Жюстина, или Несчастья добродетели - Маркиз де Сад

Брессак, который в глубине души достаточно уважал эту девушку, чтобы не проникнуться самым большим доверием к ее словам, бросился к двери и встретил на лестнице Д'Эстерваля.

— Пойдемте, сударь, — твердо сказал он хозяину, — я должен поговорить с вами.

— Но послушайте…

— Пойдемте, прошу вас.

С этими словами он втолкнул его в гостиную, запер за собой дверь, оттолкнув Жюстину, которая шла следом. Там, разумеется, произошел нелицеприятный разговор: подробности нам неизвестны, но результатом было то, что Брессак, очевидно, раскрывшись перед своим кузеном, легко убедил его в том, что злодеи не должны вредить друг другу; мы знаем, что Доротею убедили любезность и соблазнительная внешность маркиза, и было решено всем вместе отправиться к дядюшке Брессака.

— Мой дядя, — закоренелый распутник, — сказал Брессак. — Он и ваш родственник, раз мы двоюродные братья; поедем к нему, и я обещаю вам восхитительнейшие забавы.

Ужинали все вместе, не забыли пригласить и Жюстину.

— Поцелуй меня, — обратился к ней Брессак, — не стесняйся: я хочу оказать тебе честь в присутствии своего родственника. Друг мой, коль скоро ты такой же злодей, как и я, не буду скрывать, что я — единственный автор и исполнитель этого преступления, в котором недавно обвинил эту девушку: она ни в чем не виновна. Пусть она едет с нами: мой дядя поручил мне найти ему горничную, ему нужна надежная женщина, которая будет присматривать за его супругой. И я полагаю, что лучше всего для этого подойдет Жюстина. Ей предлагается очень хорошее место: завоевав доверие моего дядюшки, она сможет наконец осуществить свою химерическую мечту, за которой так долго гоняется… Да, Жюстина, прими этот залог моей признательности, и пусть отныне между нами будут мир и согласие. Вы не против, кузен? Вы согласны уступить Жюстину?

— От всего сердца, — отвечал Д'Эстерваль, — тем более, что я уже начал тяготиться ею, и последствия моего неудовольствия могли оказаться для нее фатальными.

— Нисколько не сомневаюсь, — заметил Брессак, — ведь у нас много общего, мой дорогой: как только какой-нибудь предмет утомит мое сладострастие, я стремлюсь отправить его в преисподню.

— Выходит, Жюстиной вы так и не насладились? — поинтересовалась Доротея.

— Нет, сударыня, кроме вас на свете нет женщины, которая могла бы заставить меня отречься от моих принципов: я люблю только мужчин.

— Друг мой, — сказал поспешно Д'Эстерваль, — моя жена готова услужить тебе в любое время; у нее прекраснейший зад, и она всегда пылает желанием вставить туда член… Ее клитор больше твоего пальца, и этим инструментом она доставит тебе немало сладостных моментов.

— Ах, разрази меня гром! Тогда прямо сейчас! — заволновался Брессак. — У меня нет привычки откладывать удовольствия.

Он уже собирался овладеть Доротеей, которая, опьянев от вина и вожделения, раскрыла перед ним свои прелести, как вдруг послышался лай собак, после которого обычно стучали в дверь. Действительно, раздался стук: хотя близилась полночь, какие-то люди просили впустить их в дом. Это оказались стражники конной полиции, которые, узнав о нападении на Брессака и убийстве его лакея, искали следы нападавших и решили проверить уединенный постоялый двор. Вышел сам Брессак, рассказал обо всем, что с ним приключилось, и добавил, что не знает, куда скрылись разбойники. Стражников угостили вином, предложили им ночлег; они отказались. Как только они уехали, началось общее ликование, и остаток ночи прошел в самых скандальных оргиях.

Поскольку обычного совокупления между разными полами не получилось и все усилия Брессака привели к тому, что он два раза совершил содомию с Доротеей, мужчины уединились вместе, то же самое сделали женщины. Пылкая Доротея замучила Жюстину, Д'Эстерваль истощил Брессака, и на рассвете все легли спать, порешив отправиться в дорогу после завтрака.

— Человека, к которому мы едем, — начал Брессак, усаживаясь за стол, — зовут граф де Жернанд.

— Жернанд! Ну конечно! Он тоже мой родственник, — сказал Д'Эстерваль. — Он приходится братом вашей матери, и, следовательно, моим кузеном.

— Вы его знаете?

— Ни разу его не видел, только слышал, что это весьма странный господин, чьи вкусы…

— Погодите, погодите! — остановил его Брессак. — Я сейчас его опишу, раз вы его не знаете. Граф де Жернанд — пятидесятилетний мужчина мощного телосложения. Я не встречал лиц страшнее, чем у него: длинный нос, густые сросшиеся брови, черные злые глаза, кривой рот, мрачный лоб и голый череп, хриплый угрожающий голос, огромные руки — короче, гигант, с первого взгляда внушающий ужас. Вы сами увидите, насколько отвечают такой карикатурной внешности его мысли и поступки. Он обладает и умом и знаниями, но совершенно лишен религиозности и нравственных принципов, это один из величайших злодеев, которые когда-либо существовали, и —самый отъявленный гурман, каких вы встречали. Но самое удивительное — это его развлечения. Первым объектом его жестокости служит его жена, к обычным ужасам он прибавляет содомитские эпизоды, настолько извращенные, что я уверен, что через неделю вы оба будете благодарить меня за возможность познакомиться с ним.

— И для этой женщины, несчастного предмета утех жестокого супруга, вы меня предназначаете, сударь? — спросила Жюстина.

— Разумеется; говорят, это очень добропорядочная дама. Правда, я ее не знаю, но слышал, что она честная и чувствительная женщина, которая нуждается, чтобы рядом был кто-нибудь, похожий на нее — кроткое существо, которое будет ее утешать. Мне кажется, Жюстина, это, как нельзя лучше, отвечает вашим принципам.

— Согласна, но утешая эту женщину, не навлеку ли я на себя гнев ее мужа? — Не стану ли добычей жестоких страстей злодея, о котором вы сейчас говорили?

— Вот это премило! — рассмеялся Брессак. — Разве в этом доме вы не подвергались такой же опасности?

— Только против моей воли.

— Хорошо, у моего дяди вы будете служить добровольно: в этом вся разница.

— О сударь, я вижу, что ваш ум остался злодейским и не утратил своего коварства, но вы знаете мой характер, сударь, и понимаете, что я не могу мириться с подобными вещами. Если Д'Эстерваль бросает свой дом и не нуждается больше в моих услугах, я буду вам очень обязана обоим, если вы соблаговолите дать мне свободу… тем более, что у вас совсем нет прав отбирать ее.

— Что касается прав, заметил Д'Эстерваль, — разве мы не сильнее? А известно ли тебе, Жюстина, более священное право, чем право силы?

— Я категорически против свободы, — сказал Брессак. — Мне поручено привезти дяде нужную и симпатичную девушку, я не знаю никого лучше Жюстины в этом смысле и надеюсь, она будет рада связать судьбу с мадам де Жернанд. Она идеально подходит для этого места, и даже если иногда ей придется испытывать на себе жестокие страсти ее мужа, я умоляю ее не отказываться.