Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды - Николай Зенькович

Японский гость нервно заерзал в кресле. Хрущев не обращал внимания на его реакцию.

– Господин Коно вчера спрашивал, уверен ли я, что США передадут Японии Окинаву. Конечно, я в этом уверен. Я понимаю, что США не хотят вернуть эту территорию, но история часто заставляет делать то, чего не хочешь, и США будут вынуждены отдать Японии то, что ей принадлежит, если японский народ будет вести борьбу за это. Я думаю, что Япония после нормализации отношений очень скоро убедится в пользе и необходимости заключения мирного договора, и тогда, то есть после заключения договора, мы вернем Японии острова Хабомаи и Сикотан, не связывая это с вопросом об Окинаве.

Коно извлек из лежавшей у него на коленях папки лист бумаги:

– Я хорошо понял вашу мысль и поэтому предложил бы следующий вариант редакции статьи о территориальном вопросе.

Он обратился к переводчику:

– Пожалуйста, переведите.

Переводчик зачитал: «Идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, Союз Советских Социалистических Республик передает Японии острова Хабомаи и остров Сикотан.

Союз Советских Социалистических Республик и Япония будут продолжать переговоры о заключении мирного договора также и после восстановления нормальных дипломатических отношений между обоими государствами и обеспечат всестороннее урегулирование вопросов, которые между ними возникли в результате состояния войны».

Переводчик остановился. Коно добавил:

– О сроке передачи указанных островов можно и не договариваться сейчас. Что вы думаете по этому поводу, господин Хрущев?

– Формулировка первой части о передаче Хабомаи и Сикотан составлена неудачно, – рубанул Никита Сергеевич. – Здесь все изложено в очень категорической форме, и если бы мы после такой формулировки немедленно не передали бы Японии указанных территорий, то общественное мнение Японии расценило бы это как отказ советского правительства выполнить им же данное обязательство. Мы хотим честной нормализации отношений, мы хотим, чтобы общественное мнение нас правильно поняло, ибо все обязательства, которые берет на себя Советский Союз, он выполняет честно и аккуратно. Мы всегда сдерживаем свое слово.

Коно предупредительным тоном произнес:

– Если эта редакция неприемлема, я прошу предложить ваш вариант.

Хрущев не замедлил с ответом:

– Господин Коно должен понять, что наше предложение дает фактическое и юридическое право Японии вести борьбу за возвращение Окинавы и других территорий. Я знаю, что в Японии есть проамериканская группа, которая недовольна нашими переговорами, но с этим можно и не считаться. Главное заключается в том, что в итоге решения вопроса по нашему варианту Япония получит возможность оказать сильное давление на США. Имейте в виду, что без борьбы вам не вернуть ваших территорий, находящихся в руках американцев.

– Японская сторона согласна рассмотреть любой вариант, который вы предложите. Хатояма и я решили подписать документы без консультации со своим правительством, – открыл наконец карты Коно.

– Поймите, господин Коно, что мы хотим только одного – создать благоприятные политические условия для развертывания борьбы за возвращение японских территорий, находящихся под американским контролем, – заговорил окрыленный Хрущев. – Мы уже решили передать вам острова Хабомаи и Сикотан, поэтому мы потеряли к ним всякий интерес, речь идет лишь о том, чтобы сама передача пошла бы на пользу Японии. После ликвидации состояния войны между нашими странами не будет каких-либо вопросов, которые по-прежнему будут нас разделять? Мы сейчас договоримся обо всем, включая и территориальный вопрос. Впоследствии мы подпишем мирный договор и тогда мы вам передадим Хабомаи и Сикотан. Когда Советский Союз передаст Японии эти острова, вы сможете использовать это обстоятельство для борьбы за возвращение своих территорий, находящихся у американцев, ибо к тому моменту Советский Союз уже вернет территории, обещанные Японии, а США по-прежнему будут придерживаться прежних позиций. Таким образом, на примере Советского Союза можно заставить США пересмотреть свое отношение к японским землям.

Коно:

– Прошу вас изучить мой вариант и, если вы посчитаете необходимым, его исправить. Я хотел бы с вами встретиться еще раз по этому вопросу. Поэтому прошу вас после того, как вы исправите мой вариант, прислать мне один экземпляр и назначить мне любое время для посещения вас.

Хрущев:

– Мы вам пришлем в письменном виде наши соображения, изучите их, и, если вам нужна будет встреча, я всегда готов вас принять.

1956 год, 17 октября. Москва, Кремль

Беседа Н. А. Булганина и А. И. Микояна с И. Хатояма и И. Коно. Продолжалась 1 час 10 минут.

После обмена приветствиями Хатояма сделал следующее заявление.

– С сентября 1951 года, после того как кончилось мое поражение в политических правах, – сказал он, – я непрерывно выступаю за нормализацию отношений с Советским Союзом. С тех пор прошло почти пять лет. Моя систематическая работа в этом направлении увенчалась успехом в том смысле, что общественное мнение Японии пришло к убеждению о необходимости нормализовать отношения. Я весьма рад, что нахожусь в настоящее время в Москве и лично имею возможность осуществить то, о чем я настаивал на протяжении длительного периода. Я рад и тому обстоятельству, что переговоры, которые ведутся на протяжении больше года, вступили в последнюю стадию.

Японский премьер-министр обратился к советским руководителям со следующими вопросами.

– Первое – это территориальный вопрос. Известно, что это самый трудный вопрос, по поводу которого стороны больше всего говорили в ходе переговоров. На днях господин Коно вместо меня имел несколько встреч с господином Хрущевым. В ходе этих встреч рассматривался территориальный вопрос. Я бы просил и вас, господин председатель, оказать содействие в разрешении этого вопроса. Перед выездом из Японии мы считали, что нормализацию отношений можно завершить без территориального вопроса. Но в нашей партии есть довольно значительная группировка, возглавляемая Иосида, которая резко выступает против нашей позиции в вопросе о переговорах, и ввиду этого обстоятельства мы вынуждены были по приезде в Москву вновь поставить вопрос о передаче нам Хабомаи и Сикотан. Повторяю, вопрос нами ставится вопреки нашей воле.

Второй вопрос – о приеме Японии в ООН. Я не придерживаюсь чисто формальной стороны дела. Другими словами, я не нахожусь во власти фразы. Меня интересует политическая сторона дела, и я прошу, чтобы советское правительство после нормализации наших отношений поддержало бы просьбу Японии о приеме ее в члены ООН, не связывая с приемом других стран. Я уверен, что вы великодушно отнесетесь к Японии в этом вопросе и поддержите ее желание быть в семье стран, входящих в ООН.

Третье – о задерживаемых лицах. В проекте нашей совместной декларации вопрос об освобождении задерживаемых лиц представлен в форме целого абзаца. Господин Хрущев согласился принять пункт о том, чтобы продолжить расследование на территории Советского Союза на предмет обнаружения тех японцев, которые не включены во врученный вами список. Поэтому я просил бы в проект совместной декларации включить следующий пункт: «Что касается японцев, сведения о которых отсутствуют, то СССР примет меры к тому, чтобы выяснить, не имеются ли указанные японцы на территории Советского Союза. СССР продолжит работу по розыску указанных лиц».

Четвертое – по вопросу о запрещении атомного оружия и о совпадении точек зрения по ряду международных вопросов. Об этом сказано в 9 параграфе совместной декларации. Известно, что на протяжении переговоров мы обсуждали только те вопросы, которые имеют непосредственное отношение к установлению дипломатических отношений. Я не отрицаю, что предлагаемый вами вопрос имеет исключительно важное значение, но я считаю, что было бы целесообразнее такие вопросы обсуждать и решать после того, как между нашими странами будут установлены нормальные дипломатические отношения.

И пятое. Я прошу советское правительство оказать нам содействие в подыскании в Москве помещения для посольства и для размещения личного состава.

– Я намерен исчерпывающим образом ответить на всеваши вопросы, – произнес Булганин, выслушав японского коллегу. – Прежде всего хочу заявить, что все мы, в том числе я и мой коллега товарищ Микоян – первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, все руководящие товарищи из правительства, высоко ценим ваши усилия, направленные на ликвидацию ненормальных отношений, сложившихся между нашими странами. Мы с неослабным вниманием следили за вашей деятельностью в этом направлении с 1951 года. Мы всегда желали вам успеха, и теперь мы с большим удовлетворением с вами встретились и вступили в переговоры. Мы надеемся, что этими встречами будет положен конец ненормальным отношениям, существующим еще до сих пор между нашими странами. Сегодня на завтраке я уже заявил, что наша встреча носит исторический характер. Я и сейчас хочу это вновь подтвердить и считаю, что ваш приезд в Москву войдет в историю японо-советских отношений…