Печать мастера - Тайга Ри

– одна к одной, закрепил поясом, выправил жетон поверх, погладив печать мастера под нижней рубашкой.

Он – готов. И он точно уверен, что получит Младшего писаря раньше, чем сегодня светило зайдет за горизонт.

Он уверен в этом даже больше, чем в том, что его зовут – Коста.

* * *

Остров знаний, корпус Наставников, кабинет Сейши

Раннее утро

– Они уже начали? Когда освободиться твой птенчик? После обеда? – Шрам весело развалился напротив стола и щелкал крышкой шкатулки с палочками – курить у себя Сейши запрещал. – Сдаст, никуда не денется, – утешил Шрам, неправильно истолковав рассеянность старика.

Сейши немного сдвинул верхние листы на столе, чтобы прикрыть рисунки снизу – Шрам пришел без предупреждения.

– Не начали – скоро начнут.

– Я вот не знаю, что хуже, – Шрам вздохнул. – Будет он Видящим суть, то это сразу клановая печать. Никто не выпустит его с островов… Будут пылинки сдувать зим пятнадцать, пока дар в силу не войдет…И… Стать Арром неплохо… да кому я рассказываю… и многие птенцы заложили бы свои круги, чтобы занять не последнее место в клане, но…

– Но, – закончил Сейши сухо. – Сейчас совершенно не подходящее время.

Он не даст своему ученику и зимы, если мастер Ван решит, что из простой заготовки можно выточить Видящего суть за несколько зим.

Только не сейчас, когда Вэй уже стар – смена Главы клана не за горами. Он уже чувствовал, как на клановом острове интриги сплетаются в тесный клубок плетений. Их пока не касалось – ученики расходный материал, но только до времени.

Он давно не покидал Остров знаний, отклоняя даже приглашения на семейные советы, все равно его голос ничего не решает в клане, но это не значит, что он не умеет слушать. Многие в клане считают, что Арры заслуживают большего, и что осторожная политика Главы – трусость. Аррам мог бы уже принадлежать весь Предел, да что Предел – и Ашке, но они вынуждены довольствоваться островами и куском побережья… Глупцы! Идиоты!

Как бы он не относился к Вэю, но не признать, что его политика приносит плоды – не мог. Наследник Главы предпочитал решать конфликты силой – именно поэтому его не допускали к управлению, но он получит клан рано или поздно… И Сейши искренне надеялся, что не доживет до этого момента.

Когда Шрам наконец ушел, Сейши запер дверь плетением, и сдвинул бумаги, возвращаясь к рисункам своего единственного, и, как он искренне полагал – последнего в этой жизни, ученика. Ученика, который грозил доставить проблем не меньше, чем в свое время Хоакин.

Карта острова, выполнена превосходно по масштабу, со всеми пирсами, тропинками и строениями.

Работает на кого-то со стороны? За право проникнуть под купол многие кланы отдали бы целое состояние.

Нет, – Сейши тряхнул седой головой. – Он бы понял.

Хотел сбежать? Какая вопиющая глупость!

Сейши щелчком пальцев зажег свечи в чаше, поднес пергамент к огню и помедлил, рассматривая пачку остальных рисунков его ученика, рассыпанных по столу – ледяные стены, люди с раззявленными ртами, черная воронка… но Шестнадцатый не покидал острова – это он знает точно.

Мальчишка всё-таки Видящий? Нет! Не может быть! Иначе он никогда и ни при каких обстоятельствах не вернулся бы на Октагон сам, если бы… видел суть.

Оранжевые язычки огня трепетали прямо около пергамента, танцую, стремясь сожрать подношение.

Сейши ещё раз изучил рисунок карты острова, выполненный кистью Шестнадцатого и – сгреб рисунки в папку, соблюдая порядок листов по памяти, сложив их в той же последовательности, в какой они лежали изначально, и затянул ленту.

Нельзя. Сжигать нельзя. Если за это короткое время он верно понял характер своего ученика – то, что связывало их с Хо – это доверие. Если он посягнет на то, что мальчик считает своим – это не пергаменты сгорят в огне, это крохи доверия, которого и так нет – нежные тонкие и слабые ростки, которые только – только пробились сквозь толщу его сердца, покрытого слоем сажи – вспыхнут и осыпятся пеплом.

Сейши выплел плетения и через миг в дверь с поклоном вошел слуга-помощник.

– Вернуть обратно так же незаметно, как взял, – скомандовал старик, подавая пачку рисунков.

Слуга поклонился – белые рукава подмели пол, и – вышел.

Сейши охнул – припадая на больное колено, и поковылял, опираясь на попадавшиеся по пути – спинку стула, стол – в дальнюю часть кабинета.

Ему нужна парадная мантия. Если он хочет присутствовать на экзамене своего ученика именно так и надлежит выглядеть Учителю.

Он должен убедиться лично, прежде, чем делать выводы. А рисунки – что рисунки. Рисунки сегодня есть – завтра нет. Рисунки можно сжечь. Рисунки ничего не доказывают.

* * *

Октагон, остров знаний

Малый павильон изящных искусств, отведенный для экзамена по каллиграфии

Ткань завес, прикрепленная к верхним балкам, трепетала на ветру. Коста сделал пять шагов по ступенькам, помедлил на входе, прижав тубус к боку, и выполнил глубокий традиционный поклон младшего ученика – уважаемому наставнику. И – замер.

Павильон – круглая площадка почти правильной формы, шагов на тридцать, была выстроена почти на самом краю скалы и, казалось, парила над морем, касаясь крышей неба. Несколько столов – один ученический, приготовленный для работы. Ширмы, нежные длинные колокольчики, которые пели на ветру, и – трое мастеров в белом. Двое – в тени, но их печати были такими же, как у мастера Хо. И один – старый, почти старик, с кожей, похожей на пергамент, который держали на свету сотни зим, с жидкой седой косой, кончик которой почти касался пола. Южанин?

Старик обернулся к Косте стремительно – коса крутнулась вокруг, и повелительно взмахнул рукавом.

– Выйди вон.

Коста прижал тубус сильнее и помедлил, не понимая.

– Выйди. Вон. И зайди так, как и надлежит ученику каллиграфа, прибывающего на экзамен.

Коста повиновался, привел в порядок дыхание и вошел. Глубокий традиционный поклон младшего ученика – уважаемому наставнику.

– Выйди вон. И зайди снова.

Коста повиновался.

– Выйди вон.

И ещё одна попытка.

– Вон.

На шестой – безуспешный раз – старик сделал к нему один шаг вперед, сложил руки сзади и пояснил.

– Ты думаешь, испытания начнутся сейчас? Нет. Экзамен начался ещё вчера, когда ты узнал о том, что сегодня будет тест по каллиграфии. Экзамен начался в тот момент, когда мастер в первый раз разрешил сдавать на Младшего. Или ты думаешь, ты начнешь писать, только когда сядешь за этот стол? – Старик повел широким рукавом в сторону ученического места. – Нет. Ты