Putin. His Life and Times - Филип Шорт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был прав. Но его признание, что "так будет всегда", не обнадеживало.
Однако действия Путина говорили совсем о другом. Павел Бородин был пойман с поличным на получении откатов в десятки миллионов долларов от компании "Мабетекс" за реконструкцию Кремля. Путин не стал его наказывать, а назначил на прибыльную синекуру. Спустя несколько месяцев был уволен министр энергетики Виктор Калюжный, также имевший неоднозначное прошлое. Через некоторое время он был назначен специальным представителем по Каспийскому морю, а затем послом в Латвии.
В следующем, 2001 году Путин вынудил уйти в отставку губернатора Приморья Евгения Наздратенко. В результате его недобросовестной деятельности территория осталась без отопления в одну из самых холодных зим за последнее время, когда температура опускалась до минус 50 градусов и ниже. За восемь лет своего губернаторства он обескровил Приморье. Ельцин неоднократно безуспешно пытался сместить его. Путин сделал это, пообещав ему более высокую должность. На возражения премьер-министра Михаила Касьянова Наздратенко был назначен главой Госкомрыболовства. Через два года он снова был уволен. После перевода на должность в Совет безопасности он был уволен в третий раз, но все же получил другую должность.
Преемник Собчака в Санкт-Петербурге Владимир Яковлев, которого Путин называл "иудой", был смещен примерно таким же образом. В июне 2003 г. Путин предложил ему специально созданную должность заместителя председателя правительства, курирующего вопросы жилищно-коммунального хозяйства, благоустройства и развития транспорта. После отрыва от провинциальной властной базы его перевели на менее заметную должность, но позволили доработать до конца срока на ряде младших постов.
Я не держу зла, - сказал Путин. Я не склонен считать, что вчерашние оппоненты - это враги на всю оставшуюся жизнь. Увольнять людей, добавил он, достаточно легко, но как можно быть уверенным, что те, кто придет им на смену, будут лучше?
Были и исключения.
Одним из них был Николай Аксененко, его предполагаемый соперник на пост премьер-министра в 1999 году. Через несколько дней после вступления в должность Путин понизил его в должности. После этого, осенью 2001 года, против него было возбуждено уголовное дело по факту хищения денежных средств. Был ли Аксененко виновен в этом больше, чем другие члены правительства, вопрос спорный. Касьянов считал, что нет, и утверждал, что он должен остаться. Но Путин хотел его убрать. В январе 2002 года он подал в отставку, получив обещание, что в этом случае дело против него будет прекращено. Этого не произошло. Он был болен лейкемией, и в конце концов ему было разрешено покинуть Россию для лечения в Германии, где он умер три года спустя в возрасте 56 лет.
Нежелание Путина увольнять людей, как это делал Ельцин, можно объяснить тем, что он только что избран и участвует в жестокой войне в Чечне. Ему меньше всего хотелось наживать врагов, если этого можно было избежать. В этом была одна из главных ошибок Собчака. Даже Аксененко уговорили уйти в отставку, а не отправили в отставку. Друг Путина, Сергей Степашин, считал, что он взял за правило "не избавляться от людей", если только не действуют исключительные факторы.
На самом деле, причина была более глубокой.
Система власти, которую строил Путин, была внутренне коррумпирована. Она была не просто патримониальной, как это было в имперские времена. При царях высокопоставленные чиновники, поднявшиеся на вершину власти и сколотившие огромные состояния благодаря благосклонности престола, могли в один день оказаться без должности и лишиться своего богатства. В путинской России это происходило только в самых необычных случаях. Высшие уровни власти были структурированы в виде матрицы, состоящей из взаимосвязанных частей, сконфигурированных в неформальные сети, каждая из которых защищала свою собственную. Они конкурировали между собой за влияние, но обеспечивали Путину, стержню системы, надежную опору. Как и в штабеле, отдельные части можно было переставлять с места на место. Но если их убрать совсем, то конструкция станет неустойчивой. Путин может сколько угодно говорить о необходимости борьбы с коррупцией. Но выше определенного уровня в структуре власти реальные действия по борьбе с коррупцией будут связаны с риском, на который он не готов пойти.
Аналогичные соображения действуют и ниже по шкале.
Выступая на встрече с бизнесменами незадолго до своего избрания, Путин посетовал на "неутолимое" желание чиновников вымогать прибыль у частного сектора. «Оно настолько сильно, - сказал он, - что я не представляю, как с ним бороться! Это было странное признание. Путин прекрасно понимал, в чем проблема и что нужно делать, да и бизнесмены тоже.
Они уже привыкли к тому, что полиция требовала поставить на окна решетки для предотвращения взлома, а после этого пожарный инспектор настаивал на их снятии в целях безопасности. После этого приходил санитарный инспектор. Каждая проверка сопровождалась дачей взятки. По имеющимся данным, одно предприятие за год 300 раз проверялось различными ведомствами. Затем возникли трудности с получением лицензий. По признанию Путина, малые и средние предприятия были задушены "волокитой и "вознаграждениями" чиновникам за разрешения и подписи". Для открытия нового предприятия необходимо было получить десятки, а иногда и более сотни различных разрешений. «Люди справедливо говорят, - продолжил он, - что без взятки нельзя решить даже незначительную проблему».
Меры по исправлению ситуации несложны: необходимо упростить процедуры лицензирования, снизить роль государства, укрепить гражданское общество и обеспечить верховенство закона.
Путин сказал все правильные вещи. Он предложил создать "единое окно" для лицензирования и проверок и призвал к «диктатуре закона, единственной диктатуре, которой мы можем согласиться управлять» - фраза, которая шокировала многих на Западе, где ее восприняли как признак того, что Путин отступает от демократии. На самом деле ее придумал Горбачев, который десятью годами ранее заявил: «У нас должна быть одна диктатура для всех - диктатура закона».
Однако одно дело - слова, другое - их реализация на практике.
К моменту прихода Путина к власти численность российской бюрократии, состоящей из государственных служащих, сотрудников силовых структур и работников государственных предприятий, составляла 25 млн. человек, т.е. более трети от общего числа работающих. В марте 2004 г. он приступил к реализации амбициозной программы по оптимизации государственного аппарата, который, по его словам, превратился в "бюрократическую трясину формальностей и некомпетентности". Идея заключалась в создании трехуровневой структуры, в которой министерства разрабатывали бы
