Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  - Нас радует ваша верность и ваше... ммм... усердие, - сидящий на троне старик впервые открыл рот. Голос оказался таким же слабым и невыразительным, как и он сам, глуховатым и сиплым. Вдобавок Император нешуточно картавил и говорил, будто рот набит халвой. Лишь прекрасная акустика тронного зала и молчание придворных позволяли что-то расслышать. - Мы ознакомлены с сутью дела из поданного вами прошения. Но мы хотели бы услышать подробности от самой свидетельницы, дабы лучше узнать, как обстоят дела во... временно отпавших от Империи землях.

  "Ага, временно, - подумал Моррест и едва сдержал невольную усмешку. - Интересно, что бы на это сказал Амори?"

  Эвинна вновь поклонилась, Моррест заметил, как она нервно облизнула губы: начиналось самое ответственное. Она и правда верила, что от ее ораторского искусства зависит решение Императора. А от императорского решения - судьба сотен тысяч верхних сколенцев. "Наивная..."

  Снова Моррест слушал незатейливый рассказ о незатейливых ужасах. Собственно, после Самура они и ужасами-то не казались. Так, обыкновенный фашизм... Тем более, самую впечатляющую часть рассказа - о северных приключениях и расправе с семьей - Эвинна благоразумно опустила. Наверное, Император придерживался такого же мнения. По крайней мере, на августейшем лице не появилось и тени эмоций.

  - Мой рассказ будет неполным без дополнений, сделанных Моррестом ван Вейфелем, - закончила Эвинна. - Если повелитель соблаговолит выслушать моего спутника, он сможет поведать о судьбе сколенцев, еще недавно проживавших в Алкском королевстве.

  "Сама не могла рассказать? - недовольно подумал Моррест. - Какой из меня докладчик?" Но назвался мудрецом - изволь, рассказывай. Тем более, что Эвинна имела в виду не умственные способности, а положение первого Морреста ван Вейфеля в обществе. Та каста, к которой принадлежал кетадрин-летописец, в переводе так и называлась. О том, что эти два Морреста - два разных человека, она не сказала. Умолчание правды - все-таки не прямоен вранье. Моррест глубоко вздохнул и начал рассказ. Вот когда пригодились труды переписчика документов: в речь сами собой вплетались унылые канцеляризмы:

  - Должен сообщить вашему величеству о новом злодеянии короля Амори, превосходящем описанные моей спутницей. Полгода назад, в месяце Секиры сего года, я находился проездом в городе Самур Алкской земли, населенном сколенцами, занимавшимися заготовкой корабельного леса. Отправившись вечером к колодцу и достав из него воду, я обнаружил в нем плавающий кусок тухлого мяса. Ныне покойный лекарь Хегер, у которого я гостил, сказал, что мясо заражено чумой и, таким образом, предположил, что воду в колодце, как и в других колодцах города, целенаправленно заразили. Поскольку той же ночью из городка были выведены алкские войска, Хегер сделал вывод, что это дело рук людей Амори. Тем более, что у короля был мотив совершения преступления. Амори хотел избавиться от последних сколенцев, живущих в земле алков, потому что уже не зависел от поставляемого леса, но опасался, что они могут восстать против него, или передать секреты заготовки корабельной древесины другим...

  - Довольно, - одутловатая - или опухшая - рука поднялась в запрещающем жесте. Помня, что говорит с местным правителем, Моррест послушно замолчал. - Наследник престола, сын наш Кард ван Валигар, что скажете вы?

  Раздалось шарканье сапог, из-за трона вышел невысокий, ничем не примечательный человечек. Император был одутловат, бледен, его уже догладывала какая-то болезнь. А наследник, жизнерадостный полный мужичонка, прямо-таки излучал довольство жизнью. Пухлые короткие ручонки, не привыкшие держать ничего тяжелее вилки и ложки. Заплывшие жиром сонные глазки поверх хомячьих щек. Редкая, будто выщипанная бороденка и бесформенный нос картошкой. Парадное, расшитое золотом одеяние - авангардная помесь старинной шинели и домашнего халата, изящные, до блеска начищенные сапожки. На голове - напоминающая феску шапочка. Все вместе смотрелось как какое-то издевательство, пародия и над саном наследника престола, и над Империей. Наследник престола был не первой свежести - лет сорок, может, и побольше.

  Выйдя, будто ядром выкатившись из-за престола, толстяк отер пот. Наверное, больше всего на свете ему хотелось сесть. Но пока Император присутствует в зале и разбирает дела, сидеть было не просто неприлично - противозаконно. Наследник престола потел в своем балахоне - и наверняка мечтал, как станет Императором сам и сможет сидеть, заставляя стоять всех остальных.

   - Как наследник престола, - начал он. Речь была явно разучена загодя, Моррест готов был поклясться, что перед ним не прирожденный оратор. В лучшем случае серый чиновник, способный отбубнить речь по бумажке, не вдумываясь в смысл подсунутых секретарем слов. Если стать его секретарем, можно править страной. - Как наследник престола, я обязан вникать в особенности происходящего в стране и имею преимущественное право советовать Императору. Пользуясь этим правом, заявляю, - толстяк перевел дух. - Что все обвинения нашего верного союзника, короля алкского Амори - злостная ложь мятежников и разбойников. Какие доказательства привели эти люди? Лишь свои наблюдения, не подтвержденные другими источниками. Ни одного письменного свидетельства очевидцев, связанного с нарушением законности в Верхнем Сколене, кроме тех, что написаны рукой означенной Эвинны. Что касается версии событий в Самуре, описанной Моррестом, она не выдерживает вообще никакой критики.

  Моррест дернулся, пытаясь возразить этому сколенскому Хлестакову. На миг он даже забыл, что перед ним почти уже готовый Император (вряд ли Валигар протянет долго). Но тут же понял, что бесят не слова наследника престола. А его взгляд. Полный неутоленного, затаившегося и оттого еще более сильного вожделения взор был нацелен на Эвинну. Наследник престола прямо-таки впивался в ее глаза, пожирал ее губы, изящные холмики девичьих грудей, перекинутую через плечо толстую косу. Если не считать этой косы, Эвинна не была красавицей - симпатичная девчонка, и не более того. Но что-то в ее облике, похоже, нешуточно проняло наследника престола.

  - Исходя изо всего сказанного, мы не можем предъявить королю Алкскому никаких обвинений, напротив, мы должны выразить ему соболезнования в связи с гибелью подданных. Что касается причины эпидемии, нужно признать, что мы пока не можем ее установить. По-видимому, так было суждено Богами. Осмелюсь высказать предположение, которое должны проверить следователи: поскольку Хегер, по словам Морреста, был лекарем, он должен был прекрасно разбираться в болезнях. Но не был ли он тем, кто отравил колодцы, дабы спровоцировать вражду между нами и Алкией? И не является ли стоящий перед вами Моррест ван Вейфель его сообщником, призванным ввести ваше величество в заблуждение? Следует установить это со всей очевидностью, для чего означенного Морреста мы бы попросили побыть нашим гостем...