Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

— Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь…

— Вот как? Кажется, в вашей трудовой биографии уже имеется подобный инцидент: гиппогриф напал на ученика, верно?

— Да полно вам! — теперь Хагрид немного встревожился. — Ведь и собака вас укусит, не ровён час… А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть, люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю?

— Нет, не верно, — ответила Марина Николаевна, поставив галочку в блокноте. — Обученная и воспитанная собака без команды не укусит. А это — дикие животные. Даже если они привыкли к вам, вовсе не обязательно они так же доброжелательно отнесутся к детям.

Ученики начали пятиться, особенно слизеринцы.

— Если вы приводите для демонстрации какое-то животное, — продолжила она, — оно должно быть на поводке и в наморднике.

— Гиппогрифы были на цепях, не очень-то это помогло, — проворчал Малфой.

— А если существо не до такой степени обученное и ручное, чтобы терпеть сбрую или поводок, — продолжила Марина Николаевна, проигнорировав его, — значит, оно должно быть в загоне, а ученики — на достаточном расстоянии от потенциальной опасности. И еще… Фестралы, конечно, интересные создания, мистер Хагрид, но какой прок от вашего урока, если видят этих животных от силы трое? Мистер Лонгботтом, кто-то умер у вас на глазах?

— Да, мой дедушка, — понурился он.

— Еще мистер Поттер и мистер Нотт, так? Большинство, к счастью, миновала чаша сия, — она закрыла блокнот. — Результаты инспекции вы получите через неделю, мистер Хагрид. Пятый курс! Живо в замок, да не теряйтесь по дороге, тут указателей нет…

— Мадам Амбридж, — сказала Грейнджер, догнав ее по дороге и пристроившись в ногу, — пожалуйста, не выгоняйте Хагрида! Он очень хороший!

— Он может быть сколько угодно хорошим… м-м-м… человеком, но негодным преподавателем, — ответила Марина Николаевна. — Неужели вас не устраивают занятия у профессора Граббли-Дёрг?

— Очень даже устраивают! Но Хагрид…

— Я не собираюсь изгонять его с позором, мисс Грейнджер, но, по моему глубокому убеждению, должность лесничего — это потолок его возможностей.

— Ну… да… наверно, вы правы, мадам, — понурилась она. — Он хочет, как лучше…

— А получается, как всегда, — не удержалась Марина Николаевна. — К сожалению, Хагрид не думает о том, что сам он способен удержать дикого гиппогрифа одной рукой, а подросток вроде вас — нет. Еще я наслышана об этих… как их?

— Соплохвостах?

— Вот-вот. Это и незаконное разведение опасных существ, и оставление учеников в опасности: вы, если меня верно информировали, должны были выгуливать этих соплохвостов? Вы же понимаете, что за двумя десятками учеников Хагрид мог и не уследить?

— Да, кое-кто здорово обжегся, — пробормотала Грейнджер.

— Я понимаю, что вы защищаете друга, но…

— Дружба дружбой, а служба службой, мадам? — припомнила девушка.

— Я рада, что вы это осознаете, — совершенно серьезно сказала Марина Николаевна.

Часть 12

Люциус Малфой явился в самом деле неожиданно («Ах, сова с письмом о моем визите запоздала, ну надо же, какая неприятность!»), с несколькими сопровождающими, которые торжественно передали мадам Хуч новые мётлы, оценил систему безопасности на стадионе, явным усилием воли не шарахнулся от указателей в холле, но быстро признал, что это удобно…

— Вы сильно изменились, мадам Амбридж, — сказал он Марине Николаевне, увидев, как на ней виснет несколько первокурсников, которым, конечно же, нужно было «просто поздороваться».

— Кризис среднего возраста, мистер Малфой, не иначе, — вздохнула она.

Попечитель был рослым, холеным мужчиной с надменным лицом и очень светлыми волосами. Красавцем бы его Марина Николаевна не назвала, но выглядел он очень стильно.

— Что ж, — произнес он, поигрывая тростью, — вижу, мадам Амбридж, вы прекрасно справляетесь с возложенными на вас обязанностями. Министр крайне высоко оценил вашу деятельность на поприще преподавания защиты от Темных искусств, а также в деле инспектирования школы. Надеюсь, еще до Рождества Хогвартс будет избавлен от нежелательных элементов.

— Всецело разделяю ваши надежды, — кивнула Марина Николаевна, и, обменявшись с нею еще несколькими дежурными фразами, Малфой откланялся.

К осуществлению обещанного Марина Николаевна приступила тем же вечером, а через пару дней, спускаясь к завтраку, услышала из вестибюля крики.

На мраморной лестнице стояла плотная толпа: завтрак еще не начался, ученики только собирались в Большой зал.

Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла Трелони, и вид у неё был абсолютно сумасшедший. Волосы её встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана.

— Нет! — выкрикнула Трелони, увидев Марину Николаевну. — Нет! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить!

— Отчего же? — ответила та. — Результаты инспекции признаны неудовлетворительными. У меня достаточно репрезентативная выборка и большое количество отзывов о результатах вашей работы, поэтому, увы…

— Вы н-не можете! — взвыла Трелони. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!

— Кое-кто провел здесь не меньше вашего, — пожала плечами Марина Николаевна. — И школа в первую очередь — место вашей работы, а не дом. И если вы не справляетесь со своими обязанностями, от дома может быть отказано.

Она помолчала и добавила:

— Вчера вечером министр магии подписал приказ о вашем увольнении. Расчет вам предоставлен полностью. Можете быть свободны.

Трелони взвыла с новой силой, в приступе отчаяния раскачиваясь на своём чемодане взад и вперёд. Ученики перешептывались, а МакГонаггал подошла к Трелони и принялась утешать ее, легонько похлопывая по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок.

— Ну-ну, Сивилла… успокойся. Вот, вытри слёзы… Всё не так плохо, как ты думаешь… Тебе не придётся покидать Хогвартс…

— Неужели? — холодно произнесла Марина Николаевна. — И кто же уполномочил вас сделать подобное заявление?

— Я, — раздался звучный голос.

Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около неё МакГонаггал.

— Вот как? Обоснуйте, господин директор, каким образом вы намерены оспорить приказ министра об увольнении, а также Декрет об образовании номер двадцать три, согласно которому генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы сочтёт не соответствующими нормам, установленным Министерством магии?

Марина Николаевна повидала много прожженных бюрократов, но предполагала, что этот старый карась ей не по зубам. Впрочем, у нее имелся козырь в рукаве, пускай и мелкий…

Дамблдор опустил взгляд на профессора Трелони, которая всё ещё бурно всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал:

— Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как Генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе.

— Прекрасно! — воскликнула Марина Николаевна. Козырь даже и не потребовался. — В таком случае, профессор Дамблдор, извольте выделить ей гостевые комнаты, служебные придется освободить для нового преподавателя. Вдобавок, поскольку мадам Трелони более не состоит в штате, то и средства на ее проживание, питание и… хм… прочее выделяться не будут.