Алхимия желаний (СИ) - Мелова Дара

Я хотела прошептать: «Ещё. Ещё воды. Пожалуйста! Можно мне ещё воды?!»

Но силы кончились. Сразу стало тяжело и плохо, на мои плечи будто накинули плед, который весил, как взрослый, тучный мужчина. Я тут же расслабилась, растеклась и больше не смогла ворочать языком.

— Хорошо, теперь спи, — велел все тот же знакомый голос. Ему даже сопротивляться не хотелось. Зачем?

Я пока не знала и не понимала, где я и кто рядом со мной. Но я чувствовала себя в безопасности, и знакомые запахи, окружавшие меня, не возбуждали рецепторы бить тревогу, наоборот, я подсознательно знала — им можно доверять. Я была в тепле и уюте. Кажется, вреда мне не причинят.

В своё следующее пробуждение я пожалела, что вообще родилась на свет, что жила, и мне захотелось, чтобы меня упокоили. Просто избавили от страданий. Чтобы кто-то оказался достаточно милосердным и помог мне уйти за грань.

В голове стоял такой гул, будто меня стукнули чем-то крепким по затылку. В ушах шум, писк и треск. Давление было таким сильным, что внутри черепа все грозилось лопнуть. Глаза болели настолько, что хотелось их вынуть и отложить, с целью подождать, пока не станет лучше.

Боль и жар мучали меня, не давали провалиться в забытье, вернуться в темноту.

Мне жарко, плохо, тяжело. То, чем я укрыта, кажется, одеялом, будто набито камнями и соткано из тёплой жаркой шерсти. А я не могу себя освободить из плена. Мне плохо. Мне нужен воздух! Дайте прохлады!

Помогите!

Тело все ещё не слушалось — оно словно ватой было набито, и я непроизвольно дёргалась и металась в попытках убежать от неприятных ощущений.

По телу прокатился яркой вспышкой очередной спазм, не оставляя шансов провалиться в забытье и убивая последнюю надежду на это.

В этот момент я распахиваю веки и тут же щурюсь от яркости, которая ударяет мне в глаза. Всё несколько мутное — едва разберёшь что вокруг за пятна и что они означают.

Потолок тут же заплясал, и я зажмурилась. Но это не помогло, даже темнота под веками кружится и вертится — меня мутит со страшной силой.

— М-м… — завожу я, но голос не слушается. Все кажется туманным и текучим.

Я боюсь открывать глаза. Пляшущая темнота — это ещё куда ни шло, но танцующий мир точно заставит вывернуть желудок наизнанку. А я терпеть не могу это мерзкое ощущение… О нет, пожалуйста, верните меня обратно, я хочу умереть.

— Дара, — кто-то позвал меня, и я встрепенулась, забыла на мгновение о своей боли.

Моей руки коснулись прохладные, сильные, шершавые пальцы, и в груди взорвалось что-то яркое, приятное, успокаивающее. Я не поняла, что это было, но на мгновение стало так хорошо!

— Милая моя, — долетел до меня чужой шёпот, и я ощутила, как слёзы жгут глаза. Знакомый, родной голос. Этот голос я узнала бы из тысячи.

Я нахожу в себе силы — хоть это и непросто — двигаю пальцами в попытке сжать чужую ладонь в ответ. Но ничего не выходит. Однако я чувствую Арриана, чувствую его присутствие и его магию внутри себя.

Способность повернуть голову возвращается ко мне не сразу. Снова распахиваю глаза и пытаюсь сфокусироваться — мне удаётся разглядеть сидящего в кресле рядом с изголовьем кровати Хранителя. Я узнаю его светлые, стянутые резинкой волосы, он в знакомой бежевой толстовке, которую часто носила сама. У него немного осунулось лицо, залегли под глазами тени, явно от усталости и недосыпа. И смотрит на меня он с такой болью и надеждой и, кажется, не дышит вовсе — застыл, будто боится спугнуть момент.

— Ари…

— Она очнулась, — голос Арриана звучит тихо и взволнованно, но с долей облегчения.

Эти слова предназначались не мне!

И вот он отпускает мою ладонь, его касание ускользает, а я не хочу, чтобы оно меня покидало. Время передышки закончилось! И боль снова накатывает и обрушивается на меня, словно сошедшая с горной вершины снежная лавина. Меня трясет, в кружащейся голове пульсирует жаркий туман боли. Он сжимает виски, давит, гудит внутри черепа. Я запрокидываю голову, хнычу от бессилия и начинаю что-то неразборчиво шептать.

Совершенно неожиданно, откуда-то появляется Шанар, а я вижу в нем своего спасителя. Во мне, подобно ухоженному саду в середине лета, всеми красками расцветает надежда. Он здесь, мое спасение рядом, Шанар поможет мне, нужно только потерпеть!

Я выдыхаю со стоном, когда очередная вспышка боли заставляет все тело вздрогнуть — в голове будто что лопнуло, а из глаз посыпались искры. Я вскрикиваю и закусываю до крови губу, совсем как раньше.

Будто бы каждая клеточка тела была объята пламенем. Я сама им стала. В венах текла раскалённая лава, не меньше. Я так обращусь огненным элементалем!

— Почему так больно? — спросила я, пытаясь пошевелить руками и ногами. — Всё горит, болит… — я взвыла. — Помоги… Пожалуйста!

— Тише-тише, — прорезается в мою голову голос целителя сквозь туман и гул. — Сейчас станет полегче.

Его слова звучат убедительно. И хорошо бы ему меня не обманывать! Потому что я ему верю и надеюсь на его магию.

Левую ладонь закололо от чужой магии, и все мое тело пронзила вспышка, она была яркой, всепоглощающей, болезненной, и я, сцепив зубы, звучно выдохнула. А потом нахлынуло облегчение, и боль стала медленно отступать — утекать, начиная с головы, из всего тела через ноги. Какое-то время кожу покалывало иголочками, а следом накатило нечто приятное — блаженное ничего. Я издала громкий стон облегчения и, наконец, расслабилась, а затем проглотила ком застрявших в горле слёз.

— Лучше? — с волнением в голосе спросил Шанар.

Кажется, по его виску скатилась капля пота. Он потратил так много сил или просто нервничал?

— Да, — прошептала я в ответ, наслаждаясь каждым мгновением наступившего облечения.

Обжигающая мужская ладонь коснулась моего лба. Никогда не привыкну к этому ощущению! Внимательные глаза Шанара пробежалась по моему лицу.

— Да, вижу.

— Воды, — с мольбой попросила я его, встретившись с ним взглядом.

И Арриан молча встал с кресла, чтобы выполнить мою просьбу.

Я же захотела приподняться, чтобы сесть или просто сменить положение тела, но у меня ничего не получилось. Я попыталась пошевелиться, снова, и не смогла. Это очень пугало. Я останусь такой навсегда? Я больше не смогу ходить?! Я… я…

— Я не могу пошевелиться! — тревожно и жалобно издала я, глядя на Шанара. Паника захлестнула меня похлеще боли. — Почему? Я не могу даже… руку поднять, — мне было сложно разговаривать, но страх и подскочивший адреналин придали бодрости.

— Ты прошла тяжёлый путь и ещё не до конца восстановилась. — Принялся объяснять Шанар. — Сейчас ты стабильна, но… твое тело ограничено в подвижности.

Собственная немощность пугала.

— Что значит тяжёлый путь? — решила уточнить я, облизнув пересохшие, треснутые губы таким же вялым языком, ибо во рту было всё так же сухо. — Как долго я буду… такой?

Я не хотела подбирать эпитетов своему уязвимому состоянию.

— Думаю, чуть меньше недели. Будет зависеть от прогресса твоего восстановления. Первое время будет сложно даже ходить, но ты вернёшься в норму.

Я закрыла глаза. Я не понимаю… Не понимаю, потому что ничего толком не помню. Мне стало страшно, и сердце обратилось раненой птицей, бьющейся в клетке и рвущейся на свободу.

— Что произошло? — задаю вопрос я и снова смотрю на целителя.

Шанар помедлил с ответом. Я видела, как приоткрылся его рот, с намерением что-то мне ответить. Но в итоге он отвёл взгляд, растерявшись и не найдясь что рассказать.

— Ты сломалась, Салдарина.

Строгий голос Арриана раздался прямо надо мной, и я встрепенулась от неожиданности, подняла взгляд. Хранитель держал в руке прозрачный стакан с водой. Как же сильно я желала сейчас осушить его полностью и залпом! Они даже не представляют. Сердце от волнения и предвкушения забилось в груди ещё быстрее.

Но я перевела взгляд со стакана и встретилась с серо-голубыми глазами, в которых читается недовольство и страх. Последнее я чувствую чуть ли не в его запахе, когда вдыхаю знакомые ноты леса, полевых цветов, озона и цитрусовых. И я не знала, что чувствовала в этот момент глядя на него. Смятение? Раскаяние? Безмерную благодарность, что он рядом?