Обыкновенная история в необыкновенной стране - Евгенией Сомов

Однако, видимо, есть Бог на небесах. В один из майских дней засияло солнце над уставшей от морозов степью, расплавились остатки снега в долинах. Рано утром я был уже на станции и готовил помещения к приемке новой партии цыплят, как вдруг появился сияющий Чечин и протянул мне конверт. На нем стоял обратный адрес: Управление сельского хозяйства области. Еще не распечатывая, я понял, что в нем мое спасение — инструкция. Она гласила: «В целях позитивной селекции птицы яйцо с зародышами, не проклюнувшимися к 22-му дню, следует уничтожать и считать отходом производства».

Теперь посмеемся мы! Я сразу же помчался к секретарю райкома, снял копии и передал ему. Вероятно, эта бумага стразу же попала и в прокуратуру, так как запрет на мой выезд из поселка был снят.

В этот день вечером мы праздновали с Раисой победу: пили сначала красное, потом белое, понимай, водку, и, наконец, запели дуэтом: «Степь, да степь кругом». А Гейша в это время догладывала большую кость, принесенную для нее из ресторана, и с удивлением посматривала на нас: «Что за странные люди с ней проживают в одном доме?».

И, наконец, еще одна весенняя новость. Младшая сестра Раисы выходит замуж за вновь назначенного инспектора нашего лесного заповедника, молодого парня, только что закончившего институт.

Свадьба шла целую неделю. Василий мне пришелся по душе: от него веяло какой-то свежестью, он еще не был втянут в провинциальный партийный клан, смотрел на все критически и горел желанием прекратить уничтожение ценных зверей в заповеднике. Права были даны ему большие, и подчинялся он только Главному управлению сельского хозяйства в Кокчетаве.

Прокурор Асадчий так и не пожаловал молодых своей напутственной речью, да его попросту и забыли пригласить.

Светило солнце. Я с Раей, ее сестра и Василий ехали на прогулку в лес на его джипе. Это была его регулярная инспекционная поездка. Тишина. Вечерело, и солнце, уходя за сопку, просвечивало сквозь молодую хвою. Вдруг прозвучал выстрел. Совсем близко. За ним другой. Стреляли пулями. Василий выругался, притормозил машину и выскочил наружу. Опять тишина.

— Сволочи! Я сейчас… — И с этими словами, выхватив ружье из-под сиденья, он исчез в направлении берега озера. С минуту подумав, я тоже выскочил из машины и подался вправо, вокруг озера. Выстрелы прозвучали там. Бежать было трудно, почти невозможно, то и дело ноги попадали в мшистые ямы, да и заросли здесь были густыми. Бегу и думаю: «Ведь я без ружья, если его встречу, как я могу сигнал дать? Уйдет». В приозерных зарослях стало уже темно, я шел наугад. Как здесь можно кого-то найти? Да и мог он уже услышать шум нашего мотора и скрыться. По моим расчетам я уже должен достичь место впадения небольшой речки в озеро, дальше шло болото. Вдруг где-то справа от меня послышалась команда: «Стой! Ложись!». Я повернул голову и увидел какую-то тень в кустах. Делать было нечего, я лег.

— Это ты, черт возьми! — услышал я голос Василия. В темноте он меня не узнал.

— Ты посмотри, что они здесь творят! — повел он меня ближе к берегу. Через несколько метров открылась площадка, на которой лежала большая лосиха. Она была уже мертва, и браконьер начал разделывать тушу. Рядом лежал охотничий нож с серебряной рукояткой филигранной работы. Видимо, браконьер в последнюю минуту заметил нас, так что побросал все на месте и скрылся.

— Да ты сюда посмотри! — И Василий показал в сторону. Там, за небольшим кустом, стоял маленький лосенок. Он был так мал, что убегать без матери боялся.

— Давай засядем где-нибудь здесь, он наверняка вернется. Нож уж больно красивый, — стал советовать я.

— Нет, не вернется. Он меня видел, конечно. Но он не мог далеко уйти.

И действительно, путь к его отступлению мог быть только вправо, к озеру. Слева путь ему был прегражден почти непроходимым болотом. Но Василий направился именно по этому пути, попросив меня быть на берегу и в случае чего крикнуть его.

Только я начал пробираться к озеру, как слышу шепот Василия:

— Подойди ко мне!

Он стоял, согнувшись, и показывал мне на влажную почву, на которой можно было отчетливо видеть следы чьих-то сапог. Василий стал искать продолжение следа, а потом стал, крадучись, двигаться в направлении болота. Стрелявший был или из местных и знал проходы, или это был обезумевший от страха приезжий браконьер. Мы преследовали его еще минут двадцать, следы становились отчетливее, так как начиналось болото. Впереди ничего нельзя было различить — он уходил быстрее нас. Наконец, Василий дал мне знак затихнуть и показал вперед. Я услышал отчетливые звуки чавканья по трясине. Он был где-то рядом.

Чтобы продвигаться, нужно было уже прыгать с кочки на кочку. Промахнешься — нога уйдет глубоко в воду. Так долго идти невозможно. Неужели он знает проход, если так смело идет в трясину?

Лес здесь кончился, и на болоте стало светлее.

— Смотри! — прошептал Василий и указал на тень впереди, скачущую от кочки к кочке. Это был человек, несомненно, он уже увидел нас. Василий, сняв с плеча ружье, продолжал преследование. Сопровождать его у меня сил уже не оставалось, и я медленно брел, вытаскивая ноги из трясины. Вдруг впереди я услышал голос Василия: «Стой, стрелять буду!» — и по болоту разлетелся звук от выстрела.

«Сумасшедший, — подумал я. — Неужели он стреляет в человека?». Я подошел ближе и увидел Василия, стоящего на кочке, а внизу возле него глубоко ушедшего в трясину человека.

— Возьми у него ружье! — скомандовал он мне.

Подойти к ним было очень трудно, здесь действительно начиналась уже топь. Человек оглянулся и сам протянул мне свое ружье.

Я узнал в нем прокурора Асадчего!

Все остальное происходило уже спокойно. Я шел с ружьем Асадчего впереди, а сзади Василий конвоировал прокурора. Когда мы, обогнув озеро, приблизились к автомашине, там женщины уже были в панике, они подумали, что стреляли в нас.

Могло ли такое быть, что Василий еще не успел познакомиться с прокурором, ведь он уже месяц как у нас. Но это было так.

Тем временем Асадчий приходил в себя:

— За ваши действия вы понесете строгую ответственность! Я прокурор района!

А я инспектор государственного заповедника, и вы для меня сейчас злостный браконьер! Убили мать-лосиху с теленком!

— У меня есть на это лицензия!

— Для этого заповедника нет лицензий!

Вы меня не знаете, и я вам не советую долее меня здесь задерживать. Лучше разойтись по мирному.

— С браконьерами у меня мира не будет. Составим в милиции протокол и отпустим, все будет по закону, который вы призваны охранять.