Чердынец - taramans

На нашей машинке из трикотажа — ничего не сошьешь. Там и оверлока нет, — тут Катя начинает объяснять, что не так в нашей старой «подолочке». Я — ничего не понимаю, но доверяю ей, как более опытной в этом деле. Светка Кате — поддакивает.

— Ну ладно! Если уж на то пошло — можно же в журналах посмотреть, выбрать машинку хорошую, современную… даже — импортную и купить! А еще — эту, как ее — вязальную машинку. Такие же тоже есть, я слышал? Можно уже и те же рейтузы, штанишки на зиму вязать, и свитера всякие, шарфы там. Вы же можете не только себя и родных обеспечить, но и что-то на заказ сшить-связать! Все какая-то копейка в карман. Вам что — карманные деньги не нужны?

Девчонки задумываются. Одно дело — юбочку себе нехитрую сшить, или там — блузку попроще, другое дело — вот так. Все серьезнее.

Катя возражает, что хорошую швейную или — вязальную машинку — попробуй еще купи! Я парирую — можно через Посылторг заказать… Или вон — через тетку Аню — у них в ОРСе куда лучше снабжение. И знакомых у нее — масса, и все — такие, из «блатных» торгашек!

— А деньги, где взять — это все очень недешево стоит! — Катя погрузилась в тему, уже прикидывает варианты. Но я знаю — если она чего захочет — горы свернет. Характер такой!

— Кать! Ну ты чего, а? Если маме все объяснить грамотно — она и согласится, и деньги выделит! Это же — не баловство, это — дело!

— Угу… дело. А учеба как же? — Катя продолжает излучать сомнение, но я вижу — уже в думках.

Мы еще поболтали о разных аспектах швейного дела. К моему удивлению — Светка в этом — вовсе не «сбоку припека»! Катя — та аккуратистка и очень тщательный… работник. А вот Светка, та — закройщица!

— У нее рука легкая! Я, как не стараюсь все тщательно делать — начну раскраивать — все как-то не так, все вкривь и вкось. А Светка — так — вжик-вжик — и все готово! Даже злюсь на нее за это!

Светка жмурится как кошка от удовольствия. И так — ненавязчиво поглаживает меня…

— Юр! А вот трусики — они какие были… ну там, где ты раньше был? — Светка заинтересовано смотрит.

— Девчонки! Я не против таких разговоров с вами. Только — это, между нами. Другие — об этом знать не должны, договорились?

— Ну что мы — дурочки, что ли? И так понятно все. Да и сам представь — ну расскажем мы что-то о тебе! И кто нам поверит, что в этом мальчишке — дед сидит! За дурочек самих же и примут! Юра! А вот я спросить хочу — вот ни капельки я не чувствую в тебе такого дедушку. Это как?

— А тут, Киска, я и сам не знаю, как так выходит. Я и сам часто теряюсь, сколько мне лет — то кажется, что лет пятнадцать; то — вроде бы лет двадцать, а то и двадцать пять. Иногда — раздражает все, поворчать хочется. И как тут понять — как это происходит сам не знаю!

Потом рассказываю «про трусики». Вижу, что из рассказа мало что понятно, достаю из сумки блокнот и карандаш, подстрагиваю его, и рисую набросками:

— Я и сам мало что помню, да и разбирался я там в этом — так себе! Только частенько приходилось подарки делать, своим женщинам — и любимым и просто… знакомым, — тут Катя хмыкает, — вот примерно так — вот это слипы; а вот — танга; вот эти назывались — бразильяна. Это потому, как считалось, что у бразильянок — самые красивые попы, вот для того, чтобы их не скрывать, эти попы — и придумали вот такое!

Самый шок у девчонок ожидаемо вызывают — стринги.

— Не понимаю, а зачем такие? Они же — ничего не закрывают! Да и носить их, наверное, неудобно — врезаются же!

— Ну… тут я могу только предположить. Очень часто одежда была — очень-очень облегающей, вот для того, чтобы трусики не выпирали через одежду и придумали такое. Ну — это мое мнение.

— Н-е-е-е… такую одежду у нас носить не будешь! Заклюют сразу же! Мне же мамка все космы выдергает! — Светка тянет недоверчиво, и как-то, с сожалением, что ли.

Про лифчики я могу рассказать еще меньше. Ну — что вспоминаю, все же — рисую.

— Юра! Ты мне потом этот блокнот дашь, я посмотрю еще, подумаю! — Катя явно заинтересовалась.

Меж тем Светка совсем уж разошлась и наглаживает, и тискает меня уже «непадецки», даже дышит глубоко. Я вспоминаю, что кое-что задолжал Светке. Поворачиваюсь к ней, обнимаю, начинаю целовать. Опять — по той же схеме — губы, шея, плечи и ключицы; перехожу на грудь, снимаю с нее лифчик.

Похоже — она уже «на подходе». Сосочки уже такие — твердые и набухшие. Вот мы этим «набухшим» и особое внимание! Ах, как она заводится! Она стискивает меня руками за шею, постанывает.

Так, нужно двигаться дальше. Я еще «работаю» с животиком, а Светик уже сама стаскивает с себя трусики. Ну что же — не буду мучить девочку.

Опускаюсь ей между ножек. Искоса замечаю, что, Катя внимательно наблюдает, лежа рядом, иногда облизывает губы. Моргаю ей, привлекая внимание. Она видит и удивленно, и непонимающе кивает мне. Я показываю ей на Светкины соски и показываю языком, как нужно ласкать.

Катя заливается румянцем, чуть задумывается, потом приподнимается… на секунду зависает на Светкиной грудью и Катин язычок еще несмело касается соска. Светка стонет в голос!

Продолжая свое «черное» дело меж Светкиных ножек, не переходя еще к нижним губкам и клитору, наблюдаю, как Катя все смелее целует груди и старательно высовывая язычок, обводит им вокруг сосков.

А Светка… она течет вся… я чувствую это своим лицом, шеей, верхом груди!

В какой-то момент Светка обнимает Катю руками и подтягивает ее к своим губам. Ох как! Да какой глубокий и долгий поцелуй! Черт! Даже ревность где-то ворохнулась!

Светка начинает подергиваться и дрожать всем телом! И мне, и Катюшке приходится ее чуть придерживать. И я, и сестра — продолжаем ласки блондиночки.

Она кончает долго. Катя смотрит чуть приподнявшись, смотрит внимательно и тяжело дышит — как будто сама кончает.