Невеста с миллионами - Адольф Мютцельбург

Тебе известно, дорогая Жанетта, что я не выношу пещер. Помнишь, когда нам довелось быть в Цинциннати, мы обе отказались осматривать эту Мамонтову пещеру — ту самую, где мы с Юстусом сейчас очутились. Я уверена, что это не страх — просто больше всего я люблю природу под голубым Божьим небом. Мы прошли примерно с четверть часа, когда Юстус попросил меня остановиться. Сперва он несколько минут прислушивался, а когда мы не заметили позади себя ничего подозрительного, он зажег свечу, которую прихватил с собой. Никогда не забуду, что я почувствовала, увидев озаренные слабым светом каменные стены, которые нас окружали, а за ними — непроглядную темень, уже в нескольких шагах поглощавшую без остатка скудный огонек маленькой свечки! С ужасом вглядывалась я в бездну, окружавшую меня, как мне представлялось, со всех сторон. Каждый шаг страшил меня: мне казалось, что я вот-вот оступлюсь и рухну в никуда. Я чувствовала себя заживо погребенной.

Почва у нас под ногами делалась все более неровной, и это мешало нам продвигаться дальше. Наконец мы добрались до какой-то реки.

Да, да, Жанетта, не удивляйся — в этой пещере оказалась река! Хоть в ширину она достигала лишь около четырех локтей, но была довольно глубокой, а не проплыв по ней, невозможно было попасть во вторую, более удаленную половину пещеры. Юстус заметил, что, только добравшись до второй половины подземного убежища, мы будем в безопасности. Лодку, которая доставит нас туда, он захватит с собой, чтобы избавиться от преследования. Я заняла место в лодке, устроившись сидя, но Юстус попросил меня пригнуться, почти скорчиться: своды над головой, объяснил он, нависают порой очень низко, да и вода в подземной реке сильно поднялась, совсем как в Грин-Ривер, куда эта речка впадает. Юстус осторожно греб, иногда направляя лодку прямо руками. Временами до потолка можно было достать рукой. У меня просто замирало сердце. Меня поддерживала только уверенность в моем спутнике. Наконец мы благополучно добрались до места, где можно было высадиться. Юстус вытащил лодку на скалистый берег; мы с ним прошли еще примерно тысячу шагов в глубь пещеры, которая выглядела теперь даже более просторной. Тут можно было передохнуть.

Совершенно обессиленная, я опустилась на обломок скалы и некоторое время сидела закрыв глаза. Мне необходимо было прийти в себя. Затем, оглядевшись вокруг, я заметила, что Юстус достал холодное мясо и хлеб. Рядом очутилась бутылка хереса. Я попросила его сперва рассказать, откуда ему стало известно о моей судьбе. Он охотно согласился, и вот что я узнала.

Юстус служил лейтенантом в одном из недавно сформированных негритянских полков и две недели назад получил письмо от мистера Дантеса, которого знал еще по Африке и к которому питал не меньшее уважение, чем мой отец, мой дядя и мистер Эверетт. В этом письме мистер Дантес, узнавший из газеты о производстве Юстуса в лейтенанты и выяснивший там же местоположение его гарнизона, просил негра проследить за каждым поездом, прибывающим в Цинциннати. Таким образом он увидел, как мы выходили из вагона, и пошел следом за нами, взял под наблюдение гостиницу, куда привел меня Ральф, и, когда я открыла в своем номере окно, бросил в него записку, которая должна была успокоить меня. На следующее утро он отправил мистеру Дантесу депешу о том, что Петтоу везет меня на Юг. Можно было предвидеть, что Дантес и Ричард — о возвращении которого из небытия Юстусу также поведал миссионер — ближайшим скорым поездом приедут в Цинциннати и что мистер Дантес нападет на наш след и сумеет собрать подходящих людей, чтобы дать отпор капитану Петтоу и его подручным. Следовательно, речь шла лишь о том, чтобы продержаться в пещере не более двух дней. Запасов продовольствия нам хватит, если мы будем расходовать их поэкономнее, дня на три. За это время, сказал Юстус, мистер Дантес и Ричард, несомненно, успеют прийти к нам на помощь. Он просил меня не волноваться и по возможности хорошо выспаться, чтобы на следующий день чувствовать себя вполне здоровой и готовой к любым неожиданностям.

О Жанетта, смогу ли я когда-нибудь описать тебе, с какими мыслями укладывалась спать в просторной нише, указанной Юстусом! Родители, Ричард, ты — все вы стояли у меня перед глазами, и я мысленно беседовала с каждым из вас. Я размышляла о том, не похожие ли ощущения испытаю, когда меня не будет в живых! Эта ужасная тишина! Ах, какой же шумной, наполненной звуками представляется самая тихая ночь, проведенная на поверхности земли, по сравнению с этим гнетущим безмолвием подземелья — да, это поистине безмолвие смерти! В конце концов я нашла способ помочь себе, положив возле самого уха свои часы. Прислушиваясь к их мерному тиканью, я и в самом деле уснула.

Проснулась я от собственного крика. Мне почудилось, что пещера рушится. Кругом царила непроглядная тьма. Лишь когда я услышала голос Юстуса, я немного успокоилась. Я попросила его снова зажечь свет, недоумевая, почему он его погасил.

— Примерно полчаса назад мне послышалось что-то похожее на отдаленный шум, — ответил он. — Может быть, просто упал отделившийся от стены кусок породы. Но причиной шума могли быть и человеческие шаги. Поэтому я оставлю вас минут на десять одну. Мне известно место, откуда далеко слышен даже легкий шорох. Не покидайте этой ниши, а если услышите шаги, непременно погасите свечу. Я дам о себе знать.

Я осталась, замирая от страха и волнения. Сон почти не прибавил мне сил. Я взглянула на часы — было четыре часа утра. О, какой длинный день мне предстоял! Чтобы примириться с действительностью, я была вынуждена снова и снова возвращаться в мыслях к тому, какой опасности избежала. Да полно, избежала ли? Разве она миновала? Юстус показался мне озабоченным. Правда ли, что не существовало никакого другого пути до того места, где мы с ним скрывались? Разве не могли наши преследователи раздобыть другую лодку? Я едва осмеливалась дышать от страха.

Отдаленный грохот, подобный тому, что так напугал меня накануне, вскоре после того, как мы с Юстусом проникли в пещеру, разорвал мертвую тишину. За ним последовал второй, за вторым — третий. Должно быть, это выстрелы. Я представила себе, что на Юстуса напали, возможно, его уже нет в живых. Я вскочила на ноги. Забыв всякую осторожность, я схватила свою сумочку, а также некоторые вещи Юстуса, которые он оставил на своем ложе. Затаив дыхание, я снова прислушалась — выстрелы прогремели снова. На этот раз они повторялись так часто, что у меня уже не было сомнений: стрелял не один только Юстус. Вдруг послышались поспешные шаги, и я услышала голос моего друга.

— Мисс Бюхтинг! Мисс Бюхтинг! — звал он.