Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  Для троих сготовленной Ирминой еды оказалось маловато. Но чем богаты, тем и рады, тем более, после недавней "получки" они купили на рынке корзину яблок. Вскоре гостья устало вытянула ноги и стала задумчиво смотреть в огонь.

  - Как сейчас в Верхнем Сколене? - по выговору безошибочно определив северянку, спросила Ирмина. - Наверное, то же, что и здесь...

  - Хуже, - помрачнела Эвинна. И повторила сказанное Морресту: - У вас просто бардак, а у нас беззаконие. Мы для алков - не люди.

  Ирмина ойкнула и зажала рот ладошкой. Но, в общем, не поверила. Так не верят люди из мирной Москвы в рассказы о происходящем в Чечне или подобных ей местах. То есть, конечно, не перебивают, даже порой сочувственно вздыхают - но воображения представить это не хватает. Моррест промолчал: после Самура он верил. Побольше, чем в Справедливого Стиглона.

  - Расскажи, - попросил Моррест. - А я кое-что добавлю.

  Эвинна облизнула губы и начала свою повесть. Но путешествием по Верхнему Сколену не ограничилась: пришлось объяснять, как она стала Воином Правды, а значит - и пересказывать весь недлинный, но бурный жизненный путь. Сначала она немного стеснялась, но потом поняла: бывшую рабыню тут и не думают попрекать прошлым. Морест заметил, как она облегченно расслабилась, даже вымученно улыбнулась. Рассказ стал живее, теперь она не выбирала, что говорить, а что нет. "Хлебнула ты лиха, голуба! - с изумившей его теплотой подумал вдруг Моррест. - Уже слово лишнее боишься сказать..."

   Большую часть рассказанного Моррест знал по "Сказанию", но "северные" приключения и царящий там кровавый хаос стали для него откровением. Впрочем... Чему удивляться-то? Только могущественная империя может прервать древнюю вражду. Как только пресс сильной власти спадает, старые счеты вновь становятся актуальными. Проходили уже... на примере Союза. Больше Морреста беспокоило другое. "Она же должна была тут встретиться с Альдином! - вдруг пришло в голову. - А вместо этого... Вот оно, началось!"

  Про храмовую школу, местный Шаолинь, Эвинна рассказала много - но по сути не сказала почти ничего, ловко обходя каверзные вопросы. Все же Моррест успел понять: боевая подготовка была лишь частью учебного "курса". Больше внимания наставники уделяли грамматике, риторике, истории, теологии - и тому, что выходец из СССР назвал бы "политподготовкой".

  Но главным политпросветом стала жизнь. Лучше всяких комиссаров в пыльных шлемах, она разъяснила, кто друг, а кто враг в мире, изуродованном Великой Ночью. Эвинна не словом не обмолвилась о ненависти к алкам и Амори - но не спрячешь взгляд, не приглушишь звенящий от благородного гнева голос. Что Моррест узнал в Самуре, она пережила в детстве, в деревеньке на болотах. Но было и кое-что, неведомое Морресту: для нее Сколен был родиной. По-настоящему Моррест проникся ее чувствами, когда представил, что такое случилось в России.

  В ответ Моррест рассказал о Самуре. На удивление, Эвинну рассказ не впечатлил. От алков она привыкла ждать всего. Разве что кивнула - и, будто убедившись в правоте своих предположений, произнесла:

  - Мечей им уже мало. Надо учесть.

  Разговор затянулся за полночь, Моррест и сам забыл, что с утра идти в Верхний город и снова переписывать надоевшие канцелярские бумаги (впрочем, тогда уж пергаменты).

  - Засиделись мы что-то. Извини, Эвинна, но мне с утра идти в дворцовую канцелярию...

  Безмятежность с Эвинны как рукой сдуло.

  - Дворцовая канцелярия? - быстро спросила она. - Можешь подать от моего имени прошение об аудиенции?

  - Прошение? - изумился Моррест. В первый момент до него как-то не дошло. - Ты решила сменить гражданство?

  - Ты о чем? - не поняла Эвинна. - Я про другое. Надо, чтобы Император узнал о делах Амори.

  - По-твоему, здешний правитель что-то может сделать против Амори? - поинтересовался Моррест.

  - Любой другой бы не смог, - убежденно произнесла Эвинна, и Моррест почел за лучшее прекратить шуточки. - Но он - Император. Если он вмешается, Амори придется уступить. Алки должны помнить это.

  "Спорить бессмысленно" - подумал Моррест. Но и не помочь, когда просят...

  - Хорошо, - произнес он. - Только постарайся написать к утру, а я поправлю. И не рассчитывай на быстрый результат. Пока внесут в реестр, рассмотрят по существу, нужные команды отдадут... если отдадут... Здесь крючкотворство цветет и пахнет.

  - Ничего, Моррест-катэ, у меня есть время.

  ...Моррест сам не представлял, насколько оказался прав. От Империи сохранились сотни ведомств, предмет которых исчез с распадом страны. Чем, например, мог заниматься Отдел по заготовлению корабельной древесины на Алкском побережье? А Министерство по горнорудному делу, притом, что ближайшие рудники находились в Верхнем Сколене? А Центральное Управление по делам горных племен в равнинной стране? От их сотрудников уже не требовалась компетентность, в ведомства поступали необразованные, но знатные бездельники, и на службе-то не бывавшие трезвыми. Императоры смотрели на все сквозь пальцы: лучше держать молодых лоботрясов во дворце, но под надзором, чем распустить по имениям - и бороться с мятежами, которые устраивают от скуки. Ни одна из лишившихся дела структур не была расформирована.

  Но что-то всем ведомствам надо делать - чтобы, было о чем писать отчеты. Их сплошь и рядом сочиняли писаря, без участия нетрезвых начальников, и уж точно без реальных дел. Моррест и сам написал пяток отчетов о борьбе с коррупцией, за который его шефа даже наградили. Ему самому от той награды почти ничего не перепало, но теперь его бы и не подумали увольнять. И все же одних отчетов мало: ведь и многочисленным инспекциям нужно зарабатывать свой хлеб. Чтобы не получить нудный выговор за беделье и пьянство на службе, иногда следовало делать и что-то реальное. Что-то распределять, что-то выявлять, с чем-то бороться... Скажем, с нелегальной миграцией. Неважно, что стране, потерявшей в Великую Ночь девять из десяти граждан, нужно восполнять потери, и лучше всего для этого подходят верхние сколенцы. Вот алкам, способным утроить неприятности, чинить препятствий не стоит, пусть обживают Нижний Сколен, даже если они, по сути, передовой отряд колонизации осколка Империи. За спиной сколенцев сильное государство не стоит, их не прикрывают многочисленные кланы и лобби. На них можно и нужно вымещать злость за бессилие перед лицом бывших наместников.

   - Скоро четыре месяца, как мы бьемся лбом о стену, - как-то утром отметил Моррест.

  Лето сменилось унылой, сырой осенью, по утрам лужи прихватывало ломким, прозрачным ледком, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Пришлось подать заявку в Канцелярию Министерства по делам иностранных гражданами, заплатить там пошлину за прошение. (В Министерстве иностранных дел "такой ерундой не занимаются", за мзду секретарь пояснил: начальник ушел в запой, и когда выйдет, никто не знает.)