Вселенская пьеса. Дилогия (СИ) - Евгения Федорова

— Эх, Антон, темный ты человек! Никогда бы не подумал, что в свои годы ты впервые обратил на Баха внимание!

— Никогда не поздно приобщиться к прекрасному, — парировал я.

И вот теперь, сидя в тесном чреве скоростного челнока, слабо помаргивающего неоновыми голубыми панелями, я сунул в уши наушники и закурил сигарету, пытаясь для себя определить: это все же концерт номер один? Или часть третья — последняя.

Тверской, напряженно замерший в соседнем кресле, встрепенулся:

— Тебе ничего не позволят взять с собой.

— Я в курсе, — негромко ответил я. — Тссс.

Пам-пам-пам-па-па-па, — отстучал пальцами по подлокотнику такты.

— Не мешай мне приобщаться к прекрасному. Придет время, я оставлю все лишнее здесь, а потом заберу.

— Позер! — выплюнул Яр. — Лучше дай я тебе расскажу, что нас ждет.

— Нет, — я демонстративно прибавил громкости.

Челнок, забравший нас со Шквала, был полностью автоматизирован, он поднялся с Нуарто, окунувшись боками в черную пустоту космоса, и тут же взял в сторону, к замершему в ожидании транспортнику. Этот корабль, похожий на сплетение дуг и волокон, должен был доставить нас к Мэй.

И Тверской и Рик были неправы, я все же глянул в базу данных и кое-что успел узнать о погибшей планете. Ее координаты, ее гравитацию, ее историю. Кстати, гравитация там была выше, чем на Земле. Это означало, что многим расам будет на ней ой как несладко! Да и нам с Тверским полуторная нагрузка на пользу не пойдет. Представьте себе, что ваш вес в одно мгновение стал в среднем больше на перегруженный походный рюкзак. Никакой радости, если учесть, что это только тело без экипировки.

Открылись грузовые люки, и транспортник проглотил наш челнок, на консоли зажглась надпись:

«Внимание, не покидайте свои места. Время до высадки тридцать семь минут после выхода из состояния сна. Время до связи одиннадцать минут».

— Что значит «после выхода из состояния сна»? — уточнил я, выключив плеер.

И провалился в пустоту.

— Видимо, это и значит, — хрипло пробормотал Яр у меня над самым ухом. Закашлялся.

Я потянулся всем телом, которое пребывало без движения больше пяти часов по субъективным ощущением. Подобного следовало ожидать, Мей от Нуарто была значительно удалена, без подпространственного перехода не обошлось и, чтобы пассажиры не успели заскучать, их попросту усыпили.

что через одиннадцать минут к нам на борт поднимется представитель учредителя гонки, обыщет и заберет все лишнее, а также выдаст нам стандартные сведения и стандартную экипировку.

Зевнув, я снова включил плеер, и утонул в звуках.

Через одиннадцать минут на борт и вправду пожаловали визитеры. В кабине вспыхнул приглушенный, чтобы не ослепить нас, свет, открылся люк и на челнок поднялись двое нуарторийцев. Первый нес плоский ручной сканер, второй два рюкзака и какие-то чехлы.

— Уважаемые, — сдержано сказал первый, — разрешите представиться: инспектор Трест. Буду курировать ваш вылет. Сначала немного слов, потом дела. Запрещено брать с собой все. Это тоже, — он указал на мои наушники. — Сдайте, пожалуйста.

Тверской бросил на меня ехидный взгляд.

— Музыка, — сказал я спокойно. — Оставлю пока себе, когда буду десантироваться, брошу на корабле.

— Как скажете, — согласился инспектор, — но если на челноке не окажется плеера и сигарет, вы будете дисквалифицированы независимо от результата. Таковы правила, — последние слава он сказал с легким сожалением, словно понимал, насколько важна музыка.

— Ну, это ясно, — кивнул я.

— Теперь о вашей экипировке. После обыска вам выдадут все необходимое: одежду, обувь, средства защиты от агрессивной среды, медикаменты. Вот портативный прибор, — он положил мне на колени коммуникатор размером с ладонь. Тверской нагнулся и тут же захапал его себе. — В нем счетчик радиации, анализатор воды, но вода на Мей вся настолько отравлена, что эта функция не очень и нужна. Навигатор и маяк. Потеряете прибор — останетесь на планете навсегда. При всем желании мы вас в джунглях не найдем, но конечно гарантируем, что планета будет прочесана вдоль и поперек в поисках выживших на седьмой день после высадки.

В воде вы нуждаться не будете, в ваши стандартные наборы входят фляги по четырнадцать литров. Не пугайтесь, они выглядят так…, - инспектор достал фляжку по виду литровую из странного, черного, словно сморщенного материала. — Внутри колба, между колбой и внешней оболочкой антивещество, так что во фляжке именно четырнадцать литров — максимальный необходимый объем для земного существа. Мы все продумали, но обязаны предупредить, хоть подобных случаев никогда не бывало: материал оболочки фляги необычайно прочен, он выдерживает прямое импульсное попадание, но в случае разгерметизации произойдет сначала мгновенное расширение, затем сжатие. Это будет воронка радиусом около ста метров и внутри ничего. Пустота. Все разорвет, так что будьте бдительны, как говорится, понимайте, что за вещь вы держите в руках. Так же вам выдадут мачете из керамо-стали, она не ржавеет, ее не разъедают кислоты. Естественно, смотрите, чтобы брызги сока растений не попадали на кожу… ну, да вы и сами знаете.

Хм, — подумал я. — Это что за растения такие, в которых вместо сока кислота? Ладно, Тверской еще все мне расскажет.

— Еще индивидуальный медицинский пакет, ничего особенного, только чтобы оказать первуб помощь. А вот это самое важное, — продолжал инспектор и достал небольшой чехол. — Здесь — шприц-тюбик, внутри которого эликсир бессмертия для вас. В случае поражения, отравления или ранения у вас есть одна инъекция, которая спасет жизнь. Если же наступает тяжелое поражение лучше вколоть двойную дозу, но то, как вы будете распоряжаться вещами, решайте сами.

Еще у вас будет сухпай на семь дней, и оружие «Ветер77», слышали о таком?

Тверской согласно кивнул, я не отреагировал.

Помощник инспектора расстегнул чехол и достал оттуда два серых больших автомата с широкими прикладами и короткими дулами.

— Стандартные магазины на тридцать зарядов. К каждому автомату два магазина.

— На семь суток? — обалдело спросил Тверской.

— В том то вся интрига, — ухмыльнулся инспектор. — Вам придется десять раз подумать прежде, чем сделать выстрел, ведь в вашем распоряжении всего шестьдесят выстрелов. Все. Вы все поставлены в равные условия. Мэй — планета большая, но участники будут высажены так, что возможность встречи довольно высока.

— Сколько? — полюбопытствовал я.

— Пятьдесят семь процентов вероятности.

Я прикинул. Значит, на каждые пять километров будет одна пара. Никак не реже.

И сам удивился. А как это я так посчитал? И посчитал ли вообще, или это просто пальцем в небо ткнул? Скорее второе. Наверное. Значит, восстанавливаюсь потихоньку.

— Итак, я продолжу? Вас высадят, и челнок сразу улетит, на седьмой день прилетит в то место, где будет маяк и заберет, если вы, конечно, останетесь живы.

А теперь позвольте? — и он поднял сканер.

Я отложил наушники, сигареты, зажигалку. Встал. Я совсем не волновался, уверенный на все сто — не найдут. И не нашли, что самое удивительное. Вытащили у меня из кармана счастливую монетку — красивый американский доллар с Джорджем Вашингтоном, который мне подарил когда-то Родеррик просто на удачу, а нож в ботинке не нашли.

После обыскали Тверского, но к нему не было никаких претензий. Тогда инспектор пожелал нам удачи и вышел. Люк закрылся за ним, но освещение не погасло, давая возможность разобраться с вещами.

Я закурил снова, глядя, как Яр одевается в пятнистый серо-зеленый комбинезон и напяливает на запястье наш универсальный прибор. Один на двоих. Потом он принялся исследовать остальные вещи, проверил оружие, недобро поглядывая на меня, но сказал лишь одно:

— Достал дымить!

Я обернулся к консолям и провел по сенсору ладонью. Челнок на удивление охотно откликнулся и я уже через мгновение включил системы быстрой вентиляции. От дыма даже следа не осталось.

— Как ты это делаешь? — уточнил Яр. — Это же чужие технологии, совершенно другая машина, ты такую, небось, и в глаза не видел.

— Не видел, — согласился я. — Но ты забываешь, кто я такой.

— И кто же? — он выпрямился, словно бы этот ответ должен был решить для него все вопросы разом.

— Я — капитан космического корабля, — небрежно ответил я и снова включил плеер.

Дрогнул челнок, притух свет.

Распахнулась створка грузового отсека транспортника, челнок выпал в космос, и Мэй предстала перед нами во всей красе. Через панорамные экраны заглянула к нам в кабину зеленая в черных чревоточинах планета. На ней не было океанов, почти ничего голубого, кроме тонких, прорезающих поверхность и похожих на вены умершего человека, рек. Темная зелень, кажущаяся почти серой, и выжженные множественные пятна, словно оспины.