Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

Он привлекал к себе внимание других гостей, воспринимая как должное. Рощин — истинный хозяин положения. Сегодня он именно таков. Звезда вечера, азартный игрок, вот-вот готовый урвать заветную победу. Ранее Одинцова гордилась им. Не будь событий, случившихся за последние недели, сама, как многие, с вожделением заглядывала бы ему в рот, радуясь достижениям. В другой ситуации…

Теперь в голове пульсировала одна-единственная мысль — сбежать. Спастись. Вырваться на свободу. Будь на кону лишь её жизнь, удрала. Если понадобилось, снова из машины выпрыгнула. Сдерживало слово, данное Кириллом: не трогать Руслана, если останется. Пойдет на тендер. Будет изображать влюбленную и счастливую спутницу истинного победителя.

Интересно, хоть кто-то из гостей способен распознать в ней запуганную и потерянную пленницу обстоятельств, прячущую боль за холодной безжизненной усмешкой? Судя по приветствующим кивкам и неприкрытой лести в лицо, если и видят, предпочитают игнорировать. Кому сдались чужие проблемы? Никому.

Маргарита не пыталась жаловаться на судьбу. Четко выполняла обязательства перед Рощиным. Когда надо — расплывалась в милой улыбке, перебрасывалась короткими фразами, принимала комплименты и медленно, но уверенно напивалась шампанским. Мысленно находясь где угодно, но не в роскошном банкетном зале, принимающим этим хмурым вечером высокопоставленную публику. Ожидающую объявления о решении почетной комиссии, кто выиграет тендер на поставки вина и вольется в Internal Group.

Черное вечернее платье в пол под стать настроению и фигуре. Роскошные локоны собраны в высокий шиньон. На шее увесистое ожерелье из белого золота с бриллиантами, на руке браслет. Шпильки, красивый макияж. Все под стать Кириллу. Как он любит. Как настоятельно просил. Единственное, мужчина предпочитал, чтобы Рита выбрала алое платье. Не смогла. Пошла против воли хозяина. Только черный правильно подчеркивал состояние души и выражал траур по разрушенной жизни и разбитым мечтам.

Корила себя страшно. Ненавидела буквально. За каждый просчет. За поступки, оборачивающиеся против неё. За попытки стать счастливой. Знала давно, что стоит смириться. Жить, как жилось и не дергаться. После Инанны у неё было почти великолепное существование у Рощина. Шесть лет в роскоши, богатстве и тепле. Стоило оставить как было. Внезапное появление Олега все разрушило, выбило из колеи. Зачем поддалась на его уговоры? Зачем ввязалась в аферу, которая обернулась бедой?

Ей сулили спасение, а по итогу крепче сдавили тиски. Поиск свободы или завоевание новых званий для отца? От воспоминания о человеке, ставшим причиной её появления на свет, становилось горько и смешно разом. Все время на грани риска было искусственно создано с подачи Одинцова. Рощин тоже не подарок. Маргарита знала его истинную натуру. Но если бы не повелась на слова Чернышевского, жила, как прежде, и горя не знала.

Душу раздирали противоречивые чувства. Маргарита догадывалась, что сегодня увидит Олега. Хоть издалека, но увидит. Эта мысль волнительным трепетом переворачивала все внутри. Но в памяти чересчур отчетливо всплывали слова Кирилла, открывшие правду и на Чернышевского, и на отца. А еще слишком хорошо помнился ужас и липкий страх, когда увидела едва живого Буртенко на цепях. Это холодило сердце похлеще, чем очередной воскрешенный призрак из прошлого по имени Павел…

Неделей ранее

Метая головой по подушке, девушке никак не удавалось вырваться из тревожной бессознательной тьмы. Пустой, оглушающей. Ни тебе снов, ни воспоминаний. Но опасное чувство тревоги в таком состоянии напоминало о себе. Сдерживало в цепких тисках переживаний. Хотела проснуться, открыть веки, понять, что опасения напрасны. Не получалось. До тех пор, пока не распознала холодные хлопки по щекам. Один, второй, третий… Каждый ощутимее и сильнее. И с каждым больше реальности в сознании.

— Хватит дрыхнуть, спящая красавица! — Безжалостный смешок окончательно привел в сознание.

Распахнув веки, Маргарита увидела склонившегося над собой Рощина. Едкая улыбка и пытливый взор подействовал сильнее ушата ледяной воды. Вздрогнув, резко села на диване (а местом её случайного отдыха оказался именно большой бархатный диван). С сознанием нещадно возвращалась память. Крупица за крупицей. Детально, подробно, но чрезвычайно быстро. Вспомнилось и событие, предшествующее обмороку.

— Что вы сделали с Русланом? — Вырвалось прежде, чем жуткое зрелище пыток Руслана возникло в воображении.

— Чего вдруг так за него печешься? — Вспыхнул Кирилл, усевшись в кресло напротив. Пошарил в кармане куртки в поисках сигарет. — То знать не хотела, а теперь вдруг Руслан. Может, и с ним спишь? — Щелчок зажигалкой и быстрый взгляд на Одинцову.

Непонимающе нахмурилась. Отвечать на абсурдное заявление не желала. Тело сковывало от страха за человека, которого стала считать другом. Все остальное, даже собственные проблемы, отошло на второй план. Пряча лицо в ладонях, спустила ноги на пол, пытаясь встать.

— Мне надо его увидеть. — Пробубнила дрожащим голосом. — Ты должен его отпустить. Это же Руслан. Твой начальник службы безопасности.

— Хреновая, видно, у меня безопасность, раз такой начальник. — Прикурив, наконец, отметил равнодушно Кирилл. — Так как, поведаешь историю, чего дергаешься из-за этого Иуды? Ладно, Чернышевский. С ним все ясно. Молодость вспомнилась, глупость. Этот на кой тебе? Или Волкодава мало? Решила на этого товарища переключиться? А тут хопа, нестыковочка получилась.

— Ты болен, Кирилл.

Не было сил сопротивляться и высказывать негодование. Привыкла к абсурду, лившемуся из уст Рощина. С каждым разом все безумнее. Боялась представить, как далеко зайдет в своих фантазиях и хуже того — действиях.

— Зато ты, смотрю, сильно здорова прыгать из одной койки в другую! Инанны мало? — Выпуская густые клубы дыма, мужчина следил за слабыми попытками Ритки встать. — Хочешь повторения?

— Что?

Замерев, Одинцова с ужасом уставилась на бессердечного мужчину. Который еще недавно был единственным в её жизни. Важным, дорогим, близким. Спасшим от каббалы. И он снова намекает на бордель?

К месту вспомнилось, что и ныне, похоже, находятся в публичном доме. Очередном из, если верить Павлу. Но уже не чьему-то, а во владении самого Рощина. Раз рискнул избить её, довести до полусмерти Буртенко, что помешает подложить её, Маргариту, снова под десятки чужих мужиков.

— Ты хочешь вернуть меня в бордель? — Растерянно выдохнула.

Реакция последовала незамедлительно.

— Сбрендила совсем? — Заорал мужчина, стукнув кулаком по стеклянной столешнице. На скалах заходили желваки, а в очах вспыхнули злые искорки. — Хватит одного твоего любовника — Волкодава! Последствия еще долго разгребать придется. Больше думать о других мужиках не посмеешь.

Вздох облегчения сорвался с уст девушки. Хоть в чем-то у Рощина остался здравый смысл. Выходит, еще что-то значит для этого мужчины. Кроме него самого, бояться нечего. Это утешало мало, но гарантировало неприкосновенность со стороны чужаков. С Кириллом как-то справится. Вот только…

— А Руслан?.. — Обхватив себя за плечи, с мольбой глянула на мужчину.

— Что Руслан? Здорово Тимур придумал, правда? — Смяв окурок, Рощин бросил тот в пепельницу. — Заковать этого су*онка в цепи, а потом тебя доставить на представление. Но не думал, что слабенькой окажешься. Не успел посмотреть на твою реакцию воочию.

— Зачем вы это творите? Назло мне? Хотите добить? — С отчаянием взвыла Одинцова. — Тебе нужна я? Вот она! Бери и делай, что пожелаешь! Не трогай больше никого!

— Ах, не трогай! Сдался тебе этот Бурый! — Подскочив, в пару шагов очутился лицом к лицу с девушкой. — Почему?

— Потому что виновата я, а он заложник ситуации. Он не хотел тебе навредить. Все случайно вышло.

Врала без зазрения совести и молилась, чтобы выглядеть достаточно убедительно. Чтобы поверил каждому слову. Не тронул. Нужно оттянуть время предстоящей казни. Ей ныне это под силу.