Коллапс. Гибель Советского Союза - Владислав Мартинович Зубок

его безопасность и контроль над ним могут стать проблемой. Буш спросил Скоукрофта, могут ли Соединенные Штаты выступить с большой инициативой по снижению ядерной неопределенности[1294].

В ответ на пожелание президента Чейни и Пауэлл подготовили предложение по одностороннему сокращению ядерного вооружения США – тактического, средней дальности и стратегического. Схема Пентагона предусматривала снятие с межконтинентальных ракет боеголовок с разделяющейся головной частью индивидуального наведения (РГЧ ИН) и вывод ядерного оружия малой дальности (тактического) из Европы. Впервые за многие годы должны были прекратиться непрерывные полеты у советских границ бомбардировщиков «B-52» с ядерным оружием на борту. Предлагаемые сокращения также включали крылатые ракеты «Томагавк» на вооружении у ВМС – шаг, от которого американские переговорщики по контролю над вооружениями до этого упорно отказывались[1295].

Буш назвал это «самым масштабным и всеобъемлющим изменением ядерной стратегии Соединенных Штатов с начала 1950-х годов». Такое «наступление на фронте разоружения» преследовало несколько задач. Прежде всего, президент США и его советник рассчитывали, что Горбачев ответит еще более радикальными сокращениями ядерного оружия с советской стороны, включая вооружения на Украине. В разговоре с генеральным секретарем НАТО Манфредом Вернером Скоукрофт пояснил, что «если Советы отклонят предложения, нам, возможно, придется их пересмотреть»[1296]. Но была уверенность, что Горбачев не упустит случая принять предложения и подтвердить свой статус миротворца. К тому же переговоры Бейкера в Москве показали, что Ельцин, Шапошников и Генеральный штаб тоже были готовы избавиться от тактического ядерного оружия, пока оно еще находилось под центральным контролем. Скоукрофт надеялся, что Москва согласится уничтожить «тяжелые» советские баллистические ракеты «Р36М “Воевода”» на Украине и в Казахстане. Еще одной целью американской ядерной инициативы были союзники по НАТО. Тактическое ядерное оружие и ракеты ближнего радиуса действия превратились из военного актива в политическую обузу, особенно в Германии и Восточной Европе. После отвода советских войск и роспуска Организации Варшавского договора американские системы вооружений, направленные на Восток, потеряли цель и смысл[1297]. Наконец, усилия Буша учитывали внутреннюю политику США. Ответное сокращение ядерного арсенала Советами позволило бы президенту заявить избирателям, что он сделал Америку безопаснее.

Предложение США действительно понравилось Горбачеву, и он хотел выступить с ответной инициативой. Однако военные – глава Генштаба Владимир Лобов и переговорщик по СНВ Виктор Карпов – противились дальнейшему сокращению советских систем «РГЧ ИН». Анатолий Черняев у себя в дневнике ругал твердолобых военных, которые цеплялись за устаревшее вооружение в то время, когда решалась судьба Советского Союза[1298]. 27 сентября Буш запланировал звонок Горбачеву, и советский президент пригласил Шапошникова, Лобова и Карпова в свой кабинет, чтобы они присутствовали при разговоре. Горбачев задавал «наивные» вопросы: была ли инициатива Буша односторонней? Должен ли Советский Союз ответить? Будут ли сокращения ВМС США и стратегических подводных лодок? В конце беседы, по подсказке Черняева, Горбачев поздравил Буша: «Это историческая инициатива, сравнимая с Рейкьявиком». Пять лет назад, в 1986-м, на саммите в Исландии Рейган и Горбачев обсуждали аналогичное резкое сокращение ядерного арсенала. Однако в этот раз Горбачев не обозначил, что готов сделать в ответ, чем разочаровал американского президента[1299].

Горбачев хотел произвести впечатление на высшее командование и продемонстрировать им свои дипломатические способности. После разговора с Бушем он поделился с генералами недавним впечатлением – они с Раисой видели в театре постановку романа Торнтона Уайлдера «Мартовские иды», посвященного последним дням Римской республики. Открыв советскую энциклопедию, Горбачев зачитал статью про Юлия Цезаря. Римский лидер был мастером стратегии, знал, как сконцентрировать всю энергию и силы в нужный момент, разделить врагов и разгромить их одного за другим. Горбачев мог бы вспомнить и другое, о чем, собственно, и была пьеса. Цезарь, несмотря на свой стратегический гений, стал жертвой заговора и был убит сенаторами. Горбачев, видимо, рассчитывал на совсем другой исход для себя. После разговора с Бушем он поручил Явлинскому слетать в Бонн и Лондон и найти новые источники кредитов для терпящего банкротство государства[1300].

На другом полушарии, в ООН, Кравчук говорил о будущей Украине как о нейтральном и безъядерном государстве. Однако по поводу расположенных на Украине межконтинентальных баллистических ракет и ядерных боеголовок он избегал ясности. В одних выступлениях высказывался против их передачи Российской Федерации и настаивал на уничтожении их только на украинской территории. В других говорил, что Украина согласна пойти на централизованный контроль над ядерным арсеналом, но требовал «двойного ключа» для того оружия, которое находилось на украинской земле. Американских экспертов такой подход беспокоил. 27 сентября, когда Кравчук выступал в Гарварде, политолог Филип Зеликов попросил его прояснить, что будет с ядерным оружием на Украине. Ликвидируют его или передадут России? Если в этом задействованы политические союзы, мог бы Кравчук их конкретизировать и открыть возможность для откровенных переговоров между вовлеченными сторонами? Зеликов еще недавно работал с Кондолизой Райс под началом Брента Скоукрофта в Совете национальной безопасности (СНБ), после чего вернулся на академическую должность в Гарварде. Кравчук пригласил Зеликова встретиться с министром иностранных дел Украины и приехать в Киев. «Ядерная проблема имеет не только критически важные технические аспекты, но, вероятно, связана и с более широкими политическими интересами Украины», в частности с Крымом и Донбассом, – рассуждал Зеликов в записке коллегам из СНБ[1301].

Кравчук вернулся в Киев в прекрасном настроении, уверенный, что США и Канада признают суверенитет Украины. Киевская пресса восторженно писала, что Кравчук кардинально изменил восприятие республики за рубежом. Журналисты сообщали, что самые влиятельные фигуры в Канаде и Соединенных Штатах поддержали «стремление украинского народа к созданию собственной государственности», а крупный бизнес собирался инвестировать в экономику Украины. Позже Кравчук признал, что был излишне оптимистичен[1302]. На самом деле он надеялся обменять ядерный арсенал республики на политическую и финансовую помощь Запада. Осенью 1991-го Кравчук, вероятно, не понимал, что «украинское ядерное оружие» – не политический актив, а огромный балласт. Ядерные боеголовки и бомбы, которые хранились на Украине, собирались двумя специализированными лабораториями на территории России. Срок их годности истекал через десять лет, и они требовали специального обслуживания. При всем огромном научно-техническом потенциале Украине потребовалось бы немало времени и денег, чтобы приобрести навыки и возможности для обслуживания и применения этого оружия. А пока этого не было, их неисправность могла привести к проблемам, по сравнению с которыми Чернобыль показался бы пустяком. Украинский ядерный арсенал на годы вперед станет центральной темой в отношениях Киева с Россией и США[1303].

Вернувшись домой, Кравчук официально запустил свою президентскую кампанию. Он объехал многоликую республику, находя нужные слова для русскоговорящих из восточных и южных областей, западных украинцев и жителей других регионов.