Держи меня крепче - Рида Сукре

но в этой ситуации я могла предположить необходимость копии Светова. И всё равно чепуха это.

Мой принц ощетинился парой сотен выпущенных разом, как у беременного дикобраза в период формирования плода, иголок:

— Меня лучше не звать. Надо будет — сам приду.

— Значит, разобрались, — весело подытожил сияющий как медный таз мэр.

Затем он усадил нас обоих рядышком (каких ему это стоило усилий — и моральных, и физических, что впору было вызывать охранников, чем он нас впоследствии и напугал, так что пришлось покориться воле владыки) и заняв место напротив нашей «счастливой» парочки, устроил нам допрос с пристрастием:

— Дорогая чета Охренчиков! — на нашей фамилии он «поперхнулся», а вспыльчивый Шер сразу окрысился — так ревностно он относится к своей умопомрачительной фамилии. На его месте я бы родителям, одарившим таким восхитительным подарочком, сказала огромное спасибо и ноги бы лобызала в припадке истерии, который замаскировала бы под буйный экстаз, хотя с такими настроениями, ровно сидя на попе на своём месте, сейчас мне самое время лобызать ступни Артёму, а вот сам Шерхан в своём извращённом фэмили нэйме ничего предосудительного не видел и был уверен, что она имеет своё происхождение от замечательного прилагательного «охренительный». Наивный дурашка.

Не уделяя должного внимания потугам сидящего около меня парня, чья раскалённая негативная аура чуть ли не жгла мою нежную кожу, Валентин Владимирович продолжил свою речь риторическим вопрошанием:

— Как же вы докатились до такой жизни?

— Какой? — хором поинтересовались я и Шер, делая вид, что мы как бы не при делах.

— Такой, — он объял руками окружающее пространство.

— Теперь стало значительно яснее, — пробурчал недовольный ворчливый дед Артём.

— Да ладно вам, ребят, — взглянув на наши кислые мины, продолжил мэр, — не делайте вид, что вам не по душе семейная жизнь. К тому же, я не верю в случайности.

— Вы о чём? — не поняла я.

— О том, что вы «случайно», — на этом слове он изобразил руками кавычки, — поженились. Случайности не случайны.

— Логичности не логичны, — фыркнул Шер.

— Не знаю, к чему это сейчас было сказано, но вы у нас молодожёны в любом случае. Устройте себе медовый месяц, радуйтесь жизни! А вы летом тухнете в расплавленном городе! Вот уж у кого ни капли логики. Кстати, чего это вы в квартиру не переедете?

— Сдаём, с финансами, знаете ли, не фонтан, — явно на что-то намекая, набычился Шер.

Я хотела сползти под стол, чтобы не выдать себя — квартиру мы и правда почти сдаём. Там живёт подруга.

— Ну, вам виднее. У меня в ваши годы такого жилья не было.

— Послушайте, но вам-то какая выгода с нашего брака?

— Солнышко, мы же перешли на «ты», — заботливо напомнил мне глава. — Мне нет никакой выгоды. Всё ради вас. Считайте, я крёстный папочка ваших отношений, — мифических, блин. Мне и моего папочки, который идёт в комплекте с дядей Максом, предостаточно. Валентин Владимирович шутливо погрозил нам пальцем: — И папочка не любит, когда ему «выкают» детишки.

— Есть, сэр, — приставил руку к голове паясничающий Шерхан.

— А если честно? Чего вы… этим добиваетесь?

— Уж если продолжаешь интеллигентничать, то можешь обращаться ко мне «папенька», — я кивнула, но шутке не улыбалась. — Ну, и что вы такие серьёзные?.. Хорошо. Дети, в нашем компактном мегаполисе, — не согласна, у нас настоящий посёлок городского типа, — ужасно скучно, — для наглядности он широко распахнув пасть, зевнул, — А тут вы подвернулись так удачно. Я и на самой свадьбе хотел присутствовать, это так романтично у вас получилось… Я сразу понял, что между вами крепкие чувства! Но, к сожалению, не смог прийти, чтобы разделить с вами радость замужества…

Какие ещё крепкие чувства? У нас с ним обоюдная ненависть на гумусовой почве.

— Вы что… — я не закончила предложение, по-умному решив не оскорблять «папеньку», а оставить это гнусное дело Шеру, который не страдал хорошими манерами ни в коей мере. Так что он, ни о чём не догадываясь и без зазрения совести закончил мой вопрос:

— …псих?

— Не исключено, — часто-часто закивал Валентин Владимирович, — а вы такие милые вместе. И смотритесь хорошо, и дополняете друг друга на автомате…

— Мы? — синхронно выпучили мы глаза, переглянувшись.

— У вас глюки! — поставил диагноз Тёма.

— Нарываешься, — тихим угрожающим тоном поведал мэр, а потом резко рассмеялся: — Шутка! Смех продлевает жизнь. Но и правда, меня лучше не обзывать. Себе дороже, — совсем доверительно поделился он с нами.

Да, а он умеет быть разным. С этим человеком лучше не шутить и не спорить. И главное, не перечить ему. По-панибратски с ним общаться тоже не стоит, даже несмотря на то, что он этого сам требует — действительно, «себе дороже» выйдет. Мутный он человек. И вопросы продолжали литься нескончаемым потоком.

— Вы полагаете, что мы за эти два месяца воспылаем друг к другу недетской страстью буйно-помешанных богомолов? — скептично спросил Артёмка.

— Богомолов лучше не надо, — сморщился глава, — у них самки после полового акта съедают партнёра.

Я покраснела. Всякие разговоры о «половых», если только они не ламинатные или ковролиновые, вызывали во мне смущение.

— Да, согласен, — переключил на меня оценивающий взгляд, типа смогу ли я его сожрать, Артём.

В роли удава из «Маленького принца» я представляла себя слабо, хотя Шера в роли слона очень даже ярко.

— Поживём — увидим, — загадочно отозвался «папочка».

— Мы для Вас как подопытные кролики? — это пискнула я. Откуда только смелость нашла? Кажется, в последнее время, некогда глубоко закопанные клады с этим сильным чувством, к местонахождению которых карта давно была утеряна, начинали выкапываться, найденные саперной лопатой.

— Нет, конечно! У нас же договорённость. Срок, между прочим, уважаемым Артёмом Сандаловичем лично предложен, — скосил он глаза на моего мужа.

— Это самый короткий срок, который я смог выбить! — тут же принялся оправдываться Шер, «сдаваясь» (то бишь поднимая руки вверх, как будто я, эдакая фашистка с гранатой в зубах, его, советского разведчика-героя, расстреливать собиралась).

— Значит, это ещё не заканчивается… — схватилась я за голову, мысленно перебирая все стихийные бедствия, которые в компании Охренчика рисковали нещадно обрушиться на мою голову и на все остальные части тела. Надо срочно вооружиться хоккейным шлемом и прочим облачением.

— Эй, не удручайся, детка. Я в таком же положении и не истерю, — попытался по-своему успокоить меня непробиваемый Шеридан. Вот он точно, как в бронированном танке. Кулаками бы помахал что ли. Его бы и укокошили тогда мне на радость (тьфу-тьфу-тьфу, типун мне на язык). — Отнесись к этому по-философски. Как сказал один из поэтов современности: «Жизнь — кастинг. Горим и гаснем».10

— Что-то я не знаю