Черное копье - Ник Перумов

И всё это происходило в молчании – не трубили рога, не звучали команды, не слышно было боевых криков… Только на крайнем приречном холме трепетало на восточном ветру знакомое знамя с чёрной короной.

В рядах роханского войска грянули трубящие тревогу рога. Ударили гулкие барабаны – и по всему берегу прокатился мгновенный вал стремительного движения, обычного для любого войска, – рвались из ножен мечи, накладывались стрелы, перебрасывались поудобнее щиты и копья… Топали ноги, порой раздавалось конское ржанье; из палаток, на ходу одеваясь, бежали отдыхавшие в эту ночь сотни; длинный ряд земляных редутов быстро заполнялся воинами.

Десяток, в который попали хоббит и его спутники, оказался за невысоким частоколом как раз в том месте, куда нацеливались первые сотни переправляющихся. Торин, Фолко, Малыш, Атлис и эльфы стояли плечом к плечу. Вокруг них, тесно сомкнув щиты, сжались плотным строем вестфольдские копейщики; лица людей казались омертвевшими – все вольно или невольно пытались определить, сколько же врагов идёт против них.

Быстрое течение Андуина сносило лёгкие плоты; Фолко видел, как боролись, налегая на вёсла, коренастые истерлинги – быть может, те самые, с кем он ходил под знамёнами Отона. Углядел он и хазгов; те, припав на колено, уже готовились к стрельбе – может, те самые, с кем он состязался и, считай, успел побрататься…

– Стоя-а-ать крепко! – прокатилось по рядам роханской пехоты.

Хоббит невольно повернулся к десятнику.

– Не дать им подняться на излом, – мрачно бросил тот. – Одной атакой они не удовлетворятся… Эй, все! Стрел не жалеть! В обозе их много!

Густо облепленные вражескими воинами, плоты плыли через Андуин. Восточный ветер не стихал, прямо в глаза защитникам Рохана светило восходящее солнце – что и говорить, момент атаки выбран был неплохо.

Малыш и Торин настроили свои небольшие походные арбалеты, эльфы проверили колчаны, заполненные сегодня обычными тисовыми стрелами – свои собственные они берегли, как и хоббит; может, когда и представится случай… вновь встретиться лицом к лицу с Вождём?

Фолко опустил глухое забрало мифрильного шлема. Так не слишком сподручно целиться – но хазги, эти непревзойдённые лучники, запросто вгонят стрелу в лицо с двух сотен шагов. Он видел, как на переднем плоту кто-то высокий в тёмных доспехах взмахнул окованной железом рукой – и хазги дружно спустили тетивы. Битва на Андуине началась.

Ветер помогал стрелкам Вождя и очень мешал роханцам; первые стрелы ударили по частоколам и бойницам редутов – но защитники западного берега молчали. Тяжёлая хазгская стрела со звоном вонзилась в бревно не дальше ладони от головы хоббита; брызнули щепки, лесина раскололась, и стрела хищно выставила здоровенный зазубренный наконечник над плечом Фолко. Он услышал, как Торин зло выругался.

Казалось, на роханские укрепления обрушился налетевший с восхода чёрный ливень. Ни одна рука, ни один шлем не могли подняться над невысокими частоколами; и когда плоты наконец приблизились настолько, что стрелки марки смогли ответить, их ответ оказался куда менее впечатляющим, чем стрельба хазгов.

Воздух потемнел от стрел – но сперва потери сражающихся были невелики. Роханцам помогали благоразумно возведённые укрепления, воинам Вождя – хорошие доспехи первых рядов, восточный ветер да меткость хазгов, не дававших никому в редутах прицелиться как следует.

Фолко пренебрёг лучниками Вождя. Он пустил уже три стрелы, попал все три раза – но никто не упал, стрелы, видимо, сломались о вражескую броню. Тот, кто командовал этим прорывом, поставил в первые ряды окованных железом с ног до головы панцирников, за спинами которых укрывались легковооружённые воины.

Хоббит выпрямился во весь рост, тотчас превратившись в неплохую мишень. Боевой азарт палил его: ну-ка, кто быстрее возьмёт прицел – он или те хазги, что так и не смогли обставить его на честном состязании?

Он оказался быстрее. Его стрела вырвала с ближайшего плота одну из толпившихся на нём тёмных фигур, с всплеском упавшую в волны; и хотя о шлем хоббита скользнула меткая стрела противника, а вторая прогудела возле уха, он ответил ещё одной своей – и тоже смертельной.

Малыш и Торин пока выжидали – их мощные арбалеты могли пригодиться, когда панцирники двинутся на берег, к редутам; эльфы стреляли нечасто, тщательно прицеливаясь и стараясь как можно меньше времени оставаться на виду. Их шлемы, хоть и славной ковки, не имели забрал, лишь вертикальную стрелку поносья.

Плоты подошли ещё ближе – и тут убойная сила стрел возросла. Падали в воду пронзённые истерлинги; сползали, судорожно цепляясь руками за стены редутов, принявшие смерть роханцы. Отпор воинов марки крепчал – и воды Андуина окрасились кровью.

Всё русло Великой реки было запружено плотами и невесть откуда взявшимися лодками.

На миг подняв взгляд, хоббит увидел спускающиеся к реке с противоположного берега всё новые и новые отряды; тех, кто уже плыл, на глаз набралось вдвое больше обороняющихся.

Закусив губу, хоббит стрелял и стрелял. Теперь почти ни одна стрела не пропадала даром, от одной, особо удачной, упал и панцирник; захлопали арбалеты гномов, и тишина первых минут боя сменилась дикими криками, стонами и воплями. Гибли многие, и гибли тяжко. Справа от хоббита опрокинулся с простреленной головой один из роханцев-вестфольдингов; шипя и кривясь от боли, вырезал из плеча засевшую стрелу другой; хазги подобрались достаточно близко, чтобы их стрелы пронзали лёгкие доспехи, которые были на многих воинах марки.

Где-то за спиной хоббита раздался мощный глухой удар. Над головами защитников взлетел в небо здоровенный чёрный камень – ядро, посланное одной из катапульт. Описав дугу и на миг зависнув в самой верхней точке, он устремился вниз – и задел край одного из плотов. Поднялся белёсый столб воды, полетели щепки – и раздались страшные короткие крики раздавленных. Плот превратился в груду обломков, на поверхности удержались лишь двое-трое из полутора десятков находившихся на нём воинов.

К летящим с западного берега стрелам присоединились тяжёлые камни; мастера метательных машин постарались на славу. Чаще, конечно, их ядра впустую взметали водяные столбы в Андуине, но нет-нет – и попадали в неудачливый плот.

Фолко и его товарищи расстреляли по целому колчану; хоббит крикнул подносчика, спеша, сорвал оплётку с толстого пука стрел, брошенных ему. Из тех врагов, что плыли на первых плотах, полегло больше половины, но изрядно поредевшие кучки людей на утлых брёвнах упрямо продолжали выгребать к совсем уже близкому западному берегу. В уши рвался нескончаемый дикий рык истерлингов, копивших злобу для рукопашной.