтобы поскандалить с этим человеком по поводу дел минувших, за которые мы не успели еще поругаться. Но весь свой ресурс на сегодня я успела выместить на Грэдише, пока сюда шли – потому просто молча скрещиваю руки и демонстративно отворачиваюсь, решив ожидать мужчину, оглядывая просторы горизонта.

Видимо, парень не в пример мне, настроен очень дружелюбно, потому что слышу, как он обращается к моей спине:

– Мне правда жаль за тот случай, мисс Бёрнелл. Но это была моя работа. Мистер Винсент платил – я выполнял. К тому же, я никоим образом вас этим не оскорблял. Если кто и проявил недоверие вашему профессионализму – это мистер Винсент. Но не я.

Оборачиваюсь и уже хочу огрызнуться..

Но понимаю, что он прав. Не доверял мне – Винсент, поэтому он его и нанял. Задал определенную цель (попытаться перекупить картины) – тоже Винсент. Вся эта идея – Винсента.

Жан – обычный наемный рабочий, выполняющий свою работу.

И учитывая его отчасти даже смущенное дружелюбие, глупо будет пытаться и дальше продолжать ему грубить. Если на то пошло, сегодня нам еще какое-то время все равно придется взаимодействовать…

И тут меня осеняет.

Грэдиш нанял Жана, как юриста. Чтобы тот помог в оформлении сделки. Может, парень знает хоть что-то и о причинах, почему эта сделка в принципе состоится?

– Согласна – отвечаю, стараясь, чтобы моя смена расположения не показалась ему слишком подозрительной – думаю, не стоит долго помнить прошедшие недоразумения, тем более, если мы оба оказались жертвами обстоятельств.

Заметно, что Жан едва сдерживает облегченный вздох.

– Скажи, а ты давно знаешь мистера Грэдиша?

– Грэдиш – известный коллекционер. Я слышал о нем многое, но дело лично имею впервые.

– Ясно.. как думаешь, ну.. с профессиональной точки зрения, у тебя же большой опыт..

Увиливания получаются настолько кривыми, что я начинаю беситься на саму себя и говорю прямо:

– Может есть какие предположения, почему он вдруг решил продать картины, которые сам купил совсем недавно?

Жан смотрит на меня пытливым взглядом:

– Мисс Дженна.. мы с вами, согласен, познакомились при не самых приятных обстоятельствах, но моя симпатия к вам обусловлена именно тем, что я сразу увидел – вы человек своего дела. Не из тех, кто в искусстве ради денег или пафоса. А ради него самого. Таких сейчас немного.

Он делает небольшую паузу, явно борясь с кучей противоречивых чувств внутри себя:

– Поэтому, если позволите, я дам вам совет.

– Буду благодарна – озадаченно бормочу.

– Ни за какие деньги не беритесь за реставрацию этих картин. С ними что-то не так.

-4-

Я вскидываю брови и растерянно гляжу на Жана.

На мгновение мне кажется, что парень как раз-таки и имеет ввиду их способность порталировать в прошлое.. но потом понимаю, что будь это так, Грэдиш наоборот ни за что бы и никогда бы их не продал, сколько бы нулей в конце ценника не стояло.

Значит, речь идет о

(..это, мать твою, феерическая странность! вся эта хрень, что с ними творится!..)

чем-то другом.

– Что-то не так? – повторяю – что ты имеешь ввиду?

Парень начинает заметно нервничать и бросает пару косых взглядов на тропинку, будто боясь, кто Грэдиш может выскочить оттуда в любой момент, как черт из табакерки:

– Ну.. не знаю, как дела с первыми тремя полотнами.. Но с теми, которые у Грэдиша, что-то нечисто.

Нечисто?

– Прости?

Жан подходит ближе и когда чуть склоняется ко мне – я не отстраняюсь, а напротив придвигаюсь, поняв, что парень просто не хочет быть случайно услышанным посторонними:

– Первый реставратор, которого нанял Грэдиш, сбежал через неделю, наплевав на гонорар. Потом было еще несколько, но они тоже быстро отказались от работы. Сегодня во всей Румынии нет ни одного специалиста, который согласился бы иметь с ними дело.

– Во всей Румынии? – не верю я –что за бред? Краска свежая, ее очистить сможет даже новичок. Что у них не получалось-то?

– В том-то и дело, что.. получатся-то получалось.. – он вновь мнется – но.. один из них – мой давний знакомый. И он рассказал.. Все, что удавалось очистить за день – ночью возвращалась обратно. Как будто и не было восстановлено.

– Что?

– Понимаю, что звучит нелепо.. но этому человеку я вполне могу верить. Более того, сразу после начала работы его начали преследовать кошмары. Он совершенно перестал спать. Ему все время снился какой-то жуткий монстр..

Невольно отстраняюсь от него, просто чтобы заглянуть в глаза и убедиться, что он втихоря там не посмеивается надо мной.

– Ты это серьезно? – вскидываю бровь – краска возвращалась на картины, а ночами монстры вторгались в сны? И ты думаешь, я поверю? Может, твой знакомый, как и его предшественники, просто хотели себе немного медийности, вот и сговорились придумать этот бред? «Синдром Амитивилля» не слышал? В «тайный кошмар» поверит весь мир, если найдется хотя бы пять человек, которые одновременно станут утверждать, что видели одно и то же собственными глазами. Главное слова заучить – хмыкаю – чтобы показания не расходились, а то неловко будет.

Он вздыхает и печально усмехается, будто ожидал чего-то подобного:

– Я понимаю, как все это звучит.. Но если не верите моему знакомому, то знаете.. вы спрашивали есть ли у меня предположение, почему Грэдиш так спешно скидывает картины? Да, есть. Причем весьма основательное. Когда я приехал договариваться с ним об этой сделке, я случайно слышал его разговор с женой. Он видит такие же

(..да уж. бессонные ночи… у жены мигрени..)

кошмары. А так же получает таинственные телефонные звонки с требование немедленно «вернуть картины». Вот истинная причина, по которой он так спешит их продать. Хотя не испытывает к господину Владу ни малейшей симпатии.

–Ясно.

Видимо, скепсис так очевидно проглядывается в выражении моего лица, что Жан добавляет прежде, чем закрыть тему:

– Если вы считаете, что я вам лгу или просто сам наивен – ответьте тогда на вопрос: почему Грэдиш в самом деле продает эти картины? И почему все три, как одна, полностью покрыты краской? Уж не думаете ли вы, что за все это время он не попытался нанять ни одного реставратора для работы над ними? И если краска в самом деле не возвращалась за ночь на полотно и все это лишь «синдром Амитивилля», то где тогда хотя бы одна очищенная картина? Да хоть один очищенный фрагмент хоть на одной из них?

* * *

Остаток времени мы стоим с Жаном в неловком молчании. Впрочем, сегодня видимо такой день – сначала завтрак, и вот теперь. Неловкое молчание становится его девизом.

Я просто не знаю, что еще сказать.

После этого абсурдного рассказа, поданного как нечто серьезное – пытаться завязать разговор на какую-то отстранённую тему будет совершенно нелепо. А пытаться развивать эту – совершенно неразумно.

Я просто недоуменно поглядываю на него то и дело, попеременно размышляя – пора ли в дурку ему или мне. Ведь если он говорит серьезно – то в дурку пора ему. Но если же картины и впрямь окажутся все неочищенными от краски, то стоит же задуматься над его словами, ведь так?

А если я решу задуматься над ними – то в дурку пора уже мне.

Хотя, кто знает, может краска и действительно возвращалась за ночь на полотна? Что могут еще выкинуть картины, способные перемещать в прошлое? После открытия этого их свойства, по-моему было бы глупо удивляться еще чему-то подобному.

Вопрос в другом – если их нельзя очистить, то зачем их тогда покупать?

Но и просить отменить сделку я не могу. Что, если Жан мне просто наврал и Грэдиш изначально не нанимал ни одного реставратора, поэтому картины неочищены? Купил, потом понял, что слишком уж это затратное вложение на какие-то старые лоскуты полотен – и решил продать.