Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

Увлекшись своими исследованиями, он и думать забыл о том, что в парке его ждут люди, посланные пажом Леоном. И если бы последняя из двух свечей в его руках угрожающе не оплыла, он бы все еще продолжал осматривать подземелье. Но пора было выбираться на поверхность.

Наконец он достиг выхода из туннеля. Пологие ступени вели наверх. Они заканчивались деревянным помостом. Виктор смело ступил на него.

Трах! И нога с треском провалилась. За многие десятилетия дерево успело истлеть. Столб пыли и праха, поднявшийся после этой попытки, заставил Виктора закашляться.

Это было непредвиденное препятствие. Оно осложнило все его дальнейшие действия.

Выход из подземелья закрывался каменной плитой, которую следовало сдвинуть. Виктор был убежден, что для этого требуется немалое усилие – предшествующий опыт убедил его.

Как же быть? Его ногам не на что было опереться. Между тем в его руках оставался маленький огарок. Он вот–вот должен был догореть. И тогда подземелье погрузится во тьму.

Виктор лихорадочно осматривал камни, покрытые трухой, в поисках более или менее надежной опоры для ног. Наконец он заметил нечто вроде уступа у самого заграждения. На нем можно было с трудом поместиться. Но это была единственная возможность. Он осторожно примерился, упершись руками в свод. И, не удержавшись, рухнул на каменную плиту входа всей своей тяжестью. Этого оказалось достаточно. Вместе с ней Виктор вывалился наружу. Послышался треск придавленных кустов, и все стихло.

Мушкетер несколько секунд ошеломленно лежал на замшелой плите. Наконец он поднялся и огляделся. После затхлого воздуха подземелья дышалось легко. Ночная свежесть обдала его. Зыбкие очертания деревьев, обступивших его, были таинственны и тревожны. Ни один звук не нарушал ночную тишину.

Виктор не двигался. Зрение и слух его были напряжены. Он все еще не знал, в каком направлении двигаться.

Но вот вдалеке послышался едва уловимый шум. Он приближался. Под ногами крадущихся людей время от времени потрескивали сухие ветки. Он различил мягкое постукивание копыт.

Это люди Леона, решил Виктор. И смело двинулся в том направлении, откуда слышались звуки. Он шел, не таясь, поминутно натыкаясь на пни, наступая на сухие сучья.

Наконец впереди показались смутные очертания какого‑то строения. Это и была старая полуразрушенная беседка, о которой говорила ему Нина.

Вот и люди, дожидавшиеся его. Они молча стояли, держа в поводу лошадей. Одна из них предназначалась для мушкетера.

– Господин Виктор Делаборд? – вполголоса окликнули его.

– Это я! – радостно отозвался Виктор.

– Вот ваша лошадь.

– Куда мы едем? – спросил Виктор, когда они выехали на дорогу.

– А куда бы вы хотели? – в свою очередь поинтересовался один из его спутников.

– Гм. Разумеется, к моей Розе, к моей возлюбленной.

– Прекрасно! Мы едем к ней.

Мушкетер чувствовал себя так, словно у него начиналась новая жизнь.

X. ОПАСНАЯ ДОРОГА

Мы расстались с Марселем и Адриенной в тот самый момент, когда им удалось успешно бежать из дворца герцогини Рубимон, и верный конь понес их по лесной дороге навстречу свободе. И неизвестности.

Им хотелось удалиться на возможно большее расстояние от дворца. Они понимали, что герцогиня придет в бешенство, когда утром ей будет доложено, что пленники исчезли. И конечно, снарядит за ними погоню, поставив всех на ноги.

Эта властная женщина была, вдобавок ко всему, безумно самолюбива. Она ни за что не могла смириться с тем, что Марсель без колебаний отверг ее домогательства. И то, что Марсель упорствовал в своем отказе принять ее условия, бесило герцогиню больше всего. Как! Ей, герцогине, богатейшей женщине в округе, чьей руки просили многие титулованные женихи, предпочли какую‑то бесцветную девицу. Да кто он такой, чтобы без колебаний отвергнуть ее? Как он смел! Бывший каторжник, неизвестно откуда взявшийся, вызволенный ею из тюрьмы, облагодетельствованный ею, он позволил себе пренебречь ее предложением и просто ее гостеприимством, наконец. Нет, простить ему такое она не могла!

Марсель понимал, что герцогиня пустится во все тяжкие, лишь бы показать ему свое могущество, подчинить его своей воле. Она поднимет на ноги полицию города Марселя, раболепно служившую ей. Стало быть, беглецам надо держаться подальше от этого большого портового города, хоть оттуда и можно было куда легче добраться до Парижа – цели их странствий.

Утро застало их неподалеку от небольшой деревушки. Навстречу им попался крестьянин верхом на муле. Марсель остановил его.

– Эй, почтеннейший, в какой стороне Марсель?

– Вы удаляетесь от него, сударь.

– Очень хорошо! – невольно вырвалось у Марселя.

Крестьянин посмотрел на него с недоумением.

– Так вам разве не в Марсель надо?

– Вовсе нет. А куда ведет эта дорога?

– В Пор–Сен–Луи–дю–Рон.

– Прекрасно! А далеко ли до него?

– Восемнадцать лье, сударь.

– А есть ли в вашей деревне лавка, где можно купить еды?

– Как не быть! Дядюшка Лебрен продаст вам все, что вам понравится.

Дядюшка Лебрен оказался владельцем трактира. Он обрадовался неожиданным посетителям и стал расписывать достоинства своей кухни.

– Не пройдет и получаса, как вы получите к завтраку прекрасно зажаренную пулярку – пальчики оближете, – соблазнял он их.

– Увы, почтенный, мы торопимся.

Марсель купил у него сыр, яйца и прочую снедь. Надо было торопиться. Где‑нибудь в лесу они позволят себе сделать привал, чтобы дать передохнуть коню, покормить его и перекусить самим.

Марсель понял, что городок, куда они держат путь, судя по его названию, расположен в устье Роны. Это представлялось ему необычайно удачным. Рона – большая судоходная река. Если им удастся сесть там на какое‑нибудь судно, то на их пути окажется Лион – большой город, связанный с Парижем почтовыми дилижансами. Это был самый короткий путь в столицу Франции.

– Марсель, я боюсь, – вдруг молвила Адриенна, прижавшись к нему.

– Что случилось, дорогая? – удивился он.

– У меня такое чувство, будто люди герцогини гонятся за нами, – призналась она.

Марсель улыбнулся. Он тоже был в этом уверен.

– У страха глаза велики, – стал успокаивать он любимую. – Если даже герцогиня и снарядила погоню, то она направилась по дороге в Марсель, в этом нет никакого сомнения. Герцогиня наверняка приказала своим слугам скакать в Марсель и от ее имени поднять на ноги тамошнюю полицию.

После этих собственных слов Марсель и сам несколько успокоился. И они продолжали путь.