Ореховый посох - Роберт Скотт

Ханна уже столько раз с начала их путешествия слышала о магии и вслух выражала сомнения в ее существовании, что на сей раз даже не потрудилась начать с Хойтом очередной спор. К тому же он говорил о совершенно невозможных вещах с такой непререкаемой уверенностью, что Ханна вдруг подумала: а что, если слово «магия» имеет в Элдарне несколько иной смысл? Хотя, если учесть то, как она сама из гостиной Стивена попала прямиком в Саутпорт, впору начинать сомневаться в собственных убеждениях и в том, что магии не существует.

— Когда ты в последний раз его видел? — спросила она.

— Да уж, наверное, двоелуний пятнадцать или семнадцать назад. Мы с Черном давно так далеко на севере не бывали. Жизнь на южном побережье до сих пор шла вполне неплохо, и мы хотели пока что там и остаться.

— А разве Ален не бывает в Саутпорте?

— Я никогда не слышал, чтобы он бывал где-то еще, кроме Миддл-Форка. — Хойт вдруг остановился и повернулся к Черну. — А ведь я раньше об этом даже не задумывался! Хотя он действительно, по-моему, никогда Миддл-Форк не покидал. Во всяком случае, я о таком ни разу не слышал. Интересно, почему?

— А до этого Миддл-Форка далеко еще?

— Нет. — И Хойт знаками о чем-то быстро спросил у Черна. Тот кивнул и в ответ сделал какой-то краткий жест. — Он говорит, дня два или три. От погоды зависит.

Ханна пока что не обнаружила в Праге ничего такого, что заставило бы ее поверить в присутствие здесь каких-то волшебников, которые обладают некими мистическими или какими угодно иными средствами, способными отправить ее назад в Колорадо. Эта страна, ее люди и культура казались ей настолько архаичными, чуть ли не средневековыми, что, похоже, лишь нечто сверхъестественное способно было вернуть ее к прежней действительности, в знакомый ей мир. И это нечто должно было уметь управлять всеми потайными механизмами, всеми запорами и выключателями, соединяющими ее мир с этим невообразимым, невозможным местом.

Случившееся по-прежнему порой ставило ее в тупик, по-прежнему заставляло время от времени недоуменно качать головой, щипать себя и шептать с надеждой: «Проснись же, глупая! Это все не настоящее! Оно тебе только кажется». Однако все каким-то образом оказывалось настоящим; и она, оказавшись в этой иной реальности, брела по колено в грязи, но безусловно живая, безусловно бодрствующая, безусловно в полном сознании. Она странствовала по фантастической стране, которой не должно было бы существовать, однако она существовала. И ей приходилось искать в этой немыслимой стране того единственного человека, который, возможно, сумеет ей помочь и объяснить, что же все-таки с ней произошло.

Дорога между тем вилась среди живописных округлых холмов, и они все время шли на север, и Ханна развлекалась тем, что представляла себя одной из первых американских колонистов, которые еще только начинают продвигаться в глубь будущих штатов Виргиния или Массачусетс. Вокруг буйствовала растительность; это была та самая ярко-зеленая тропическая растительность, какую она не раз видела в фильмах о дождевых лесах и джунглях. Болотистые низины, заросшие высоченной травой и окутанные влажной дымкой, сменялись густой листвой подлеска, чувствующего себя отлично, несмотря на темный полог из древесных ветвей и лиан, скрывающий небо. Впрочем, стрелы солнечного света то и дело прорывались сквозь этот зеленый полог и вспыхивали в зелени кустов, росших вокруг стволов огромных деревьев, похожих на башни.

Этот прекрасный лес дышал первобытной чистотой. Бесконечное море зелени порой прерывалось пятнами бело-серого тумана. Казалось, переполненные влагой облака опускаются, чтобы немного отдохнуть на мягкой зелени лужаек, и там, как представлялось Ханне, рассыпаются на сотни тысяч капель росы. И куда бы она ни посмотрела, сама земля, как ей казалось, громко кричит о том, что эта страна живая и очень опасная.

Ханна вытерла со щек слезы и капли дождя и посмотрела вперед, куда вела ее эта грязная тропа, мечтая увидеть хоть что-нибудь знакомое — такое, что помогло бы ей почувствовать, что она поступает правильно, не расставаясь с надеждой на спасение. И хотя взгляд ее на мгновение задержался на какой-то грязной худой собаке, похожей на волкодава, что пробежала мимо них, это не привлекло внимания молодой путешественницы, слишком озабоченной мыслями о том, что, возможно, ожидает ее в будущем.

СЕВЕРНЫЕ СКЛОНЫ ГОР

Через восемь дней после того, как Стивен и Марк умудрились нацарапать камнем некое подобие карты на внутренней стороне кожаного клапана седельной сумки Гарека, их отряд был атакован первой метелью. Метель началась с легкого мелкого снежка, который сразу напомнил Стивену, как таким вот зимним утром он ждал на остановке автобуса, как играл с друзьями на школьном дворе.

Он страшно обрадовался этому снегопаду; снежинки словно на мгновение перенесли его домой, и он, заметив, как от снега побелели его сильно отросшие волосы и недавно отпущенные усы и борода, вдруг осознал, как давно они с Марком не были дома, как мало дней осталось, чтобы успеть купить рождественские подарки. Он легко мог себе представить, как его родные, с трудом сдерживая тревогу, пытаются делать вид, что все идет, как прежде, но совсем не был уверен, что они будут в состоянии праздновать Рождество.

Конечно, его необъяснимое исчезновение больше всех огорчит мать, но именно она и будет больше других стараться создать видимость праздника, пытаясь помочь близким пережить мучительное ожидание. Он представлял себе мать в фартуке, торопливо снующей из кухни в гостиную и обратно; на лице ее отчаяние то и дело сменяется радушием и показной бодростью, когда она подает на стол одно блюдо за другим, угощая гостей своими замечательными пирожками.

«А помните, как...» — говорит она каждый раз, переступая порог гостиной и надеясь вновь оживить беседу и тем самым отвлечь мысли родных от тех вопросов, которые терзают всех: куда исчез Стивен? Жив ли он?

Да, конечно, так она и станет себя вести. Она проведет эти праздники в двухминутных перебежках из кухни в гостиную и обратно, а духовка будет реветь без передышки все три недели, раскалившись до 375 градусов, и ее огнедышащая пасть будет для матери точно вход в ее собственный, личный ад, из которого, разумеется, нет выхода.

Стивену страшно хотелось хоть как-то сообщить ей, что у него все хорошо — ну, если не учитывать того, что он, скрываясь от солдат оккупационной армии и целой толпы смертоносных демонов, направляется сейчас в самое опасное место в Элдарне. Впрочем, в данную минуту, под падающими с неба снежинками, ему действительно было хорошо. Он смахнул с лица снег и слезы, покрепче сжал в руке ореховый посох и двинулся вниз, к зоне лесов.