Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

– У страха глаза велики, – стал успокаивать он любимую. – Если даже герцогиня и снарядила погоню, то она направилась по дороге в Марсель, в этом нет никакого сомнения. Герцогиня наверняка приказала своим слугам скакать в Марсель и от ее имени поднять на ноги тамошнюю полицию.

После этих собственных слов Марсель и сам несколько успокоился. И они продолжали путь.

Конь сильно устал. Ему приходилось нести на себе двух седоков. Как ни изящна была Адриенна, нагрузка на круп была чрезмерна. Конь был весь в мыле, с морды стекала пена.

Когда дорога нырнула в лес, Марсель решил устроить привал.

Спешившись, он бережно снял Адриенну, и, взяв коня под уздцы, углубился в чащу. Она скрыла их от посторонних глаз. Тишина и покой охватили их. Лишь время от времени раздавалась мелодичная трель иволги да монотонно вскрикивала кукушка.

Марсель высыпал в торбу весь овес, захваченный с собой, и подвесил ее коню. Затем расстелил одеяло, служившее седлом Адриенне, разложил на нем всю снедь и они принялись за неторопливую трапезу.

Неожиданно со стороны дороги донесся стук множества копыт. Марсель инстинктивно замер с ломтем сыра, поднесенным ко рту. Замерла и Адриенна. Оба прислушались. Кто это мог быть? Не погоня ли за ними?

– Счастье, что наш конь в наморднике и не может заржать, – прошептал Марсель. – Не то он непременно дал бы о себе знать.

Конский топот затих вдали, а они продолжали настороженно прислушиваться.

– Всадники поскакали к Роне, – заметил Марсель. – Это вполне могли быть слуги герцогини.

Он был озабочен. Если это в самом деле погоня, им придется либо сменить направление, либо искать другую дорогу, либо надолго укрыться в лесу. Следовать к столь желанному Пор–Сен–Луи–дю–Рон они уже не могли.

Он сообщил о своих соображениях Адриенне, и, как ни обидно, но пришлось отсиживаться в лесу. Хуже всего была полная неизвестность. Могло статься, что это вовсе не люди герцогини и можно спокойно ехать к Роне. Но они опасались рисковать.

Бедная Адриенна! Одно упоминание имени герцогини приводило ее в трепет. Пришлось Марселю успокаивать девушку. Он говорил ей, что это вполне могла быть кавалькада какого‑нибудь местного землевладельца либо упряжка почтового курьера или скачка охотников… Да мало ли кто мог проскакать в том же направлении, куда направлялись и они.

В конце концов ему надоело сидеть сложа руки. Он встал, собрал всю поклажу и затолкал в переметную суму.

– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила Адриенна.

– Была не была! – решительно тряхнул головой Марсель. – Надо ехать.

– Нет, милый, давай еще обождем, – взмолилась девушка. – Я боюсь. Я буду все время дрожать. Неужели тебе не жаль меня, и ты готов подвергнуть меня такому испытанию?

Марсель покорился. Он снова уселся на траву. Полчаса прошло в молчании. И вдруг со стороны дороги вновь послышался топот копыт. На этот раз всадники скакали в обратном направлении.

– Видишь, – зашептала Адриенна. – Это те же, что направлялись к Роне. Мне запомнилось…

Марсель едва приметно усмехнулся. Его обостренный слух, впрочем, не уловил разницы. Но это вполне могли быть и те же, и совсем другие. Определить на слух количество всадников было почти невозможно.

Он выждал некоторое время, а затем спросил:

– Ну, теперь ты успокоилась?

– Да, дорогой. – Морщинки на лбу Адриенны разгладились. – Теперь мы можем ехать. Я убеждена, что это были слуги герцогини. Не обнаружив нас, они вернулись. Чутье меня еще никогда не обманывало.

Дорога была пустынной. Они ехали и час, и два, и три. Солнце начало склоняться к закату, когда усталый конь внес их в небольшое местечко, носившее пятисложное название – Пор–Сен–Луи–дю–Рон.

– Вот мы и у цели! – объявил Марсель.

– И, как видишь, добрались без помех, – улыбнулась довольная Адриенна.

Постоялый двор располагался почти на самом берегу Роны. Река была главной и самой оживленной дорогой, по которой переправлялось великое множество людей, скота, грузов. Потому и заведение было большим и, судя по всему, преуспевающим.

Наши путники находились в весьма щекотливом положении. Все принимали их за молодую супружескую чету, хотя они все еще были на положении жениха и невесты. Но жених и невеста не могли по канонам путешествовать в одиночестве, без свиты, подобавшей их положению.

Поэтому на вопрос хозяина, какую комнату им отвести, Марсель без колебаний ответил:

– Лучше – побольше. И с двумя кроватями.

Хозяин поднял брови, но ничего не сказал. Вероятно, он подумал, что кто‑то из молодоженов плохо спит в общей постели.

В общем, так оно и было.

Наконец Марсель и Адриенна могли всласть отоспаться. Они рано улеглись и рано встали. День предстоял трудный, полный забот.

Как ни грустно им было, но пришлось продать коня.

Оставив Адриенну наслаждаться покоем, Марсель отправился на пристань. Судов и суденышек, отправлявшихся в Лион, было довольно много. И ему предстояло сделать выбор.

Он остановил свой выбор на двухмачтовом торговом гукере, носившем звучное название «Эсперанса».

Судно только что пришвартовалось к причалу. И то, как оно умело маневрировало среди других, показалось Марселю добрым знаком. Он, этот знак, был и в имени – «Надежда».

Марсель подождал, пока матросы крепили чалки и по сходням прошли люди с поклажей, – должно быть, пассажиры. Затем он поднялся на борт и подошел к капитану.

Это был немногословный бретонец, не выпускавший изо рта пенковой трубки. Он согласился взять пассажиров. Это было обычным делом.

Выяснилось, что «Эсперанса» заходила и в Тулон, и в Марсель, куда следовала из Лиона с грузом шелковых тканей. А теперь возвращается обратно, имея на борту бочки с оливковым маслом и маслинами, а также кое‑что еще, о чем хозяева груза просили не распространяться.

Марсель, разумеется, и не допытывался. Но больше всего его интересовало, что творится в Тулоне. И он осторожно стал расспрашивать капитана.

Попыхивая трубкой между фразами, капитан рассказал, что в этом чертовом Тулоне только и разговору, что о побеге и гибели двух каторжников. И все потому, что один из них, как потом выяснилось, оказался побочным сыном короля. И его посадили в тюрьму по ошибке. А когда пришел приказ об его освобождении, было уже поздно – он утонул…

– Так вы говорите, что был приказ о его освобождении? – стараясь не выказать волнения, переспросил Марсель.

– Да, будто бы комендант тюрьмы генерал Миренон получил его за подписью самой маркизы Помпадур, – важно подтвердил капитан. – Бедняга королевский отпрыск! Если бы он знал, то не бежал бы. И что это за страна такая, где сын короля попадает на каторгу? – философски заметил капитан. – По–моему, такого не может произойти ни в Италии, ни в Испании. Вы согласны? – обратился он к Марселю.